Адмиралы и корсары Екатерины Великой - читать онлайн книгу. Автор: Александр Широкорад cтр.№ 15

Эскадра получила название «обшивная», поскольку корпуса всех ее судов были обшиты снаружи дополнительным рядом дубовых досок с прокладкой из овечьей шерсти, чтобы подводную часть не источил морской червь, как это произошло с «Надеждой Благополучия». Естественно, что обшивка уменьшала скорость хода и увеличивала осадку судов.

Артиллерию эскадры составляли 640 пушек. Помимо личного состава (3011 человек) на судах находились взятые сверх нормы десантные войска – 8 рот Кексгольмского пехотного полка и 2 роты артиллеристов, мастеровые для ремонта кораблей и артиллерии, в общей сложности 5582 человека.

По совету адмирала Семена Ивановича Мордвинова (1701–1777) и общему мнению Адмиралтейств-коллегии Екатерина предложила командование эскадрой Григорию Андреевичу Спиридову (1713–1790), тогда еще вице-адмиралу. Он непосредственно руководил подготовкой и комплектованием кораблей и несравненно лучше других военачальников знал достоинства и недостатки эскадры. К изумлению и недовольству императрицы, Спиридов отказался от лестного назначения, ссылаясь на возраст и на болезни. Екатерина быстро смекнула, что дело тут не в болезнях, а в амбициях адмирала. Видимо, тот не очень хотел попасть под начало 34-летнего Алексея Орлова. Екатерина традиционно схитрила – присвоила Спиридову звание полного адмирала и назвала его первым флагманом флота. В рескрипте, подписанном Екатериной и врученном Спиридову, говорилось: «…Провезти сухопутные войска с парком артиллерии и другими военными снарядами для содействия графу Орлову, образовать целый корпус из христиан к учинению Турции диверсии в чувствительнейшем месте; содействовать восставшим против Турции грекам и славянам, а также способствовать пресечению провоза в Турцию морем контрабанды». Ни слова о подчинении эскадры Орлову не было в этом многозначащем документе. Спиридов поверил и согласился.

17 июля 1769 г. Екатерина посетила корабли, стоявшие на Кронштадтском рейде, вручила адмиралу орден, приказала выдать всем назначенным в экспедицию четырехмесячное жалованье «не в зачет» и потребовала немедленного выхода эскадры в плавание.

Делать было нечего, вечером следующего дня эскадра поставила паруса, вышла из Кронштадта и… стала у Красной Горки, откуда ее можно было увидеть из Кронштадта, но нельзя было увидеть из Петергофа в самую сильную подзорную трубу. И лишь 26 июля эскадра Спиридова по-настоящему ушла в плавание.

Первый блин всегда шел комом. 9 августа на самом мощном 80-пушечном корабле «Святослав» открылась сильная течь, и он вынужден был вернуться в Ревель и стать на ремонт. (Позже его включили в состав 2-й Архипелагской эскадры). «Св. Евстафий Плакида» в свежую погоду потерял фок-мачту.

30 августа эскадра достигла Копенгагена. На этом коротком отрезке пути на эскадре заболело свыше 300 человек, из которых 54 умерли и были погребены в море.

Русский посланник в Копенгагене генерал Философов писал в Петербург: «По несчастию, наши мореплаватели в таком невежестве и в таком слабом порядке, что контр-адмирал весьма большие трудности в негодованиях, роптаниях и в беспрестанных ссылках от офицеров на регламент находит, а больше всего с огорчением видит, что желание большей части офицеров к возврату, а не к продолжению экспедиции клонится и что беспрестанно делаемые ему в том представления о неточности судов и тому подобном единственно из сего предмета происходят».

Вместо умерших и для устранения некомплекта команды в Копенгагене на борт кораблей было принято до 800 датских моряков.

13 августа в гавань Копенгагена вошел новый 66-пушечный корабль ^[27] «Ростислав», построенный на Соломбальской верфи в Архангельске и шедший к новому месту службы на Балтику. Своей властью Спиридов приказал его командиру капитану 1-го ранга Л. Ф. Лупандину следовать вместе с эскадрой в Архипелаг вместо Кронштадта.

10 сентября эскадра Спиридова покинула Копенгаген. А в ночь на 16 сентября налетел на Скагекский риф в проливе Каттегат пинк «Лапоминк». Командир его капитан-лейтенант Е. С. Извеков пушечными выстрелами предупредил эскадру о катастрофе. Команда была спасена, но штормовая погода не позволила снять пинк с рифа.

Непогода, застигшая эскадру в Северном море, новые повреждения судов (особенно пинка «Венера» и бомбардирского корабля «Гром»), до 700 человек больных вынудили Спиридова укрыться 25 сентября на рейде рыбацкой гавани Гримсби у входа в английский порт Гулль. И тут не обошлось без аварии: корабль «Три Святителя» сильным ветром был снесен с места якорной стоянки на мель. В результате удара вышло из строя рулевое управление, и корабль был поставлен вместе с «Громом» и «Венерой» к гулльским причалам на ремонт.

Спиридов не хотел рисковать кораблями и идти поздней осенью через Бискайский залив. Надо сказать, что его опасения были небезосновательны. Вспомним, какие тяжелые повреждения получил замой 1929/1930 г. линкор «Севастополь» при прохождении Бискайского залива. Но императрица все время подгоняла: «Вперед! Вперед!»

Приехавший из Лондона в Гулль русский посол граф Иван Григорьевич Чернышев осмотрел эскадру, о чем и донес императрице: «Не так худо нашел я все сделанные адмиралом распорядки, как слышал, но опять и не так, чтоб оные лучше быть не могли. Ну да уже что же делать, быть так! Более всего неприятно мне было его видеть самого несколько в унылости, отчего и подчиненные были также невеселы, что я ободрением его и хвалою всего того, что уже сделал, ибо поправить было неможно, разговором с матросами и солдатами, объездом на все корабли, сколько можно, поправить старался. Унылость его произошла от встретившихся препон в плавании, которые то ускорить не дозволяли, чему главная причина – великое множество больных, ибо число оных простирается до 700 человек, с слабыми же и более 800, однако умирает благостию Божиею мало, ибо со времени отправления на всей эскадре, состоящей более 5000, умерло с 40 человек. Все по большей части больны поносами и флюсфиберами, чему и удивляться не должно, ибо 1) половина экипажа состоит из рекрут, которые жительство близ Москвы имели, в числе коих, конечно, половина таких, которые несколько месяцев, как только соху покинули и не токмо к морю и к качке судна, но и к пище нимало привычки не сделали; 2) изнурены были при вооружении флота великими работами и употреблением малой предосторожности в мешании вышедших больных из госпиталя с здоровыми рекрутами, отчего последние все почти по очереди перехворали; 3) от излишнего экипажа великая теснота на кораблях. От стояния на якоре и от употребления зелени и свежего мяса оправляться уже начинают».