Крымское ханство XIII–XV вв. - читать онлайн книгу. Автор: Василий Смирнов cтр.№ 28

Страница

Таким образом, долина, примыкающая к Чуфут-Калэ, в которой расположен нынешний Бакчэ-Сарай с его предместьями, с давних времен сделалась вторым центром татарской колонизации, совершавшейся постепенно, по мере прилива татарских толп с материка под предводительством знатных эмиров, или беев, которые встречали какие-либо неудобства оставаться долее в коренных становищах Золотой Орды. Главным пунктом татарской оседлости там надобно считать именно ту часть долины, которая и до сих пор сохранила название Эски-Юрта – «Древнего сельбища». Доказательством этого служит археологический факт, сообщаемый у Эвлия-эфевди о дощечке с джагатайской надписью, найденной во время раскопки, произведенной в его присутствии в Эски-Юрте[356]. Турецкий путешественник замечает при этом, что в Эски-Юрте находились могилы всех Крымских ханов[357]. В сказании священника Иакова, написанном в 1634–1635 гг., читаем также: «Искиюрт от Бакчисараев с версту, церкви зело велика и украшена велми была, нынеже сделана мечетью; а кладутся в ней Крымстии Цари и Царевичи, а простые мурзы и татарове отнюдь не кладутся»[358]. И в самом деле: все почти гробницы членов фамилии Гераев, находящиеся на ханском кладбище близ главной мечети Бакчэ-Сарайского дворца, не восходят своею древностью далее начала XVII века, как показывают даты надгробных надписей. Исключение составляет могильный сундук в отдельной часовне, приписываемый Адиль-Сахиб-Герай-хану, который умер будто бы в 939 = 1632 году[359]. Но ложность этой даты, написанной, нужно заметить, на особом ярлычке, который привешен к могильному сундуку, явствует из того уже, что Сахыб-Герай-хан умер позже, в 958 = 1551 году, и схоронен в Салачике[360]. Подобный же вздор оказывается и на этикете гробницы некоего Махмуд-Герая, умершего в 1100 = 1688 году[361]. Вопреки и истории, и даже надписи на самом мраморном столбе гробницы, этот Махмуд назван в ярлычке ханом, который будто бы царствовал 9 лет; а между тем никакого хана по имени Махмуда не только в означенную на памятнике эпоху, но и за все время существования Крымского ханства не было. Откуда взяли такой факт составители надгробных этикетов, неизвестно. Вследствие этого о достоверности дат, означенных не на самих каменных гробницах, а на бумажных ярлычках, не может быть и речи, потому что Бог весть кем, когда и на основании каких данных эти ярлычки писались и привешивались к могильным сундукам. Мало того: есть повод сомневаться в принадлежности самих могильных сундуков тем покойникам, имена которых названы в ярлычках. В обеих часовнях нами усмотрено по надгробному сундуку, которые оба приписываются их ярлычками одному и тому же покойнику, да еще не какому-нибудь неважному, а замечательнейшему из ханов Крымских Эльхадж-Селим-Гераю (ум. 1704). Сколько нам известно, все более или менее древние гробницы татарских царственных лиц находятся вне Бакчэ-Сарая, как, например, склеп Непэкэ-Джан-хаными в Чуфут-Калэ, усыпальница Хаджи-Герая в Салачике[362]. Надпись, найденная на гробнице в Эски-Юрте, не имеет даты, но характерным признаком ее древности служит то, что упоминаемые в ней собственные имена лиц сопровождаются титулом бей[363], которым величалась старотатарская знать. На ханском же кладбище с этим титулом являются лишь позднейшие покойники османского происхождения, все сыновья разных турецких пашей.

