Отто Шмидт - читать онлайн книгу. Автор: Владислав Корякин cтр.№ 20

Для Визе и Самойловича Архангельск был давно знакомым городом, мало изменившимся за советское время – не считая переименования улиц в честь деятелей времен Гражданской войны и революции. Бросались в глаза переделки многочисленных церквей под хозяйственные нужды, включая подворье Соловецкого монастыря. А в остальном – все те же дощатые тротуары на бывшем Троицком проспекте, переименованном в честь красного героя Гражданской войны Павлина Виноградова, замысловатая резьба наличников на домах старинной постройки, певучий поморский говор на набережной Двины, стойкий запах пека и вара на Смольном Буяне вперемежку с ароматом соленой трески на городском рынке и в порту да множество пароходов и шхун на просторе раскинувшейся Двины. Среди них глаз моряка легко выделял знакомые силуэты ледокольных судов, а то и самих ледоколов. Порой помощники Шмидта превращались в его гидов, демонстрируя места, связанные с деятельностью Русанова или Седова, сами припоминая, где и когда на Двине стояло то или иное экспедиционное судно. Эта информация усваивалась Шмидтом буквально с лету, помогая принимать удачные решения в новой для него обстановке.

На протяжении столетий Архангельск был не просто колыбелью русского полярного мореплавания, но и неофициальной столицей Поморья, где каждый житель изначально был связан повседневной жизнью с морем. Архангелогородцы продолжали пополнять экипажи судов Карской экспедиции, каждым летом уходивших на Обь и Енисей, а также кадры зимовщиков полярных станций, находившихся в ту пору в ведении УБЕКО-Север, бывшей Гидрографической службы. Даже названия судов у причалов или на Двинском плесе утверждали арктические устремления первого российского порта: «Малыгин», «Сибиряков», «Русанов» и другие, с которыми Шмидту предстояло в ближайшие годы иметь самое непосредственное дело.

По условиям того сурового времени (начало коллективизации!) «заготовка продовольствия и снаряжения велась, главным образом, в Ленинграде, отчасти – в Москве… Необходимо отметить, что все руководители местных органов, в особенности секретарь Краевого комитета партии С.А. Бергавинов (запомним это имя на будущее, поскольку спустя пять лет этому человеку предстояло стать ближайшим помощником Шмидта в качестве представителя партии. – В.К.), отнеслись к экспедиции с исключительным вниманием и заботой» (1960, с. 34).

Для экспедиции был выделен ледокольный пароход «Седов», с капитаном Владимиром Ивановичем Ворониным (1890–1952), родившимся в Сумском Посаде на Поморском берегу Белого моря. Коренной помор, пять его братьев также стали капитанами. Морскую службу начал зуйком (юнгой на рыболовецких промыслах на Мурмане) с восьми лет, а с 10 лет – продолжил юнгой на паруснике. К 1916 году с дипломом штурмана дальнего плавания служил на пароходе «Федор Чижов», вплоть до гибели судна при нападании немецкой подводной лодки. Воронин сумел спасти всех пассажиров, сам, однако, получив тяжелое ранение. С установлением советской власти участвовал в Карских экспедициях и зверобойном промысле на Белом море, где познакомился с авиаторами и, в частности, с летчиком Бабушкиным, совершавшим с 1926 году. первые посадки на лед. В том же году стал капитаном «Седова», на котором получил большой опыт ледового плавания, включая поход на Землю Франца-Иосифа летом 1928 года в поисках пропавших без вести членов экипажа «Италии». Сам Шмидт вскоре пришел к выводу: «Воронин – лучший ледовый капитан. Он обладает исключительным самообладанием, не только великолепно ведет судно, но интуитивно чувствует как его надо вести (может быть, это чутье выработано целыми поколениями его предков-поморов). И что очень важно, В.И. Воронин отличается редким для капитана пониманием целей и значения наших научных исследований. Он сам помогал нам в научной работе, своей рукой вычертил карту с указанием ледовых условий района, в котором мы находились. Он готов идти на многое, даже на риск, ради успеха научных исследований. В этом смысле это исключительный капитан исследовательского судна» (1960, с. 83).

