500 великих загадок истории - читать онлайн книгу. Автор: Николай Николаев cтр.№ 312

Сталин, отпустив соратников, отправился отдыхать. Для человека, помешанного на безопасности, он вел себя в ту ночь очень странно. Обычно Иосиф Виссарионович требовал, чтобы его охрана бодрствовала. Петр Лозгачев, один из охранников, дежуривших в ту ночь, запомнил, что приказ идти отдыхать охрана получила не от самого вождя, а от своего непосредственного начальника Хрусталева. К десяти часам вечера все были в панике, потому что Сталин до сих пор не вышел из комнаты. В конце концов телохранители решили все же пойти проверить, все ли в порядке с вождем. Выбор пал на Лозгачева.

Похороны Сталина. Берия еще не знает, что дни его сочтены…

Петр Лозгачев осторожно зашел в комнату и негромко спросил: «Товарищ Сталин, что с вами?» В ответ он услышал лишь нечленораздельные звуки, доносившиеся с мокрой кровати. Рядом с кроватью, на полу, лежали газета «Правда» и карманные часы. Их стрелки остановились на 18.30.

Британские кинематографисты считают, что укол яда Иосифу Сталину сделал по приказу своего шефа Лаврентия Берии главный охранник Хрусталев. Почему они пришли к такому мнению? Прежде всего потому, что, как стало известно, в медицинской карте вождя, кроме информации о сердечно-сосудистом характере заболевания Сталина, были отмечены и другие симптомы. Приводится, что 2 и 3 марта у больного были: вздутие живота, кровавая рвота, печень вышла из-под ребер на 3 см. Все это и дает основания предполагать, что Иосиф Виссарионович был отравлен по приказу Лаврентия Павловича, который на похоронах «вождя всех народов» невзначай проронил: «Я его убрал… Я всех спас».

Незадолго до своей кончины Иосиф Виссарионович очень резко отзывался о деятельности МГБ. Дескать, госбезопасность «не обеспечивает контроля» за работой чекистов. Осведомленные современники полагали, что Сталин хотел устранить Берию. Недовольство Сталина работой чекистов подтверждает и начальник его охраны генерал-лейтенант Н. Власик. По словам охранника, Сталин «выражал большое возмущение против Берии.

Как бы то ни было, мотив убийства крылся не только в борьбе за власть. Ни для кого из ближайшего окружения Хозяина не было секретом, что он считал сложившуюся в Европе международную обстановку чрезвычайно благоприятной для установления на всем континенте коммунистического правления. При этом Сталин, конечно, прекрасно понимал, что всеобщая коммунизация Европы вызовет третью мировую войну, и готовил СССР к схватке с Америкой.

Генералиссимус хотел спровоцировать тогдашнего американского президента – генерала Дуайта Эйзенхауэра – на враждебные действия антисемитской кампанией, развязанной в СССР в то время. Ее официальным актом должна была стать назначенная Сталиным на 5 марта депортация всех евреев из Москвы в Казахстан.

Кроме ядерного оружия, в то время в СССР ничего не было. Экономика только начала возрождаться из руин, в стране царили страшная разруха и бедность. Берия, Маленков, Хрущев и другие руководители хорошо понимали, что страна не вынесет еще одной большой войны.

Несмотря на все бедствия, которые принес Иосиф Сталин стране и народу, миллионы советских людей оплакивали его смерть, не стыдясь слез. И только в многочисленных трудовых лагерях, разбросанных по всему СССР, заключенные, да и то не все, тайком радовались смерти тирана.

На четыре дня в Советском Союзе был объявлен всенародный государственный траур. По сути, все ведомства, министерства, управления, заводы, фабрики в эти дни перестали работать. Все ждали главного дня – похорон, назначенных на девятое марта. Три дня подряд живая многокилометровая человеческая река, извиваясь по улицам Москвы, направлялась к Пушкинской улице (ныне Большая Дмитровка) и по ней к Колонному залу Дома союзов. Там на возвышении, весь в цветах был установлен гроб с телом покойного. На исторические похороны из Грузии приехали специальные плакальщицы. Говорили, что их было несколько тысяч – женщин, одетых во все черное. Все стремились попасть в Колонный зал Дома союзов, чтобы хоть одним глазком посмотреть на человека, который уже при жизни стал памятником. Город как будто обезлюдел. И если на Пушкинской улице и в близлежащих переулках еще удавалось поддерживать порядок, то в более отдаленных местах из-за многотысячного скопления людей образовывались давки.

Согласно слухам, на Пушкинскую улицу можно было пройти со стороны Трубной площади. Вот туда и направился основной людской поток. Но не всем удалось добраться до нее. Многие умерли далеко на подступах.

Но самое страшное заключалось в том, что среди раздавленных были такие, которые приходили в себя, просили помощи. Их можно было еще спасти. Но скорая медицинская помощь практически не работала – в те траурные дни по центральным улицам запрещалось ездить. Раненые никого не интересовали. Обрушивались заборы, ломались ворота, разбивались витрины магазинов. Люди забирались на железные фонарные столбы и, не удержавшись, падали оттуда, чтобы уже никогда не подняться. Некоторые поднимались над толпой и ползли по головам, некоторые в отчаянии, наоборот, пытались пролезть под грузовиками, но их туда не пускали, они в изнеможении валились на асфальт и не могли уже больше подняться.

Ученый биолог И.Б. Збарский, который долгие годы занимался вопросами бальзамирования тела Ленина, в своей книге воспоминаний «Под крышей Мавзолея» писал, что в день прощания со Сталиным его вместе с женой буквально засосала толпа и выдавила на Трубную площадь. Ему удалось вместе с женой выбраться живым. Он писал, что в этой давке гибли не только люди, но и лошади, на которых сидели милиционеры.

Комендатура города и Министерство государственной безопасности распорядились оградить Трубную площадь военными грузовиками, и со Сретенки, со спуска, хлынула человеческая Ниагара… Те, кто никогда не видел Сталина живым, хотели увидеть его хотя бы мертвым, но так и не увидели. Не увидел и я… Люди не плакали. Плакали, когда услышали сообщение о смерти вождя, на кухнях, на улицах. Здесь же все превратилось в борьбу за выживание, в борьбу за жизнь. Люди гибли, втиснутые в этот искусственный квадрат из грузовиков. Оцеплению кричали: «Уберите грузовики!» Я помню одного офицера, он плакал, и, плача, спасая детей, он говорил только: «Не могу, указаний нет…»

И.В. Сталин в гробу

Сколько погибло в той давке людей? Об этом мы никогда не узнаем. В то время все делалось тайно, скрытно. После давки тела всех погибших закидывали на те же грузовики и увозили в неизвестном направлении. Скорее всего их было гораздо больше полутора тысяч…

В сентябре 1941 г спасая наиболее важные экспонаты и документы от фашистов, директор Керченского историко-археологического музея Ю. Марти и инструктор горкома Ф. Иваненкова вывезли 19 ящиков, в числе которых был и чемодан со всем золотым запасом музея, в Армавир.