Тайные общества русских революционеров - читать онлайн книгу. Автор: Рудольф Баландин cтр.№ 45

Землевольцы наибольшим успехом пользовались в среде рабочих заводов и фабрик. В отличие от крестьян часть этих людей можно было с полным основанием причислить к пролетариям, которым было нечего терять, кроме своих экономических цепей. В другой, относительно образованной и достаточно состоятельной части рабочего класса находились сознательные, активно настроенные деятели, понимавшие, как можно воздействовать на хозяев, эксплуататоров.

Далеко не все рабочие соглашались на политические действия. И это понятно: смена правительства вовсе не означала улучшения жизни трудящихся, а вооруженные выступления могли привести лишь к жертвам, разрушениям и ухудшению жизни даже в случае победы революции (такая перспектива каждому здравомыслящему человеку представлялась сомнительной). Другое дело – стачки с ограниченными экономическими требованиями и возможными осязаемыми благоприятными последствиями.

Моисеенко П.А.

Об одном из таких выступлений, которое произошло в 1878 году, позже вспоминал организатор и участник забастовки П.А. Моисеенко. Вот его рассказ с небольшими сокращениями и редакционной правкой.

На Новой бумагопрядильной фабрике готовилась забастовка. Нужно было провести подготовку на ее дочерних предприятиях, в частности, за Нарвской заставой и на Екатерингофском проезде. Приходилось агитировать и собирать сведения о сложившейся там обстановке.

За Нарвской товарищи были сплочены и активны, на Новой бумагопрядильной – тоже. На других фабриках агитация была слабоватой. Например, на Выборгской совсем нельзя было рассчитывать на стачку. Все внимание землевольцы сосредоточили на предприятиях Новой Канавы, за Нарвской заставой и на Екатерингофском. Условились при выступлении на Новой Канаве сейчас дать знать об этом за Нарвскую заставу.

В назначенный день забастовки Моисеенко пришлось вторично поступить на фабрику для агитации. С обеда предполагалось объявить забастовку. На этот раз рабочие-ткачи, а также прядильщики были более уверены в правом деле. Забастовка началась дружно. После этого Моисеенко поспешил отправиться за Нарвскую. Там его уже ждали активисты.

Когда он пришел и остановился против фабрики, рабочие поняли: пора! Первым вышел конторщик с объявлением о начале забастовки.

Моисеенко устроил совещание в одной из артелей ткачей, где и наметили план требований, которые были предъявлены конторе. Организаторы забастовки собрались на частной квартире и решили напечатать воззвания ко всем рабочим Питера, поручив это одному из наиболее активных и грамотных – Виноградову. Он взялся за дело и работал почти всю ночь напролет.

Моисеенко с другим товарищем отправились на Екатерингофский, сообщив о стачке. Постановили, чтобы на другой день ткачи из-за Нарвской избрали делегацию к ткачам на Новой Канаве и выступили с приветствием и с призывом к общей поддержке. Все было подготовлено. Теперь можно было подумать о ночлеге. Пришлось возвращаться на Новую Канаву. Пришел поздно, но его ждали. Сообщили, что приходили товарищи интеллигенты и обещали наведаться завтра.

Халтурин С.Н.

На другой день с утра стали приходить рабочие, передавая, как идет дело. Оказывается, во дворе полицейского участка стоят конные жандармы. Бастующие собирались в отдельных местах, разбиваясь группами; некоторые из них пошли по трактирам высматривать шпиков. Были случаи, когда подозрительные личности выпроваживали вон.

Ткачи вели себя образцово, пьянство не допускалось. Они уже многому научились благодаря проводимой ранее усиленной пропаганде. Сами потребовали написать о забастовке в газеты и выпустить листки. В полдень пришла делегация из-за Нарвской заставы. Открыли общее собрание на пустыре. Выступали Моисеенко и Виноградов, а также другие. Было решено сплоченно поддерживать друг друга и на уступки не идти без общего согласия.

На собрание пожаловали полицейские. Их попросили убраться: порядка здесь никто не нарушает, а если заметят какого-либо нарушителя, рабочие и сами сумеют его наказать.

Вечером Моисеенко пригласил ткачей с Новой бумагопрядильной пойти за Нарвскую и на Екатерингофский проезд окольным путем, возле Московской заставы, через Митрофановское кладбище. На людных дорогах шпики наверняка будут следить, а в глухую местность они не рискнут идти.

Предосторожности оправдались: шпики и жандармы гонялись за рабочими, но так и не узнали, где находится забастовочный комитет. Вечером к Моисеенко и его товарищам пришли ознакомиться с обстановкой Халтурин и Обнорский. Назавтра обещали выпустить прокламацию о ходе стачки с призывом устроить восстание.

Халтурин был настроен самым решительным образом. Моисеенко объяснил: восстание невозможно уже потому, что ни у кого из рабочих нет никакого оружия. Тогда Халтурин достал свой кинжал и подал ему, а для других обещали достать финские ножи. За Нарвскую заставу они не пожелали идти. Туда отправились Моисеенко, Виноградов и некоторые другие. Провели собрание при стечении народа и решили идти в деревню Волынку, на Екатерингофскую фабрику. Туда вышли через огороды.

У ворот фабрики было много народу. Виноградов говорил о том, что на Новой Канаве рабочие требуют прибавки заработной платы, уничтожения штрафов, вычетов за прогулы и т. д. Потом Моисеенко пояснил значение общего движения рабочих и как нужно поддерживать друг друга. Собравшиеся слушали внимательно. Подошел полицейский, крикнувший: «Что за собрание? Расходитесь!» Слушатели стали расходиться. Моисеенко со своей группой направился на Болдыреву дачу, к фабрике Шау. Отойдя уже далеко, увидели, что за ними бежит кучка людей с криками: «Студенты! Бунтовщики!» Опасаясь свалки и побоища, посоветовали своим уходить поскорее. Когда вышли на огороды, кучка «черной сотни» оказалась совсем близко, крича одно: «Бей студентов». Моисеенко остановился, вынул блеснувший кинжал из ножен и сразу остановил оравшую толпу, мигом повернувшую назад.

Миссия революционеров взяла свое: назавтра забастовала фабрика (Шау), а также Екатерингофская. Эскадрон жандармов не нашел места собрания и уехал на Новую Канаву. Быстро изготовили листовку. Ее надо было распространить и ночью расклеить. Весь день был в беготне, есть приходилось, где придется. Тем же вечером решили собраться на квартире жены Моисеенко, так как более удобного места не нашлось. Подпольщики ясно видели, как бесновались полиция и жандармы. Обсуждали дальнейший ход работы. Готовили прошение к градоначальнику: рабочим не терпелось довести дело до конца. Они не учитывали, что прошение ничего не даст, ведь градоначальник – друг фабрикантам, а не им.

В этот день все собрались в ожидании объявления со стороны администрации фабрики. Разведчики забастовщиков – дети – доносили, что во дворе участка стоят жандармы, много-много. Было решено завтра еще раз вывесить свои требования.