Паутина судьбы - читать онлайн книгу. Автор: Валентин Пушкин cтр.№ 21

– Разрешите подарить вам, Ашот…

– Амбарцумович.

У Морхинина в ту же секунду гелиевая ручка забегала вверху титульного листа рыжеватой книги.

– Благодарен. Я обязательно прочитаю. А там что у вас?

– А там… – и Морхинин разлился в красочном, но не слишком длительном рассказе по поводу содержания путешествия Плано Карпини в Монголию к великому хану Мункэ… – Учитывая те качества, которыми я наделил своего героя, он должен привлечь особенное внимание современного читателя…

– Меня не интересует читатель, – душевно сказал Амамчан, прижимая широкую ладонь к груди. – Меня интересует покупатель. Я был директором магазина «Овощи-фрукты» в Тбилиси, посреди Авлабара. И в те времена процветал. Теперь в Грузии на фруктах прогоришь. А в Москве печатают: «Лучшие любовницы Европы», маркиза де Сада, мемуары знаменитой проститутки по-прозвищу Шлеп-Нога, любовницы Брежнева… А у вас – монгольская столица в степи? Копья, стрелы, кривые мечи, дикие пиры вокруг костров? Этого мало.

– В моем романе описаны сражения, когда лавины стрел закрывают солнце, чудеса тибетских целителей, похищение венценосных красавиц и гарем из одних изнеженных китайских принцесс… – Морхинин не сдавался.

– Ладно, давайте. Я сейчас посоветуюсь. Алла Константиновна!

Из соседней комнаты в кабинет директора вошла статная дама лет тридцати пяти с впечатляющими габаритами атлетических форм, попирающих чахлую грацию модных красоток. Монументальный бюст и еще более объемный полукруг крутых бедер обтягивал без намека на пошлость синий брючный костюм. В таком костюме главный редактор издательства выглядела суровым и решительным капитаном парусной шхуны времен Жюля Верна.

Директор встретил ее взглядом, определенно исключавшим какую-либо игривость. Сразу становилось заметным, что их отношения ограничиваются интересами дела. Тем более из-за спины главного редактора выглянула пухленькая блондинка в ажурной кофточке с карминно накрашенным ртом-сердечком и порочными голубыми глазками.

– Возьмите, Алла Константиновна, роман писателя Морхинина, – сказал Амамчан, – прочитайте и сообщите мне ваше впечатление с точки зрения коммерческой перспективы. А вы, Танечка (это относилось к пухлявке с ротиком-сердечком), зарегистрируйте полученную рукопись и выдайте… гм… господину Морхинину расписку, – блудливая ухмылочка блондинки подтвердила исключительность хозяйских чувств в оценке ее деловых качеств.

Через неделю Морхинин звонил в издательство «Крок-пресс».

– Уважаемый Валерьян Александрович, – прогундел из трубки издатель Амамчан. – При намерении издать «Кровавую плаху» Алла Константиновна не ошиблась. Вашу книгу она оценила еще более высоко. Сообщаю: роман «Плано Карпини» немедленно подготавливается для печати тиражом сто тысяч экземпляров. Вы дважды стотысячник. Приезжайте заключить договор.

Ликующий Морхинин буквально примчался на Беговую. Войдя в издательство, он не обнаружил директора, договор предоставила Алла Константиновна. Выражение ее лица, крупного и лишенного макияжа, казалось крайне сосредоточенным и смугло-бледным от озабоченности и сугубого внимания к своим обязанностям.

Договор не обрадовал Морхинина цифрой, определявшей гонорар. Помявшись малость, он робко высказал свое авторское мнение об издательской скупости.

– У коммерческих издательств тяжелое положение, – как бы оправдываясь, начала объяснять Алла Константиновна. – Кругом давят налоговики, аренда растет, полиграфия дорожает, масса придирок от десятка организаций: пожарных, экологических, медицинских… Милиция, агентства, заменяющие былую цензуру… И от всех нужно откупиться. Это очень хлопотливое и рискованное дело, Валерьян Александрович, ничего не поделаешь. А наш хозяин (она оглянулась на отошедшую Танечку) хищник без зачатков совести даже по отношению к собственным сотрудникам. Так что… – она подала ему отпечатанные листы для подписи.

Подписывая, Морхинин коснулся локтем ее массивного бедра. Алла Константиновна вспыхнула так густо и ярко, что у нее даже почернели глаза, зеленоватые от природы. Женщину чуть тряхнуло, и дыхание ее заметно отяжелело. «Ого, – подумал Морхинин, скользя взглядом по статьям договора, – а ведь баба-то – штучка еще та… Небось темперамент, как у тигрицы…» Он справился о сроке выпуска книги и дате выплат – нищенских и растянутых на две части.

И все-таки Морхинин, выйдя на улицу, был счастлив. Значит, не зря он просидел четыре года за столом с зеленой лампочкой перед мерцающей чернотой ночного окна. И упорно продолжает это странное, неопределенное в смысле успешности, изматывающее и сладостное занятие. Боже, неисповедимы пути твои! Откуда взялось у немолодого хориста непредвиденное, неудержимое пристрастие, будто сомнамбулический проход по карнизу?

Вообще, надо признать, умнел Морхинин в понимании своего положения чрезвычайно медленно. Не имея, по сути, ни связей, ни родственников в этой среде, он был в принципе одинок. Удачи, которыми как писателя наградила его судьба, были, конечно, странными. Продолжая горбиться за столом, он представлял себе (или ему казалось?), что кто-то, стоя позади, заглядывает ему через плечо… Кто же? Великая тень снизошедшего классика? Или, может быть, некая субстанция будущего читателя? Или сам черный фигурант, криво усмехаясь и мстя за его церковный труд, подсунул ему это чарующее искушение?

Морхинин написал средней величины повесть, за которую его потом упрекнули: мол, плагиатом попахивает, у Лема спер. Роскошная красавица Венера-Венуся Морхинина возникала из недр таинственной лаборатории и оказывалась в легкой блузке и стареньких джинсах на улице фантастического города, населенного порочными антропоморфными существами.

В глубине сконструированного сознания красавицы был заложен план: проникнуть в замок правителя, где происходят всяческие фантасмагории. Она и осуществляет свое предназначение: убить (по решению всемирного комитета) этого жестокого тирана. Уничтоженный, тот тоже оказывается роботом. Затем очаровательная Венуся бежит из замка к создавшим ее ученым. Венусю демонтируют. Вместо прекрасного девичьего тела остается металлический сигарообразный предмет, не имеющий возможности передвигаться, но еще долго умеющий смотреть, слышать и чувствовать в пределах женской сути.

Последнее воспоминание Венуси металлической – статуя прекрасного бронзового героя, с которым она поцеловалась, и ощущение коготков синички, в зимнем парке севшей ей на ладонь. Постепенно снег на сигарообразном предмете перестает подтаивать – Венуся как сознание умирает. Тем временем у колодца слышны разговоры, доносятся звон ведра и смех ребенка. Уходит в небытие все искусственное, вызванное жестокостью и корыстью. Остается жизнь, зима, деревня.

Как мы знаем, Морхинин оказался в среде литераторов-почвенников довольно случайно. Он продолжал чувствовать желание быть нейтральным, свободным в избрании своего писательского направления. Поэтому он дважды обращался с повестью «Венуся» в толстые декларированные журналы другого толка.

Он решил начать с известнейшего «Вымпела». Искал довольно долго. Позвонил в домофон и был впущен. Внизу какая-то женщина сказала: