С ума сойти! Путеводитель по психическим расстройствам для жителя большого города - читать онлайн книгу. Автор: Дарья Варламова, Антон Зайниев cтр.№ 64

В 2013 г. вышла книга «Исповедь социопата», написанная под псевдонимом М. Е. Томас. По словам автора и героини книги мисс Томас (и по оценке Джона Эденса, профессора факультета психологии Техасского университета, к которому она обратилась за консультацией), результаты ее тестирования показали высокие баллы по опроснику Хаэра. Несмотря на то что Томас до консультации была вполне довольна жизнью, изучение материалов о психопатии помогло ей понять, чем она отличается от обычных людей. Она написала автобиографию, дала несколько интервью и даже выступила в телевизионной передаче. Как и Фэллон, мисс Томас оказалась вполне способна к рефлексии в отношении собственных мотивов и поступков. «Я знаю, что мое сердце чернее и холоднее, чем сердца большинства людей», – признает она, хотя и отказывается считать себя плохим человеком.

Зачем социопатам совершать «каминг-аут»? Возможно, дело в самоуверенности, смелости и жажде острых ощущений, свойственных подобным людям. Но даже если мисс Томас и Фэллоном двигали эгоистические мотивы, нельзя не признать, что они сделали многое для просвещения и популяризации этой темы. Тот факт, что некоторые антисоциалы пытаются осознать свои отличия и наладить диалог с большинством, говорит о том, что не стоит торопиться записывать их в «опасные элементы».

Антисоциальное расстройство личности чаще других психических заболеваний ассоциируется со склонностью к серийным убийствам. Тед Банди, виновный минимум в 30 убийствах, по мнению многих исследователей, был психопатом. Определенную связь прослеживают и специалисты ФБР ^{492}: «У серийных убийц могут проявляться несколько или много черт, свойственных психопатам. Психопаты, которые совершают серийные убийства, не ценят человеческую жизнь и проявляют крайнюю бесчувственность по отношению к своим жертвам». Тем не менее психопатия – это скорее хорошая питательная среда для склонности к убийству, чем первопричина. То, что человек полностью лишен сочувствия, не означает, что он непременно начнет точить ножи в подвале, поджидая жертву. Конечно, лучше не стоять у него на пути, когда он идет к своей цели, но его цель необязательно заключается в том, чтобы причинить окружающим вред.

Кроме того, как и у любого психического заболевания, здесь есть широкий спектр проявлений – черты психопатии могут быть выражены сильнее или слабее и встречаться в разных комбинациях. Человек может быть хладнокровным, неэмпатичным и иметь задатки манипулятора, но при этом оставаться безвредным, а при правильном выборе профессии – даже полезным для общества.

Истории о воплощении в безобидном обличье зла, которое практически невозможно распознать, пока ты не станешь его жертвой, будоражат человечество с давних времен. Коварный дух, превратившийся в ребенка, обаятельный денди-вампир или андроид-убийца в «Бегущем по лезвию» – отражение наших естественных страхов перед «другим», существом, внешне неотличимым от нас, но мыслящим принципиально иначе и потому опасным. Быть может, наши древние предки догадывались о существовании психопатов и отразили это в своих мифах. А возможно, культурный контекст каким-то образом повлиял на то, как исследователи воспринимают своих подопечных, распространяя вокруг психопатии ореол загадочного всемогущества. Так или иначе, образ психопата цепляет, заставляя нас балансировать между страхом и интересом и снова и снова взвешивать, что важнее – отсутствие человеческих слабостей или наличие человеческих эмоций.

Должны ли мы относиться к ним так же, как мы относимся к обычным людям, – пытаться посмотреть на мир их глазами и не осуждать, потому что они не выбирали себе расстройство личности? Или биологическая предрасположенность к проступкам не должна считаться смягчающим обстоятельством? Что лучше – благоразумно исходить из того, что любой новый знакомый может оказаться бездушным манипулятором, или сохранить базовое доверие к людям? И что станет с нами, если мы начнем отказывать в человечности представителям собственного вида, пусть даже на основе научных исследований? Не станем ли мы тогда похожими на психопатов из своих кошмаров?

• Официального диагноза «психопатия» не существует, вместо этого используется диагноз «антисоциальное расстройство». Но эти понятия не являются точными синонимами, психопатия – это скорее частный случай антисоциального расстройства.

• В России понятие «психопатия» до сих пор часто обозначает любое расстройство личности. Это дань устаревшей классификации 1930-х гг., которая уже не используется в других странах.

• Не стоит путать психопатию и психоз. В отличие от психотика психопат сохраняет чувство реальности и отдает себе отчет в собственных действиях.

• У психопатов практически не развита эмпатия и очень узкий эмоциональный диапазон. Они не способны на близкие отношения. Психопаты очень наблюдательны, хорошо анализируют поведение других людей и знают, как ими манипулировать.

• Мозг психопатов постоянно нуждается в дополнительной стимуляции – поэтому они склонны к авантюрам. При этом у них ослаблено чувство страха, и они плохо учатся на своих ошибках.

• На данный момент психопатия считается практически неизлечимой.

Андрей курил в окно и снова спрашивал себя, что же он делает не так. Тренькнул смартфон – очередное сообщение в Facebook от Маши. Они расставались в третий раз за четыре месяца романа и снова по ее инициативе. Вчера они всего лишь поругались из-за неудачного похода в кино, а позже ночью девушка внезапно прислала ему сообщение: «Я поняла, что не готова к отношениям, они меня душат. Прости, что веду себя как трус. Прощай». Молодой человек уже два раза возвращал Машу и успел подустать от ее перепадов настроения и прочих странностей, поэтому на этот раз решил покорно ответить: «Хорошо, если ты так хочешь». В результате весь следующий день он получал от Маши послания, от которых хотелось начать биться головой о стенку из-за непонимания происходящего. Маша то просила у Андрея прощения за какие-то лишь ей известные прегрешения и уверяла его, что он идеален, а она его недостойна, то говорила, что ей надоело одной стараться сохранить эти отношения, когда он не делает для этого ничего, то объясняла, что ей гораздо лучше одной и она испытывает сильное облегчение, то просила поговорить с ней хоть о чем-нибудь, потому что для нее совершенно невыносима мысль о расставании. Андрей какое-то время пытался превратить эту хаотичную беседу в продуктивный разговор, но ощущение было такое, что настроения Маши меняются спонтанно и его, Андрея, аргументы ни на что особо не влияют. В конце концов он просто перестал отвечать на сообщения. Но чувство когнитивного диссонанса не отпускало – он не мог понять, что произошло и кто виноват в случившемся.