На далеком меридиане - читать онлайн книгу. Автор: Николай Кузнецов cтр.№ 41

Валентин Петрович Дрозд по своему характеру нигде не нашел бы себе лучшего применения, чем на эсминцах. Главной его заслугой было умение влиять на своего командира. Шумливый и подчас взбалмошный, Висенте Рамирес нуждался в разумном совете, и, пожалуй, ни один другой советник не мог этого сделать лучше Дрозда. Если крейсеры не всегда выходили для встречи транспорта, то эсминцы обязательно бороздили море между Алжиром и Картахеной. В таких условиях Дрозд и Рамирес быстро сдружились и даже в свободное время были всегда вместе. В. П. Дрозд не раз вызывал восхищение своим поведением. Таким мы знали Валентина Петровича и в годы Великой Отечественной войны. Смерть щадила его в Таллине и в осажденном Ленинграде, на опаснейших походах при эвакуации Ханко или на мостике крейсера «Киров» при массовых налетах на этот корабль. И вот судьба! Дрозд погиб в 1943 г. при переезде на машине из Кронштадта на Лисий Нос, попав в полынью от случайной бомбы. «Дикая смерть», – будто бы сказал он, когда автомобиль уходил под лед. Выбраться было уже невозможно.

Дон Рамон, как любил звать Дрозда Висенте, был не силен в знании языка, но умел отлично дополнять неизвестные слова жестами и вскоре уже обходился без переводчика. 15 эсминцев, находившихся в строю, требовали постоянного руководства. Опытных командиров было мало, и советники на флотилии нередко вынуждены были подменять недостаточно подготовленных штурманов, артиллеристов или минеров. Обучать каждого в отдельности было непосильно, и на флотилии раньше, чем у других, была организована командирская учеба. Первое предложение об этом Рамирес встретил в штыки. «Вот разобьем фашистов, тогда поедем в Кадис учиться», – смеялся он, а Рамон убеждал, что без знаний и умения использовать оружие нельзя рассчитывать на успех. Тем более трудным было убедить командующего и командира флотилии в необходимости специальных выходов кораблей и соединений в море для практических торпедных и артиллерийских стрельб. Да, по правде сказать, и мы не верили, что война примет такой затяжной характер, и долгое время рассчитывали на окончание ее в ближайшие месяцы.

А время шло. Эскадра наряду с успешным конвоированием транспортов терпела неудачи в поисках и ночных атаках кораблей противника. «Бурро, Кавронес!» – кричал Рамирес, но все-таки задумывался над причинами неудачных действий кораблей. Становилось очевидным, что на одном энтузиазме строить планы нельзя, и тогда он обращался к дону Рамону за советом, как в том или ином случае поступают в Советском Союзе. Валентин Петрович хлопал своего шефа по плечу, приглашал переводчика и садился составлять план занятий или учений. «Эх, посадил бы я его под арест суток на десять, знал бы он, как готовиться к операциям», – шутил как-то наедине со мной Дрозд, но в том-то и беда, что он не мог по своему положению даже вежливо приказать. Личный пример в бою и высокие знания были единственными аргументами.

К этому времени число советских добровольцев в Испании увеличилось. Хочется вспомнить таких, как В. Алафузов, Н. Басистый, И. Елисеев, В. Гаврилов, Г. Жуков, С. Солоухин, И. Бурмистров, А. Александров, которые были в Испании еще в мою бытность. Позднее в Испанию прибыли: Л. Бекренев, Н. Египко, Н. Абрамов, Н. Питерский, С. Сергеев, А. Лабудин, А. Крученых, С. Лисин, С. Сапожников, Г. Грищенко и другие.

Хочется рассказать о дальнейшей судьбе некоторых товарищей по Испании. В. А. Алафузов почти всю войну работал в Главном морском штабе, фактически являясь его начальником. Он сыграл важную роль в деле оперативной подготовки в предвоенный период и повышения готовности флотов. В последние годы Владимир Антонович, возглавляя Военно-морскую академию, много поработал над теоретическими вопросами военно-морского искусства. Скончался он в 1966 г.

И. Д. Елисеев в годы войны был начальником штаба Черноморского флота. Ему пришлось отражать в Севастополе первые натиски немцев в октябре – ноябре 1941 г. После войны в звании вице-адмирала Елисеев много лет работал в Главном морском штабе в должности заместителя начальника ГМШ. В отставке он трудился над воспоминаниями о пережитом. А ему было о чем вспомнить. Как и все побывавшие в Испании, Иван Дмитриевич никогда не забывал свое первое «боевое крещение».

Н. Е. Басистый в республиканском флоте плавал на эсминцах, вернувшись в Советский Союз, он стал командовать крейсером, а в годы войны командовал соединением кораблей на Черном море. Под руководством Николая Ефремовича наши корабли прорывали блокаду Севастополя и высаживали десант в Феодосии. После войны адмирал Н. Е. Басистый был назначен командующим Черноморским флотом и позднее первым заместителем министра Военно-морского флота. Уйдя в отставку, Басистый в группе ветеранов занимался с бывшими добровольцами-моряками.

Достойным представителем нашей страны в Испании оказался Г. В. Жуков. С Георгием Васильевичем Жуковым мне пришлось служить вместе на Черном море еще в 1920-х гг., потом воевать в Испании и наблюдать за его работой в годы войны. Не случайно в самые тяжелые месяцы войны, осенью 1941 г., решением Ставки он был назначен командующим Одесским оборонительным районом. Под его руководством до середины октября 1941 г. моряки и войска Приморской армии доблестно защищали Одессу и ушли только после приказа Верховного командования: «Оставить город и эвакуироваться в Крым для обороны Севастополя». Героем Одессы Жуков остался в памяти всех черноморцев. Помнится, как после войны, уже будучи больным, с парализованной ногой, он просил дать ему посильную работу. Любил Г. В. Жуков вспоминать «годы молодые», и «испанский» период своей жизни он помнил всегда.

Н. О. Абрамов командовал к началу войны Дунайской флотилией; Н. П. Египко – соединением подводных лодок. Все эти товарищи старались оправдать доверие страны. Они разделяли опасность боевых походов и так же, как испанские товарищи, находились под бомбами в Картахене или на мостиках кораблей.

Вспоминается, как в зимние месяцы мне случалось выйти в море на эсминце «Лепанто». Четыре республиканских корабля производили ночной поиск крейсеров мятежников. Головным шел «Лепанто», на котором находился и командир флотилии Висенте Рамирес со своим советником, произведенным в чин капитана де фрегата испанского флота. Эсминцем командовал уже известный Валентино Фуэнтес. Он любил похвастаться, как без «колебаний» привел свой корабль в Картахену, чтобы служить родине. Однако в силу своего характера занять твердую линию во время войны он так и не смог. По мере того как республиканцам становилось труднее, он, как и многие офицеры, все больше колебался. Фуэнтес был значительно старше Рамиреса и считал его выскочкой, а себя заслуженным офицером, по достоинству не оцененным правительством.

– Омбрэ! – вдруг раздавалось на мостике, когда разговор между командиром корабля Фуэнтесом и командиром флотилии Рамиресом переходил на высокие тона, и после этого весь мостик мог слышать приблизительно такой диалог:

– Разрешите мне самому командовать кораблем, – горячился Валентино.

– Но ваши сигнальщики плохо смотрят, и так мы не увидим противника, – уже быстрым срывающимся голосом кричал Висенте.

– Я буду жаловаться министру, – неслось в ответ, и Фуэнтес начинал нервничать.

– Кё паса? (Что случилось?) – вмешивался Рамон и спокойным голосом переводил разговор на другое.