Агентурная кличка – Лунь (сборник) - читать онлайн книгу. Автор: Николай Черкашин cтр.№ 35

За день до штурма Кёнигсберга полковник Макеев отправил в войска большую журналистскую бригаду во главе со своим заместителем – майором Нечипоренко. В нее вошли три спецкорра и оба фотокорреспондента – Савин и Лобов. После краткого инструктажа все они были распределены по дивизиям и полкам. Лобов попал в саперную бригаду. Сначала он расстроился: саперы – это не танкисты и даже не пехота… Что тут можно снять эдакого? Нечипоренко явно со зла отправил макеевского «любимчика» в самое малоинтересное место. Но вскоре выяснилось, что саперная бригада будет наступать в первых боевых порядках, подобно обычной стрелковой дивизии. Такое могло быть в самом начале войны. Но чтобы в конце?! Нонсенс. И тем не менее – саперов бросили на одно из самых важных направлений, перекрытых мощным фортом, обнесенным высоким валом и глубоким водяным рвом. Из многочисленных амбразур в обоих ярусах били из-за толстенных стен пулеметы и орудия. Взять этот крепкий кирпично-бетонированный орешек и предстояло саперной бригаде.

* * *

Война – это голод и жажда, это хронический недосып, это либо жара и пот в три ручья, либо дрожь от нестерпимого холода; боль разодранного, пробитого тела и страх мучительной смерти… Но бывают на войне и приятные минуты. Вот и сейчас, когда саперы захватили в городке чудом сохранившуюся колбасную фабричку, досталось им в качестве законного трофея полтонны ливерной и кровяной колбасы. Хороша ложка к обеду, а колбаса еще краше, и толстый, как положено быть повару, а также лысый кашевар раскладывал по котелкам гречку, добавляя в каждый по куску светло-желтой ливерной или темно-красной кровяной колбасы. Ох и уписывали же ее бойцы, заедая разваренной – с жареным лучком – гречневой кашей! Достался и Лобову полный черпак с огузком блутвурста.

– Умеют немцы колбасу делать! – похваливал «ливерку» усатый сапер в пилотке, надвинутой, как треуголка. – Вот бы и делали ее да торговали, а они вон войной на всех поперли.

– Воевать они, сволочи, тоже, умеют, – кивал ему с набитым ртом старшина-понтонер. – Иначе бы мы эту колбасу еще в сорок первом году жрали.

– Эх, такая закусь пропадает! – сетовал разбитной рыжий малый в драной шинельке, подпоясанный арапником вместо утерянного, должно быть, ремня.

– Провокатор ты, Ерема! – усмехался усатый, взбалтывая фляжкой. – Не для пса колбаса! Товарищ лейтенант, душа примет?

– Примет, – подтвердил Сергей, доставая из полевой сумки складной мерный стаканчик, которым он отсыпал для растворов фотохимикаты.

Сапер в «треуголке» разлил водку ближайшим соседям и прицельным оком глянул на свою алюминиевую чарку:

– За победу над супостатом! Залпом – огонь!

И опрокинул кружку.

* * *

Тем временем подготовка к штурму шла полным ходом. Первым делом саперы сделали из подручных материалов макет форта. Все три фаса форта обозначались тремя кирпичами, а ров перед фасами был вылеплен из глины с соблюдением масштаба ширины и глубины. Дно рва было утыкано гвоздями, изображавшими противопехотные остроги, вбитые в дно реального рва. Командир саперной бригады предлагал своим комбатам вместе продумать план штурма. Лобов, сняв несколько кадров с макетом форта, с интересом прислушивался к мнениям и идеям бывалых саперных командиров.

Лобов попросился в одну из штурмовых групп, но его деликатно отослали к командиру бригады. Комбриг, крепко скроенный грубоватый полковник воззрился на лейтенанта-газетчика, как на некое диковинное внеземное существо:

– И ты хочешь, чтобы я отправил тебя, такого молодого и красивого, под пули?! А потом мне скажут: в кои-то веки в твою драную бригаду прислали целого фотокорреспондента, а ты, твою мать, взял и его угробил?! Не уберег!

– Товарищ полковник, я военный человек. И если мое задание требует, чтобы я был под пулями, я должен там быть. И ответственность за меня несет мой начальник – главный редактор газеты.

Полковник вспылил:

– Ишь ты, учить меня будешь, кто за кого отвечает! Я тут начальник – на этом участке фронта. И решаю тут я, а не твой главный редактор, – кому, где быть и кому что делать! В том числе и тебе!

Лобов резко сменил тон и подпустил просительные и даже умоляющие нотки:

– Товарищ полковник, если я не выполню задание, меня снимут с должности и отдадут под суд. Ведь вы бы тоже так поступили и были бы правы! Помогите мне выполнить мое задание!

– Вот помогите ему, и все! – буркнул полковник, но уже не так сердито. – А мне кто поможет? Дали гаубичную батарею, а у нее и фугасов-то нет. Одни осколочные. Как я с осколочными буду форты брать? Вот о чем в газете писать-то надо!

– Товарищ полковник! Я напишу об этом безобразии! Только дайте возможность поснимать ваших бойцов в реальном деле. Я же сам был замкомандира развед-диверсионной группы!

– У тебя семья есть? – тихо и устало спросил комбриг.

– Есть. Жена и дочь.

– И какого черта ты хочешь их осиротить? Война вот-вот закончится. Да хоть ты поживешь, раз моих не щадят.

– Товарищ полковник!..

– Да и хрен с тобой, раз до тебя умные слова не доходят! Иди к капитану Башилову и скажи, что я разрешил… А вот и он сам! Башилов! Бери этого лейтенанта в свою группу. И пусть он вас всех переснимает, какие вы, значить, герои. Но учти, лейтенант, убьют – зарою вместе со своими людьми, и ни в какую редакцию твой труп, молодой и красивый, отправлять не буду.

– Спасибо, товарищ полковник! – расплылся в улыбке Лобов.

– Дурак… – тихо молвил про себя комбриг.

Капитан Башилов, высокий худой сапер в глубоко исцарапанной – осколками? пулями? – каске, с большим интересом посмотрел на приданную ему боевую «единицу».

– Чем снимаете?

– «Лейкой»! – обрадовался Сергей новому знакомому. – У меня еще и «ФЭД» в запасе.

– А я «Фотокором» снимал, пока в Днепре не утопил… Идемте, с людьми познакомлю.

Сергей впервые, если не считать Бреста, выполнял редакционное задание в боевой обстановке. И он очень хотел привести Макееву фотосерию, равноценную той, что снимал в крепости.

Фотокорреспондент, сколько бы он ни бывал на передовой – всегда новичок. На каждой новой позиции ему надо было узнавать то, к чему местные бойцы давно уже применились и знали те места, куда лучше не соваться, где лютует снайпер, а где минное поле, и где пригнуться, а где проползти. И нет поблизости никаких друзей-товарищей, земляков-однополчан. Все незнакомые, все чужие… Конечно, бывали мастера, которые умудрялись снять все, что им нужно, не удаляясь от штаба на сто шагов, поднимая бойцов в «атаку», не теряя из виду дымок полевой кухни. Но таких было намного меньше, чем истинных репортеров, которые порой забирались на «ничейную» землю, чтобы в лицо снять наступающую пехоту или на танковой броне врывались вместе с десантом во вражеские траншеи, оберегая объектив своей камеры от осколков и земли, как зеницу ока. И кто считал, сколько отчаянных голов сложили офицеры с фотоаппаратом на шее в погоне за ярким, правдивым кадром?