Другая, следующая жизнь - читать онлайн книгу. Автор: Светлана Федотова-Ивашкевич cтр.№ 4

С этого времени он стал каждую ночь проводить со мной, а утром возвращался в часть. Так продолжалось больше месяца. Никаких невидимых червяков, обещанных профессором, нигде не летало. Кончилось же все в одночасье. Роту, в которой служил Георгий, перебрасывали в другой город. Может быть, даже на фронт, хотя слухи ходили самые противоречивые.

– Давай обвенчаемся, – сказала я ему, проплакавшись.

– Но я женат. Я не хотел тебе говорить, но я женат. Это ничего не значит. Мне пришлось жениться на дочери своего основного кредитора, чтобы моей семье простили наш долг.

Это было бесчеловечно.

– Но ведь это была притворная женитьба! – вскричала я. – Тебя тут же разведут, как только ты объяснишь все обстоятельства! Ведь ты любишь только меня! Я же твоя настоящая жена!

– У нас двое детей, – сказал Георгий обыденным голосом, словно произносил это каждый день по нескольку раз, – и Ольга ждет третьего. Он должен родиться к Рождеству.

– Почему же ты мне ничего не сказал? – мне казалось, что я кричу, но на самом деле говорила так же обыденно, как будто спрашивала, какая на улице погода.

Он молчал.

– Это безбожно! Безбожно! – слова из «Бесприданницы» вдруг сорвались с моих губ. И еще что-то уж совсем мелодраматичное вроде: «Но я же бросила все к твоим ногам».

– Ты же говорил, что любишь только меня! Ты же писал об этом! – я не могла остановиться.

Он посмотрел в потолок. Шлепнул перчатками по столу. Повернулся на каблуках и вышел из комнаты.

Я смотрела в окно, как он идет вверх по улице, не оборачиваясь и не торопясь, и ничего не чувствовала. Так после сильного удара есть мгновение, когда еще не больно, но уже понимаешь: что-то бесповоротно закончилось.

Со мной случилось что-то нервическое. Я не могла ни есть, ни спать, ни пить. Нужно было что-то сделать, и я нашла что.

Утром собрала все свои деньги и пошла к тому, высокому офицеру. Он, кажется, даже не удивился, увидев меня. Я положила пакет с деньгами на стол, прямо перед ним.

– Оставьте Георгия Жарова в Перми, не отправляйте его на фронт, у него трое детей.

Я смотрела в пол и внутрь себя. Еще – радовалась своему благородному решению, ведь, когда любишь, нужно все отдать. Пусть он будет счастлив со своей женой и детьми, а я буду за них молиться. Как-нибудь проживу, ведь прожила же тетенька Турова совсем без денег.

– Дамочка! На фронт мы давно уже никого не отправляем! Да и кто сейчас может компетентно сказать – где проходит фронт? Деньги, если лишние, лучше передать в общество Красного Креста. Георгий Жаров отправится вместе с ротой к месту дислокации – это не обсуждается. А Вам должно быть очень стыдно за то, что Вы сейчас делаете. Я ведь офицер и служу отечеству. И стараюсь делать это честно.

Всего минуту мы смотрели друг другу в глаза, но за это время внутри меня рухнула Вавилонская башня.

Я вышла из комнаты и пошла по улице. Пакет с деньгами остался лежать на столе.

И вот я иду, сама не зная куда. Георгия не спасла – да, оказывается, он и не нуждался в моей помощи. Папа умрет от горя, потому что мамы нет, а дочь оказалась воровкой. Денег у меня нет, и какой мне смысл возвращаться в гостиницу за коробкой с ненужными вещами. Жизнь моя погибла, а мне думать о гребнях и сережках?

Стало смеркаться, а город все не кончался. Наверное, я ходила кругами. «Сегодня точно не умру, поэтому нужно подумать о ночлеге», – услышала я внутри себя свой спокойный голос.

В одном из ярко освещенных домов без палисадника играл рояль. Как бабочка на огонь, я пошла на звук музыки. Дом был странным, но главное, чтобы мне открыли. Еще не знаю, что им скажу, но на улице оставаться больше невозможно. Под явственный марш из «Аиды» я поднялась на крыльцо и взялась за холодную ручку. Дверь оказалась не заперта. Я прошла через темную прихожую и оказалась в большой зале, обитой красными обоями. Горбун играл романс «Темно-вишневая шаль». На диване сидели полуодетые женщины, которые смотрели на меня очень удивленно. Над ними висела картина с абсолютно голой женщиной. Да это же… Это же дом терпимости!

Андрей почувствовал усталость за долю секунды до того, как зазвонил телефон. На шестой месяц тяжелейшей корпоративной войны, мелодия из фильма «Семнадцать мгновений весны» – «свистят они, как пули, у виска-а» вызывала острую тоску… Это звонили партнеры. Что-то опять пошло не так.

Телефонов у него было пять. Каждые две недели он заменял один из них вместе с сим-картой. Просто дарил студенткам, проходящим практику в их конторе. Обычная мера предосторожности в военных условиях. Телефоны были простецкими: самая дешевая Nokia за $50. А девушки, как и большинство небогатых людей, предпочитали навороченные мобильники, минимум за $300. Ради таких телефонов они влезали в кредиты, шантажировали родителей и подрабатывали, раздавая на улицах рекламные проспекты. Поэтому подарки Андрея девушки передаривали своим младшим братьям-сестрам или отдавали родителям, «звонить с дачи», но все равно рассматривали это как знак. Начинали сильнее краситься и ярче одеваться.

Андрей Суворов считался завидной партией, потому что был богат и, кажется, холост – сочетание, которое в реальной жизни практически не встречается. Тем более, если мужчине около сорока.

Где он жил, с кем, как, есть ли у него дети – всё это было за «тонировкой», которую он сначала установил, а потом тщательно оберегал. Тем привлекательнее он казался. Эдакий холодный красавец. Последнее, впрочем, в кавычках, потому что у Андрея был невысокий рост и, в принципе, очень заурядная внешность. Глаза, волосы, нос, скулы – как у всех. Особых примет, как говорится, нет. Идеальный серый, средний человек, но это было до того момента, пока он не посмотрит в глаза и не начнет говорить.

Взглядом Андрей мог бы гнуть арматуру, а после его оперативок люди выбегали из зала совещаний в невменяемом состоянии, даже если он говорил тихим, почти ласковым голосом. От него исходила сила опасного матерого зверя, который еще не знает, что изобрели огнестрельное оружие.

Поэтому девушки кружили вокруг Андрея, как чайки вокруг прогулочного корабля. Они строили разные, как им казалось, хитроумные ловушки, но Андрей шел сквозь них, кажется, даже не замечая. Все его силы забирала война. Конспирация давно уже стала одной из составных частей его образа жизни. Черт его знает, куда и через кого противник нанесет удар, поэтому пусть лучше никто не знает, где у Андрея игла Кащея. В том мире, где они делали свои дела, чем меньше про тебя знали, тем в большей безопасности ты мог себя чувствовать. Особенно это касалось семьи. Кто твоя жена, где учится твой ребенок, где живет мама – все это считалось стратегической информацией. Даже партнеры не всегда знали конфигурацию жизни друг друга.