Харбин - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Воронков cтр.№ 12

Под давлением мирового общественного мнения японское командование пообещало сохранить нейтралитет и не вмешиваться в русские дела, если на Дальнем Востоке не будет объявлена советская власть. Чтобы сохранить мир в этом крае и предотвратить новое нападение Японии, советское правительство приняло решение о создании буферного государства. Об этом было объявлено на состоявшемся 6 апреля 1920 года съезде трудящихся Прибайкалья. В принятой на съезде декларации указывалось, что дальневосточные области – Забайкальская, Амурская, Приморская, Сахалинская, Камчатская и полоса отчуждения КВЖД отныне объявляются независимой демократической республикой ДВР. Было выбрано Временное правительство, перед которым встала задача объединить в единое государство все области Дальневосточного края, добиться вывода японских войск с этих территорий и ликвидировать внутреннюю контрреволюцию. 5-й армии, покончившей с Колчаком в Сибири, пришлось на время отказаться от наступательных операций и расположиться гарнизонами вдоль Транссибирской железнодорожной магистрали.

В те дни сложилась, выражаясь шахматным языком, патовая ситуация. Начались переговоры между командующими силовых группировок, которые привели к образованию нейтральной зоны, этакой разграничительной линии между войсками Народно-революционной армии и армии интервентов. По обоюдному согласию, ни войска НРА, ни войска японцев не должны были находиться в этой зоне. Для охраны же внутреннего порядка был организован отдельный батальон народной милиции ДВР с подчинением уездной земской управе. В силу обособленности нейтральной зоны ни о каком революционном порядке на ее территории нечего было и говорить. Там процветал уголовный и политический бандитизм, проституция, контрабанда. Иман, этот небольшой городок с населением в два десятка тысяч человек, стоял у границы и являлся притоном всякого рода спекулянтов, аферистов, бандитов и контрабандистов. В центре его располагалась некая организация, именовавшая себя китайским консульством, охраняемым вооруженными до зубов маузеристами из числа промышлявших на территории России и Китая разбоем и убийствами хунхузов, а также местных бандитских кланов. Все знали, что эта контора возникла самостийно, без всякого согласования с местной управой и органами власти недавно образованной буферной республики – ДВР – и фактически являлась «крышей» для контрабандистов и других уголовных элементов.

В мае 1921 года в это пекло и был брошен в качестве заместителя начальника военно-контрольного пункта Госполитохраны ДВР бывший командир красного эскадрона Болохов. Отправляясь к месту своего назначения, Александр уже знал, что после ухода интервентов из нейтрального района там, в Имане, осталась хорошо законспирированная японская агентура, работавшая с дальним прицелом. Кроме того, там действовала банда некоего Бочкарева, которая, по слухам, принимала непосредственное участие в убийстве в станционном поселке Муравьев-Амурский руководителей приморского подполья Лазо, Симбирцева и Луцкого. Сотрудникам военно-контрольного пункта нужно было найти и ликвидировать эти осиные гнезда. Задача невероятно сложная, учитывая скромные силы отряда, однако военным контролерам была обещана всяческая поддержка. Так, Болохову во время инструктажа в Хабаровском управлении Госполитохраны было сказано: в случае каких-либо затруднений они всегда могут обратиться за помощью и советом к некоему Якову Арнольдовичу Пизняку, неофициальному представителю Далькрайкома партии в нейтральной зоне.

По приезде в Иман Болохов, как говорится, попал с корабля на бал. Не успел он появиться в расположении военно-контрольного пункта, как поступило сообщение, что многочисленная банда хунхузов перешла границу и грабит местное население. Александр, не долго думая, отыскал себе коня и вместе со всем отрядом поскакал к границе. Неожиданное появление военных контролеров внесло панику в ряды бандитов, поэтому бой был недолгим. Потеряв двоих своих товарищей, они бежали в Маньчжурию. Среди бойцов потерь не было, если не считать одного легкораненого. Тут же жителям подвергшейся нападению деревни, что стояла на самом берегу Уссури, было возвращено десять лошадей, отбитых у бандитов, о чем командир отряда Проценко и доложит в своем донесении на имя начальника Хабаровского управления Госполитохраны товарища Сократа.

Первое, что сделал тогда Болохов, он уговорил своего командира очистить пункт от случайных людей, которые, примазавшись к советской власти, занимались черт знает чем. Несколько сотрудников пришлось выгнать за пьянство и нарушение воинской дисциплины, заменив их надежными бойцами из батальона милиции. Затем они закрыли незаконное китайское консульство и, разоружив его сотрудников и охранников, выдворили их за кордон. Изъятые у «консульства» немецкие маузеры передали милиционерам, а двухэтажное здание его перешло к уездной земской управе.

Теперь нужно было заняться поиском японской агентуры. Однако с чего начать, за что уцепиться, они не знали. Поразмыслив, решили прежде всего обратить внимание на контору таможенного поста станции Муравьев-Амурский. Там служили пятнадцать чиновников, связанных по своей работе с заграницей, причем личный состав поста не менялся со времен колчаковской администрации. И они не ошиблись: информация разведывательного характера выходила именно отсюда. Одно из таких донесений, перепечатанное на конторском «ундервуде», даже попало в руки военных контролеров. Но кто из чиновников являлся агентом, определить было пока трудно.

Чтобы найти подлеца, решили действовать методом исключения и наконец остановились всего на нескольких сотрудниках. Машинистка поста, пожилая дама, бывшая ранее учительницей, проговорилась, что кроме нее в их конторе печатной машинкой пользуется еще управляющий, остальным же она вроде как без надобности.

Круг подозреваемых сузился настолько, что и ежу, как говорится, стало понятно, кто работает на японцев. Начали следить за управляющим.

По словам одного из таможенников, который согласился сотрудничать с контролерами, то был желчный и себялюбивый человек, люто ненавидевший большевиков. Такой, безусловно, мог пойти на предательство.

Вскоре подозрение, что управляющий является японским агентом, подтвердилось: его взяли с поличным, когда он ночью в своем служебном кабинете печатал на «ундервуде» очередную свою депешу японцам. На допросе тот, дабы смягчить свою участь, сознался, что является резидентом японской разведки, причем связь со своим начальством он поддерживает через китайскую территорию, в чем ему помогают контрабандисты, которым он делает таможенные послабления. Вслед за управляющим были арестованы несколько выданных им с перепуга агентов. При обыске их квартир выяснилось кое-что интересное. Оказывается, эти люди настолько были уверены в своей безнаказанности, настолько вольготно чувствовали себя в шкуре шпионов, что потеряли всякую бдительность, потому даже не потрудились избавиться от многих вещдоков. Тот же резидент в нарушение всех инструкций хранил дома отпечатанный на злополучной машинке доклад о положении дел в нейтральной зоне.

Теперь Болохов с улыбкой вспоминал то время. Ведь у него и его товарищей из органов Политохраны совершенно не было никакого опыта в следственной работе. Действовали, как говорится, по наитию, если учесть, что тогда еще не были введены ни Уголовный, ни Уголовно-процессуальный кодексы. Однажды им дали познакомиться с одним законченным следственным делом, выполненным, насколько это было в то время и в тех условиях возможно, профессионально. Его-то и приняли за образец оформления соответствующих следственных действий по рассматриваемым делам. Первое заключение, которое Александр написал, заканчивалось примерно так: «Руководствуясь революционной совестью и правосознанием, полагал бы применить к имяреку высшую меру наказания: расстрел».