Отто Шмидт - читать онлайн книгу. Автор: Владислав Корякин cтр.№ 87

Разумеется, все пережитое вызвало чрезвычайную краткость выступлениия Отто Юльевича, инициатора полюсной эпопеи. В своей речи он остановился в основном на трудностях, преодоленных участниками дрейфа, поскольку «…уже одно это характеризует людей, которых страна послала на это важное и славное дело» (л. 5). В отличие от президента, он не стал упоминать имени Великого Диктатора. Отто Юльевич также отметил роль «технарей» Папанина и Кренкеля: «Во-первых, они сами делали известную работу часть работ – по метеорологии, например, и другие. Во-вторых, характер работы так тесно переплетался, так они друг другу помогали, обсуждали результаты, уточняли планы в зависимости от обстановки, что это труд коллективный, и с полнейшим основанием Комитет по высшей школе нашей страны присудил всем четырем высокое научное звание докторов географических наук» (л. 7).

Разумеется, стенограмма выступления Папанина не в состоянии передать колорит его речи и реакцию присутствующих. В частности, он неоднократно ссылался на Великого Сталина как «…инициатора завоевания и изучения Северного полюса… Ему, нашему вождю, учителю и другу, мы обязаны всем тем, что достигнуто нами на дрейфующей льдине» (л. 10). Помимо самого общего рассказа о событиях дрейфа, Митрич с высокой трибуны не преминул заклеймить презренных троцкистко-бухаринских бандитов. Доклады Федорова и Ширшова, содержательные, интересные, вполне деловые, носили предварительный характер, причем оба отмечали необходимость обработать полученные результаты в ближайшем будущем.

Последующее обсуждение результатов дрейфа характерно сдержанным отношением к присутствовавшему здесь же реальному инициатору этого отчаянного предприятия. Например, не упоминая имени Шмидта, Комаров предложил учредить специальную Папанинскую премию за исследования в Арктике. Хотя это предложение и не получило развития, затерявшись среди вороха академических бумаг, по-своему оно показательно. Отметив высокую результативность самого полюсного проекта и его огромное значение для будущих исследований, остальные выступавшие в значительной мере последовали примеру президента. Все это были весьма показательные признаки опалы на высшем уровне…

В свою очередь, позднейшими мемуаристами и исследователями было высказано немало претензий Шмидту в части его неспособности уберечь полярников от карающего меча НКВД. Чтобы понять действия героя книги в создавшейся ситуации, обратимся к документам. Не позднее конца июня 1938 года (то есть еще до завершения вывода из льдов зазимовавших судов, но после эвакуации большей части зимовщиков на Большую землю, что позволяло приступить к расправе над ними) в адрес нового начальника Политуправления ГУ СМП Белахова (сменившего И.О. Серкина, оказавшегося на этом посту после ареста Бергавинова) от и.о. начальника Ленинградского политотдела Д. Бубнова поступило «ПОЛИТДОНЕСЕНИЕ. О выполнении пункта “В” постановления СНК СССР о работе ГУ СМП по ленинградским организациям», разумеется, с грифом «Секретно». Судя по приведенным ниже извлечениям, пресловутый пункт «В» постановления Совнаркома от 28 марта 1938 года относится к мерам по искоренению «троцкистко-бухаринской заразы», сорвавшей навигацию 1937 года. Вот характерная выдержка из политдонесения:

«Ленинградские организации системы ГУ СМП были крепко засорены чуждыми и враждебными нам людьми, вредителями, шпионами и просто авантюристами и бездельниками. Особенно по таким важнейшим в системе организациям, как Гидрографическое управление и Всесоюзный Арктический институт, где засорение шло через бывших руководителей этих учреждений – Орловского и Самойловича. Гидрографическое управление по своему составу, скорей, напоминало белогвардейско-колчаковское учреждение. Там на всех решающих участках, начиная с руководства, сидели бывшие дворяне, офицеры-колчаковцы, агентура и шпионы Японии, Германии, Польши и др. А ведь Гидрографическое управление призвано сделать очень многое в деле освоения Северного морского пути. И поэтому не приходится удивляться, что сделано ничтожно мало (!!! – В.К.), что создавалась видимость работы или давался брак в работах, которые должны послужить основным руководством для судов, плавающих по трассе СМП. Нисколько не лучше, если не хуже, обстояло дело во Всесоюзном Арктическом институте» (1995, с. 1026).

