На далеком меридиане - читать онлайн книгу. Автор: Николай Кузнецов cтр.№ 53

Преимущества первых месяцев войны, когда на стороне республиканцев оказался весь личный состав, кроме офицеров, в это время сказывались меньше. Хотя моральный фактор по-прежнему играл огромную роль, успех боя зависел от мощи кораблей и умения использовать свои силы. На повестке дня стоял вопрос об усилении республиканской эскадры подлодками, торпедными катерами и авиацией. Опыт предыдущих месяцев показывал, что М. Буиса смело поведет в бой крейсер, на котором он держит свой флаг командующего, но едва ли сумеет управлять сложным морским боем. Да и зависело это не только от него. При невысокой грамотности и выучке достаточно командиру одного корабля поступить неправильно, сделать ошибочный маневр, как это приведет в замешательство все другие корабли. Напрашивалась мысль о взаимодействии надводного флота с подводным и с авиацией.

Я отправился на «Либертад», чтобы переговорить с командующим, узнать, как он оценивает новую обстановку в Средиземном море и как, по его мнению, лучше организовать встречу следующего «игрека».

Случайно я попал к обеду. Все были в сборе. Даже командир флотилии эсминцев В. Рамирес оказался здесь. Буиса пригласил меня к столу. Налив большой фужер красного вина, он поднял тост за всех «компанерос руса», мы выпили. Испанские товарищи продолжали разговор, который я невольно прервал своим приходом. Знакомство в течение многих месяцев и совместное плавание на крейсере и на эсминцах сблизили нас, и мы встречались, как хорошие друзья, без всяких церемоний. Уловив нить разговора, я понял, что обсуждались последние события на море и успешное окончание проведенной операции. Командир флотилии эсминцев в деталях рассказывал об отдельных эпизодах из последней операции в районе Мотриль – Малага. Он с энтузиазмом говорил о том, как умело действовали его эсминцы, когда на них нападали торпедные катера мятежников. Убеждал, что теперь он их не боится и, правильно маневрируя, всегда избежит попадания торпеды.

Еще больше В. Рамирес увлекся, когда описывал прорыв своего «Санчеса» под огнем мятежных крейсеров. Это мы наблюдали и сами, но он на основании слышанного от «очевидцев» теперь уточнял, «как несколько снарядов разорвалось так близко от эсминцев, что некоторые матросы были сбиты с ног». Всем известно, как после различных происшествий возникают легенды, затмевающие фактические события.

Вреда от преувеличений Рамиреса не было, и все слушали его рассказ: хочешь верь, хочешь нет. Как обычно командующий больше молчал и только время от времени высказывал свои замечания. Его начальник штаба Л. Хункера, бесхарактерный и напутанный событиями офицер, готов был выполнить любое приказание, но «свое суждение» иметь не осмеливался, даже в этой неофициальной обстановке. Инициатива разговора находилась в руках темпераментного андалусца дона Висенте Рамиреса, который, закончив рассказ об эсминцах, принялся нецензурными словами ругать фашистов, а затем, указывая на Балеарские острова, предлагал совершить налет на базирующиеся там крейсеры мятежников. Он становился серьезным. Самым подходящим средством нападения он считал авиацию, флоту же отводилась скромная роль, да и то в основном эсминцам. «Нужно просить у министра самолеты», – говорил он, посматривая в мою сторону, видимо, желая показать, что это в значительной мере зависит от меня.

Мне не хотелось переходить к предмету моего разговора с Буисой, и я не вмешивался в дебаты, ожидая, пока они закончатся. Дон Мигель посмотрел на меня и, очевидно, понял, что я приехал с определенной целью, встал, подавая сигнал и остальным. Стали расходиться.

Уже сидя у него в каюте, я рассказал ему о скором приходе транспорта и важности груза.

«Мы выйдем всем флотом и встретим его около мыса Тенес», – сказал командующий. Но этого-то я и опасался. Я считал, что надо отказаться от старой схемы встречи транспортов недалеко от мыса Тенес, тем более что длинный путь от Тунисского пролива до Алжира транспорту предстояло идти без всякого прикрытия. Да и состав встречающих кораблей хотелось увеличить. Не случайно я получил специальное предостережение из Москвы о важности груза и надежном обеспечении. Я высказался за более восточную точку встречи. После короткого совещания решили: выйти с флотом раньше, произвести отвлекающий маневр до темноты и ночью пройти на восток для встречи транспорта. Я записал широту и долготу условленного места рандеву с «игреком», чтобы сообщить об этом в Москву.

Оставшихся 5–6 дней до выхода флота было вполне достаточно для текущего ремонта, приемки топлива и отдыха личного состава. Мы еще долго сидели и обсуждали различные флотские проблемы. Меня больше всего занимало, как относится командующий к вопросу об использовании в море, и прежде всего для обеспечения морских сообщений, имеющихся подлодок, самолетов и ожидавшихся торпедных катеров. Кстати, когда Буиса узнал, что с очередным транспортом прибудут торпедные катера, он пришел в восторг. Прекрасно понимая роль авиации, он просил меня увеличить количество самолетов, приданных флоту. На использование подводных лодок совместно с надводными кораблями дон Мигель смотрел скептически. Да их к этому времени и не было в Картахене.

Я очень осторожно, чтобы не задеть самолюбия комфлота, спросил, как, по его мнению, лучше всего действовать, если республиканская эскадра встретит оба крейсера мятежников. Буиса заявил, что он не боится такой встречи и атакует корабли противника с разных направлений крейсерами и эсминцами. Забегая вперед, следует отметить, что он так и действовал, когда такая встреча произошла в сентябре 1937 г., но, увлекшись боем с «Канариасом» и «Балеаресом», не выполнил главной задачи: провести транспорты.

Вышли на верхнюю палубу. В воздухе чувствовалась весна. Горы, не успев выгореть, зеленели, и город выглядел не таким мрачным и пыльным, как летом. Корабли стояли около мола и в Арсенале. Личный состав готовился к выходу в море. Начинался новый, более сложный этап борьбы на море. Увеличилась роль наших волонтеров-моряков. Они достаточно освоились с работой на кораблях, и без них я уже ничего делать не мог. По сложившемуся правилу я пригласил к себе на совещание наших советников с крейсера, эсминцев и Рамишвили. От их умения и опыта многое зависело, особенно теперь, когда к выходу в море готовился весь флот.

Находясь на мостиках кораблей, наши советники невольно становились и участниками боев, их рекомендации в обстановке, требующей принятия быстрых решений, были нередко одновременно и советом и распоряжением. Я видел, как во время операции по обстрелу побережья и Малаги на мостике находились командир флотилии и наш советник В. П. Дрозд. Они спокойно обсуждали положение, когда противник был далеко, а стоило появиться на горизонте «Канариасу», когда каждая секунда приобретала значение, В. П. Дрозд только показывал рукой, куда бы он пошел, а Висенте, в случае согласия, немедленно отдавал нужные приказания. На подводных лодках советник становился командиром, и там ему приходилось просто отдавать приказы. Его положение, нужно сказать, было трудным. Требовалась выдержка. От этого часто зависела судьба лодки.

Итак, операции республиканского флота с каждым месяцем усложнялись; обсуждая план встречи «игрека» с нашими советскими товарищами, мы невольно об этом много говорили. О действиях надводных кораблей сказано достаточно. Мне хочется рассказать, как воевали авиация, приданная флоту, республиканские подводные лодки и торпедные катера. Для этого я использую не только факты, свидетелем которых я был, но и рассказы очевидцев.