Так как собственно Бакчэ-Сарай лежит в середине между Эски-Юртом и Салачикским ущельем, ведущим в Чуфут-Калэ, то не может быть и поднимаемо вопроса о времени основания его, как города. Как показывает самое его имя – Бакчэ – «сад», тут во время оно была одна из пригородных ханских ставок, каких было много разбросано близ Эски-Юрта: кроме Бакчэ-Сарая, как известно, существовали Эльма-Сарай, Ашлама-Сарай, и др.[364]. Подобным образом квартал Долма-Бакчэ на Босфоре, где теперь красуется дворец турецкого султана, еще не так давно был тоже пригородным увеселительным местом, прежнее имя которого удержалось и за самим дворцовым зданием. Русские посланники Тяпкин и Зотов, ездившие в Крым в конце XVII в., упоминая о Бакчэ-Сарае, в то же время называют еще просто бакчами и другие местопребывания ханские. «Приехали мы с приставом своим беем на реку Качю, где стоял в бакчах Ханово Величество», читаем мы в статейном списке названных посланников[365]. Или еще: «Все помянутые чины к Хану съехались и засели в думе с его Хановым Величеством в бакчах его Хановых, на Каче»[366]. Тщательно описывая посещенные ими места, они однако же не называют имени Эски-Юрта, как не называет его и Броневский, хотя он целым столетием раньше Тяпкина и Зотова посетил Крым и останавливает в своих описаниях внимание на разных строениях и развалинах, окружавших «небольшой городок и первый каменный дом, в котором жил хан, и который называется Бакчэ-Сарай»[367]. Речь может быть разве о том, когда ханский сарай, именовавшийся «Бакчэ», сделался предпочтительной резиденцией ханов, а Эски-Юрт был заброшен и потому мало-помалу пришел в запустение. Археологические исследования на пространстве Эски-Юрта и Азиза, усеянном древними развалинами, без сомнения, могут открыть много данных, которые должны будут уяснить истинное значение этой местности в истории утверждения татарского элемента в Крыму в до-Герайскую эпоху, когда на́большими были в крае не ханы, а беки, вроде, например, беков Яшлау. Об этих последних сохранилось предание, что они играли весьма важную роль при завоевании татарами Кыркора во времена, предшествовавшие возникновению и утверждению в Крыму династии Гераев. По этому преданию, крепость не сразу сдалась осаждавшим. Тщетная вначале попытка овладеть ею приписывается тем же преданием некоему Шейбек-хану. Под этим именем истории известен Мухаммед-бек, один из ханов династии Шебайдинской, погибший в сражении с Исмаил-шахом Сефеви в 916 = 1510 году[368]. Между тем в это время над Крымом уже господствовал знаменитый Менглы-Герай, а потому не может быть и речи о каких-либо завоеваниях там Шейбека, сидевшего в отдаленных странах Средней Азии. Тут в предании или обмолвка, или анахронизм. Далее, мотивом к осаде и взятию Кыркора предание выставляет непокорность сидевших в нем асов «Крымским ханам». Правда, Иосафат Барбаро сообщает темное сведение о Менглы-Герае, что он тоже брал приступом Кыркор, воюя с засевшим там Эминек-беем[369]. Но тут есть одно довольно важное недоразумение, состоящее в том, что по другим известиям Эминек-бсй был не врагом, а сторонником Менглы-Герая. Далее, в эту пору Кыркор по временам служил резиденцией для самого хана Менглы-Герая и убежищем для его потомков во время их междоусобных распрей[370], так что завоевание его Менглы-Гераем может быть отнесено в числу частных фактов нападения на крепость, случавшихся в эпоху принадлежности ее татарам. Затем, по Барбаро, Менглы-Герай отнял крепость у своего же брата татарина, тогда как предание ясно называет прежними обладателями ее неверных асов. Под Крымскими же ханами в предании могут разуметься и ханы золотоордынские, к владениям которых долго причислялся Крым. Наконец, в предании взятие Кыркора татарами тесно связывается с водворением там караимов, а у Барбаро нет даже намека на какие-либо распоряжения Менглы-Герая насчет этого водворения.

Что же касается деятельного участия в завоевании Кыркора одного из эмиров Яшлау, так это обстоятельство находит себе подтверждение в сохранившихся до нас документальных данных, содержащихся в ханских ярлыках и султанских ферманах, которыми подтверждались давнишние владетельные права Яшлауских беев на Чуфут-Калэ. Старейший из этих документов есть ярлык Бегадыр-Герай-хана (1637–1642), помеченный 1047 = 1637 годом. В нем Яшлауские беи названы «древними владетелями города Кыркы, ныне именуемого Жидовским городом», а жители того городка – подданными тех беев[371]. Таких вещей спроста не вписали бы самые завзятые восточные риторы, писцы ханской канцелярии, в жаловано-подтвердительные грамоты беев Яшлауских. Род Яшлау и потом, во времена Гераев, выдавался своим значением и особенною известностью: в упоминавшемся выше сказании священника Иакова повествуется о том, как Яшловской Адирша-Мурза-Сулешов воспрещал русским посланникам Дворенинову и Непейцыну выпускать лошадей на пастбище, говоря: «Лошади де у вас поемлю, и вас де с стану собью, то де земля наша, царя де теперь в Крыму нет», и как потом он, «грозя, поехал в Яшлов»[372], под которым надо разуметь Яшловский стан, упоминаемый в другом сказании того же автора[373] и находившийся поблизости Бакчэ-Сарая. По имени рода Яшлау называются даже люди, принадлежавшие, очевидно, к подданным этих беев, как показывают такие выражения, встречающиеся в том же сказании Иакова: «Имал товары у Жидовина у Изрыну Яшловскова»[374], или: «И в те поры были у стану пристав Резван да Яшловские татарове Алейко Юрга, да Мула Шабанов, да Темирко»[375] Пейсонель, хотя относит Яшлауский род ко второразрядным, замечает однако же, что старейший из этого рода, называвшийся обыкновенно Яшлау-бей[376], в числе других почетных прерогатив имел также привилегию отправлять должность обер-церемониймейстера на всех свадьбах дочерей и других родственников ханских, причем он распоряжался вполне самовластно, с правом даже жизни и смерти над всеми без различия. Позднее, со времени воцарения Гераев, род Яшлау был заслонен другими, каковы в особенности Ширин, Барын, Аргын и Седжеут, составлявшие ближайших сподвижников и опору новоявленной династии, но в свое время фактическое господство татарской власти в Крыму олицетворялось владетельными правами беков Яшлау и других, которые прикочевали туда с своими племенными толпами по указанию Ногая. Роду Яшлау только посчастливилось сразу прочнее других утвердиться в новом юрте, между тем как остальным выходцам приходилось иногда покидать занятые ими места и возвращаться на прежние, как это случилось, например, при самом еще Ногае.

Страница