Далее в документе описываются мероприятия, проведенные Ленинградским политотделом ГУ СМП. Их результаты в большинстве случаев совпадают с другими известными источниками: «Фактическая сторона дела на сегодня выглядит таким образом. Начнем с Гидрографического управления. Это гнездо белогвардейщины мы хорошо потрепали и порядочно оздоровили. За период с 1 октября 1937 года по 1 июня 1938 года было уволено 44 человека сомнительных, не внушающих доверия и проявивших себя с отрицательной стороны, а также прямых вредителей и шпионов. Большинство уволенных арестованы органами НКВД. Кроме того, арестованы 13 человек таких, которые еще не были уволены из управления, в том числе такие, как Евгенов (заместитель начальника управления по научной части), Хмызников (бывший начальник сектора). К слову сказать, до самого последнего дня пользующегося доверием в Москве, несмотря на сигналы, Евгенова даже представляли к награде орденом» (Там же, с. 1027). Из этого текста следует, что ленинградские парторганы проявили инициативу в информировании московских о подозрительном либерализме со стороны руководителя ГУ СМП в отношении подозрительных лиц – это во-первых. Во-вторых, органы НКВД с одинаковой вероятностью могли отправить на Лубянку (в Москве) или в Большой дом на Литейном (в Ленинграде) как уволенных с работы, так и продолжавших выполнять служебные обязанности. Но это далеко не все…

Вернемся к цитированному документу: «По Арктическому институту добились значительного оздоровления: там органами НКВД изъято 30 человек и уволено с января месяца 1938 года 11 человек. Самым важнейшим условием дальнейшего оздоровления института является снятие Самойловича и назначение П.П. Ширшова» (Там же). Далее следуют сведения подобного рода по другим подразделениям Ленинградского территориального управления ГУ СМП, включая персонал самого теруправления, политотдела, издательства Главсевморпути, Института народов Севера, Института полярного земледелия и т. д. Рядовая информация рядового недалекого партийного деятеля, не подозревающего, что участь, какую он готовит сегодня для других (включая товарищей по партии), завтра может оказаться его собственной.

Интереснее для читателя такая жалоба недалекого пособника органов: «В заключение об обстановке и условиях, в которых проводится эта важнейшая работа по выполнению постановления СНК. Серьезное недоумение и тревогу вызывает поведение и позиция в этих вопросах начальника ГУСМП тов. Шмидта. Ведь он, как руководитель-большевик, должен задавать тон, показывать пример непримиримости и образец настойчивости в проведении мероприятий по оздоровлению системы, по выявлению и изгнанию из нее всего засоряющего, срывающего работу; по выполнению, наконец, прямого правительственного требования. В действительности мы видим обратное, и со всей ответственностью я заявляю, что если бы мы так подходили к очищению организации от чуждых и враждебных нам людей, если бы нам в этом не помогали органы НКВД, то не было бы сделано и десятой доли того, что есть. Тов. Шмидт подходит к этим людям с какой-то особой своей меркой, резко отличающейся от партийной. Казалось бы, что если дело уже о том или ином проходимце или чужаке доходит до руководства, то нужно бы быть спокойным, и дело будет доведено до конца. В действительности же получается как раз наоборот. Все, кого начинаем изгонять из системы, особенно матерых чужаков и врагов, обязательно пытаются отбивать наступление именем Шмидта. Обязательно обращаются к нему за защитой и, как это ни странно, ее находят. Продолжают работать в системе до тех пор, пока НКВД не придет и не арестует. Это касается не только работников номенклатуры ГУСМП, но и рядовых, которых Шмидт сколько-нибудь знает. Так, возбуждались ходатайства даже перед органами в отношении гидробиолога Ретовского, арестованного впоследствии как шпиона, Ножкина, бывшего полковника, который был даже замом в Гидрографическом управлении, а затем работал кладовщиком и которого увольняли, но под давлением опять вынуждены были восстановить, и только НКВД положил конец этому безобразию» (Там же, с. 1028).