Золото Роммеля - читать онлайн книгу. Автор: Богдан Сушинский cтр.№ 37

Ни одного человека, которого бы оберштурмбаннфюрер счел подозрительным, ни у входа в ресторан «Лигурия», рядом с которым за столиком под тентом они наслаждались винной «Кровью Сардинии», ни поблизости – не наблюдалось. Но именно это и настораживало старого вояку.

– Для начала вам, господин Джамал, следовало бы запомнить, что я терпеть не могу, когда к моему армейскому чину добавляют определение «бывший», – гортанно уведомил араба оберштурмбаннфюрер СС. – Если уж кому-то приходит в голову упоминать о моем чине именно здесь, на благословенных сардинских ^[22] берегах.

При этом он прекрасно понимал, что уточнять, откуда этому сорокалетнему «бедуину», как Шмидт называл про себя обладателя реликвии, известен его чин и некоторые подробности биографии, не стоит, уже хотя бы ввиду бессмысленности подобного занятия.

– Это будет нетрудно, – вежливо склонил курчавую голову рослый, облаченный в светлый европейский костюм араб, сама осанка которого, как и манера вести себя, свидетельствовала о благородности его происхождения. – Хотя обычно отставные германские офицеры, давно пребывающие под патронатом Ватикана, былыми чинами своими предпочитают не щеголять.

– Особенно теми чинами, которые определялись иерархическим табелем о рангах СС, – таким же великосветским склонением седеющей головы признал фон Шмидт.

– Вот видите, согласия по одному из вопросов мы уже достигли, – сдержанно прокомментировал Джамал слова «эсэсовского барона». – Неплохое начало для более серьезного разговора.

– Это потому, что, в отличие от многих других служащих СС, я своего чина не скрывал. И уж тем более – не отрекался от него. Хотя во времена, когда вся пресса изощряется в предсказаниях, касающихся будущей войны с Россией, о минувшей стараются не думать. Или же вспоминают о ней с иронией.

– Особенно много пишут об этом в Париже, – попытался довести свою мысль до некоего информационного завершения Джамал, – предрекая при этом, что Франция и Алжир находятся на грани военного переворота, а значит, и гражданской войны.

– Вы имеете в виду действия легионеров, составляющих костяк ОАС ^[23], – проявил осведомленность фон Шмидт, все еще смутно догадываясь при этом, кого на самом деле представляет этот бедуин, и ради чего с помощью мальчишки-посыльного выманил его ранним утром из номера отеля. Ведь не ради же того, чтобы предложить некую поизносившуюся тряпицу с мальтийским крестом посредине!

– Я имею в виду тех бывших, простите, не «бывших», – тут же вспомнил араб о предупреждении германца, – просто офицеров вермахта и СС, которые составляют командно-диверсионную основу ОАС и которые под патронатом оберштурмбаннфюрера Скорцени готовят разведывательно-диверсионные кадры для этой организации в Испании, неподалеку от Мадрида.

– Мне хорошо известно, где именно их готовят, – все еще не мог отказать себе фон Шмидт в удовольствии хоть каким-то образом парировать высказывания бедуина. – Как и то, для чего создана ОАС.

– Странно. Мне казалось, что вы стараетесь держаться в стороне от всей этой послевоенной диверсионной суеты.

– Насколько вообще возможно держаться от нее… в какой-то там условной «стороне».

Джамал пригубил бокал с вином, демонстративно подчеркивая, что мусульманский запрет на спиртное его не касается, и терпеливо помолчал, позволяя себе и собеседнику уйти от темы, которая их обоих уже начала раздражать.

– Однако вернемся к тому, ради чего мы встретились, то есть к реликвии, – вновь развернул араб черную кожаную папку. – У нас, у берберов ^[24], не принято дарить то, что принадлежит роду, или то, что передано тебе по наследству. Пусть даже за глоток воды, но такую вещь следует продать.

– Я давно отвык от каких-либо подарков, – успокоил его оберштурмбаннфюрер.

– Так вот, сейчас вы приобретете этот «знак крестоносца» по сугубо символической цене, и уже завтра он станет украшать парус вашей яхты.

– Парус моей… яхты?! – вызывающе удивился барон фон Шмидт.

– Это будет вашим пропуском, вашим паролем и вашим опознавательным знаком. Любой человек, связанный с ОАС, «Иностранным легионом», или с «Германским африканским обществом», – а таковых на окрестных франко-итальянских берегах теперь великое множество, – тут же постарается прийти вам на помощь. То есть мальтийский крест на вашем парусе станет таким же международным тайным знаком, как перстень масона.

Шмидт шире распахнул полы кожаной курточки, наброшенной прямо на полосатую бело-синюю тенниску, в каких любили щеголять сардинские рыбаки; и только потом, саркастически глядя прямо в глаза Берберу, как решил называть его про себя барон, грубовато, по-матросски, рассмеялся.

– Вот, только яхты у меня, господин Джамал, нет и никогда не было! – произнес он таким тоном, словно поймал араба на грубой лжи. – А все это матросское одеяние, в которое я сейчас облачен, – всего лишь портовая мишура!

…В самом деле: и эта короткая, с нагрудными карманчиками курточка из грубо выделанной буйволиной кожи, и синяя косынка на шее, и белые парусиновые брюки, зависавшие своими клешами на широких коричневых башмаках, и даже широкоскулое обветренное лицо – все выдавало в Шмидте морского бродягу-итальянца, завсегдатая портовых таверн Кальяри, Ольбии и Порто-Торреса. Причем никому и в голову не приходило заподозрить в нем бывшего эсэсовского офицера. Даже отчетливый германский акцент выдавал в нем всего лишь итальянского тирольца, выходца из Альпийского Севера страны.

– Не беспокойтесь, оберштурмбаннфюрер, как видите, одеяние ваше никого из нас с толку не сбивает.

– Судя по всему, – недовольно проворчал фон Шмидт. – Хотя должно бы…

– Очевидно, вы успели заметить, что два дня назад в порту появилась прекрасная яхта гамбургской постройки с надписью на борту «Крестоносец». Так вот, уже завтра вместе со шкиперским патентом и всеми прочими документами она может принадлежать вам.

Рука фон Шмидта с остатками «Крови Сардинии» вздрогнула, застыла у самого рта и медленно поползла вниз. Предположение о том, что это могла быть шутка бербера, барон отмел сразу же; с подарками вообще шутить не принято, тем более – в среде арабов. Но тогда что, черт возьми, происходит?!