Помпеи и Геркуланум - читать онлайн книгу. Автор: Елена Грицак cтр.№ 14

Императрице Ливии физический труд был необходим для поддержания репутации mulier pulcherrima. Гордая, крайне честолюбивая дочь Друза Клавдиана отличалась необыкновенной красотой, не имея себе равных по уму, наблюдательности, знанию латинской и греческой литературы. Добродетельность Ливии Друзиллы во многом являлась заслугой Августа, ставшего ее вторым супругом без развода с первым – храбрым полководцем Тиверием Нероном. С благословения жрецов император женился на беременной матери двоих детей, причем оставленный супруг присутствовал на брачном пире в качестве посаженного отца. В старости лицо Ливии сохраняло свежесть, в черных волосах не было заметно седины, голос очаровывал звонким тембром. Прекрасная императрица почти ничего не потеряла из качеств, коими с молодости пленяла мужчин, и вдобавок обрела то, что позволяло отзываться о ней фразой «Domum mensit, lanam fecit» («Сидит дома, прядет шерсть»).

В Помпеях существовал культ Ливии, которая по всей Италии почиталась как богиня Благочестия. Божественную супругу императора воспевали в гимнах, ей посвящали города, храмы и алтари.

Супруги помпейских декурионов также занимались домашней обработкой шерсти для повышения авторитета своих мужей. В старину хозяйка с дочерьми и рабынями работала на женской половине дома или непосредственно в своей спальне, то есть там, куда не допускались посторонние мужчины.

Фрагмент статуи Ливии

В ранней литературе любая замужняя женщина, независимо от реального поведения, изображалась безупречной особой. Однако этот образ ни в старину, ни в разнузданные имперские времена не соответствовал реальности. Римский писатель Колумелла, говоря об участии матроны в домашнем труде, с горечью отмечал, что «сейчас большинство женщин утопают в роскоши, не считая достойным брать на себя заботу об обработке шерсти, а изготовленные дома одежды вызывают у них презрительные улыбки».

Весь женский мир умещался на двух туалетных столах. Сидя за одним из них, женщины укладывали с помощью щипцов волосы, завивая их большими изогнутыми гребнями и затем выпрямляя пробор малыми. Прическу закрепляли шпильками или иглами с декоративными наконечниками. На меньшем по размеру столике располагалась косметика и парфюмерия: флаконы с духами, буковые орешки, сальные шарики под названием sapo, ароматические пастилки, вазочки с румянами, притираниями, пудрой.

Мраморный бюст Антонии, дочери Марка Антония

С развитием товарного производства увеличилось количество ремесленных мастерских, и необходимость в домашнем производстве отпала. Тогда же переменилась роль женщин в обществе. В Помпеях они составляли значительную часть персонала пекарен и предприятий по переработке шерсти. Из настенных надписей известно, что в одном из помпейских ланифрикариев трудились Аттика, Веррия, Агата. В мастерской по производству войлока работала некая Кукулла, которая наравне с мужчинами занималась чисткой и ворсованием одежд.

Мастерские имели довольно большую площадь, чаще располагаясь непосредственно в доме владельца, как правило в светлом помещении у наружной стены. Некоторые хозяева занимали под производство перистиль. Все работники имели низкий социальный статус, и в этой среде, безусловно, уже не было матрон. Об уровне развития ткацкого производства можно судить по найденным в городе рельефам, на одном из которых изображена продажа одежды в лавке, а на другом – процесс ее изготовления в мастерской, причем мужчина сидит за ткацким станком, а женщина обрабатывает шерсть. Таким образом, место хозяйки заняла женщина-специалист.

Помпеянкам не запрещалось голосовать: в предвыборных надписях часто фигурируют женщины, предлагающие избрать в магистраты то или иное лицо. Например, Аселлина со Смириной предлагают избрать в дуумвиры Гая Лоллия Фуска. За других кандидатов выступают Исмурна, Мария, Эгла. Надписи похожей тематики имеются на стенах пекарни Папирия Сабина, где сохранились имена свободных горожанок Стации, Петронии и рабыни Олимпионики.

Жители Древней Италии, от раба до знатного патриция, одевались в шерстяные одежды. Лен выращивался в малых количествах, шелк был слишком дорог, а полотно употребляли преимущественно для изготовления парусов и тентов, которыми в зной накрывали амфитеатры во время представлений.

Город у подножия вулкана был самым крупным в Кампании центром переработки шерсти. Помпеи снабжали всю Италию превосходным сукном. Во времена Античности его производство почти не отличалось от теперешнего; разница заключалась лишь в применении механизмов. В I веке местное шерстяное производство сосредотачивалось в небольших цехах, где трудились мастера различных специальностей: ланифрикарии мыли и чистили шерсть, инфекторы красили, оффекторы подновляли краски на полинявших одеждах, коактилиарии изготавливали войлок, а фуллоны – сукно.

В современных производствах процесс валяния начинается с пропитки теплой жидкостью шерстяной ткани, которая с трудом продвигается по узкому желобу, трется о его стенки, сжимается, постепенно превращаясь в сукно. В Средние века ткань сваливали ударами песта. В Античности его роль исполняли ноги фуллонов, а ступкой служил глубокий круглый чан, до краев наполненный особой жидкостью.

Хозяин мастерской близ храма Меркурия позаботился о специальном оборудовании, и, возможно, именно он заказал серию росписей, представлявших полный цикл работ по изготовлению сукна. На первой фреске изображены мастера, склонившиеся над глубокими круглыми чанами, где отмачивается и прополаскивается ткань. Трое из них держат материю на весу, дожидаясь, пока с нее стечет вода. Четвертый работник гораздо моложе по возрасту, и оттого ему досталась самая тяжелая задача: высокие, ритмичные прыжки в «танце фуллонов» собственно и являлись операцией валяния.

Операции ворсования и окуривания

Сукновальни одновременно служили прачечной, где производились стирка и починка шерстяной одежды. Принимая грязный, рваный плащ, помпейские фуллоны возвращали клиентам практически новое одеяние. В отсутствие мыла мастера пользовались щелоком и особой «сукновальной глиной», наделенной способностью впитывать жир. Воду часто заменяли мочой животных, предпочитая выделения верблюда. Однако более всего ценилась человеческая моча. Для ее сбора рядом со входом в мастерскую устанавливали посудины с шутливыми надписями, приглашая желающих внести лепту в развитие сукновального дела. Один из таких сосудов стоял недалеко от входа в сукновальню Фабия. Хозяин предлагал прохожим совершить благородное дело, выделив для того старую винную амфору с отбитым горлышком, за что получил от Марциала прозвище Скупой Фуллон.

После соответствующей обработки материю вынимали из чанов, тщательно прополаскивали и развешивали для просушки во всех свободных местах, вплоть до улицы. Подсохшая ткань не являлась готовым материалом, потому что требовала ворсования – образования на поверхности слоя торчащих волосков. Сейчас подобная операция производится в барабанах, а мастера Помпей надирали ткань шкуркой ежа или щетками из шишек чертополоха. «Без игл мягкая овечья шерсть была бы ни к чему», – писал Плиний Старший, отметив необходимость процедуры, после которой ткань становилась пушистой и обретала приятную мягкость.