«Седов» имел водоизмещение около 3000 тонн, мощность машин 2300 л. с., экипаж 35 человек. Численность персонала будущей полярной станции – 7 человек, экспедиционный состав (включая руководство) – еще 6 человек и несколько представителей прессы (включая кинооператора). 11 июля, закончив ремонт, на «Седове» приступили к погрузке угля, экспедиционного снаряжения и стройматериалов для будущей станции. В ночь на 21 июня судно покинуло Архангельск.

Оценивая перспективы предстоящего похода, Шмидт, разумеется, должен был целиком полагаться на своих более опытных помощников, не имея пока собственного ледового опыта.

22-го «Седов» был уже в Горле Белого моря, а посреди Баренцева моря на 75°40′ с. ш. были встречены первые айсберги и к вечеру того же дня на 77°30′. достигли кромки льда – для Шмидта начиналась настоящая Арктика.

28 июля ледовый пояс был преодолен, «Седов» вышел на участок чистой воды и вскоре после 18 часов открылся берег. В своем дневнике Шмидт отметил: «Сквозь снег выступает что-то черное, гористое. Дали сразу задний ход, остановились. Встреча с землей произошла неожиданно и раньше, чем мы предполагали. Должно быть, при счислении ошиблись, не учли дрейфа. А солнце за туманом и снегом давно не было видно. Мы ожидали землю только через 20–30 миль! Первый этап пройден» (1960, с. 50). Реакцию зимовщиков при виде открывшейся картины сурового арктического побережья наиболее полно выразил радист Кренкель: «Здесь зимовать не вредно. Черт побери, красота-то какая!»

На следующий день, 29 июля, «…спустили три шлюпки. Я пригласил на торжество водружения флага руководящую тройку, капитана, предсудкома, секретаря ячейки, прессу (всех трех), кинооператора, П.И. Илляшевича, еще нескольких человек и гребцов-матросов… Торжественная часть прошла хорошо – просто и в то же время с подъемом. Серьезно, в духе Севера. Я объявил: “В силу моих полномочий правительственного комиссара водружаю этот флаг и объявляю о вхождении Земли Франца-Иосифа в состав Союза ССР”. Боцман (он же секретарь ячейки) поднял флаг, присутствующие салютовали из винтовок и револьверов… Бухта Тихая свое название оправдывает. Описать эту очаровательную бухту я успею… Отпали другие “кандидаты” – решили строить станцию здесь. Ночью я послал П.Я. Илляшевича на землю. Он с В.Ю. Визе выбрали место для станции – под крестом, поставленным Г.Я. Седовым в качестве астрономического знака. Рано утром капитан промерил глубину, подошел к этому месту. Ему удалось стать в 30 метрах. Идеальные условия выгрузки. При хорошей погоде выгрузка займет 10–15 дней, при плохой – 20–30. Сегодня, 2 августа, выгрузка началась…» (1960, с. 51–54.).

Все шло хорошо, но 6 августа подвижкой дрейфующего льда «Седова» отжало на мель с последующим небольшим авралом при снятии. Шмидт продолжает усваивать новую для себя обстановку: «Только и слышно: “трави канат”, “вира лебедкой”. Надо выучить целый словарь: “канат” – это якорная цепь, а наш канат, если толстый, особенно металлический – “строп”, поменьше, как и веревка, – “конец”» (с. 54–55). Похоже, знание иностранных языков на этот раз не помогло очередному арктическому новобранцу, изучавшему новое для себя поле деятельности буквально с азов.

Новая природная обстановка, включая ледники, непохожие на памирские, вызывает обостренный интерес арктического новичка: «Ледник (Седова на современной карте. – В.К.) настоящий, со всамделишными трещинами, в которые дважды по пояс погружался, удерживаясь винтовкой – не взял ни веревки, ни чего-либо другого. В следующий раз пойдем во всем альпинистском вооружении… Изумительной красоты базальтовая скала (о Рубини-Рок. – В.К.) на противоположном берегу бухты. Переехали на шлюпке, поднялись по крутым осыпям, частью покрытых мхом. Круто, но не трудно, больше опасности от катящихся камней… Обратно, по выбору Самойловича и вопреки моему совету, шли по крутой расщелине – осыпи камней. Было нетрудно, но довольно эффектно… Вчера Р.Л. Самойлович, его помощники и я поехали на Рубини-Рок. Они обследовали долину за ним, нашли много интересного для геологов… Убедился на этом случае, что Р.Л. Самойлович – мужественный человек со склонностью к благородной авантюре» (Там же, с. 55).