Болезнь и смерть Ленина и Сталина - читать онлайн книгу. Автор: Александр Мясников, Юрий Лопухин cтр.№ 35

Страница

…История нашего участия в бальзамировке тела тов. Ленина такова. Прочитав в газетах описание первой бальзамировки, произведенной проф. Абрикосовым, я высказал мнение в частной беседе с тов. Жуком, что примененный метод сохранит тело тов. Ленина на очень короткий срок. На его вопрос, есть ли другие способы длительного сохранения тела, я ответил, что таковые есть и что все зависит от того состояния, в котором находится в настоящее время тело.

Тов. Жук предложил немедленно сообщить об этом через тов. Затонского в Москву, на что я, зная величайшую трудность дела, необходимость выполнения целого ряда условий и не осмеливаясь приняться за эту работу, ответил категорическим отказом. Т. Жук, однако, без моего ведома известил об этом тов. Затонского, который послал телеграмму тов. Енукидзе с предложением вызвать меня в Москву.

Еще до получения ответа целый ряд лиц приходил ко мне, убеждал меня переменить свое решение. Мотивы их подействовали на меня, и я сообщил тов. Жуку о своем согласии переехать при условии, если я получу от московского анатома проф. Карузина телеграмму, что тело тов. Ленина находится в таком состоянии, что вторичная бальзамировка является возможной.

До получения известий от Карузина пришла, однако, телеграмма от тов. Енукидзе с предложением немедленно отбыть в Москву. После переговоров с тт. Затонским и Гуревичем я прибыл в Москву вместе с моим помощником доктором Шабадашем и ассистентом кафедры проф. Браунштейна офтальмологом Замковским.

Немедля мы были приняты тов. Красиным, затем тов. Семашко. Вместе с последним мы поверхностно осмотрели тело тов. Ленина. На состоявшемся вслед за тем у тов. Семашко заседании я указал на наличность идущих процессов высыхания и на необходимость принятия ряда мер, из которых одни являлись паллиативными, а другие мерами радикальными.

Одновременно выяснилось, что о радикальных мерах идут большие споры и что наибольшие шансы имеет способ замораживания с постройкой ряда холодильных камер и камер для поддержания низкой температуры. Затем в ряде заседаний под председательством тт. Молотова, Дзержинского и Красина мое предложение не было поддержано большинством, в силу чего я вернулся обратно в Харьков.

Спустя 3–4 дня в Харьков прибыл тов. Красин, посетил устроенный мной наш учебный музей, осмотрел ряд препаратов с сохранением кожи и предложил мне, по поручению председателя комиссии по увековечению памяти Ленина т. Дзержинского, вновь выехать в Москву. Так состоялась наша вторичная поездка.

Оказалось, что за этот период было решено поручить мне бальзамирование и приняты все поставленные мной условия, которые касались: 4-месячного срока бальзамирования, допуска к производству бальзамирования только лиц, мной указанных, и обязанности представить после окончания бальзамировки тело Ленина в том виде, в каком оно находилось при начале моих работ. Работать мы начали 26 марта, и вся наша работа протекала под наблюдением комиссии, составленной из проф. Розанова, проф. Вейсброда и тов. Красина.

Дело бальзамировки для длительного сохранения тела – весьма трудное, требующее целого ряда технических приспособлений, материальных средств и, конечно, прежде всего абсолютного душевного покоя, так как в каждый момент работы приходилось оценивать ряд явлений, анализировать их, придумывать ряд технических приемов, немедленно изготовлять ряд аппаратов, приборов и т. д.

Мои помощники длительной работы при кафедре были идеально подготовлены к такому труду. Голоса наши были как бы спеты. Всякое распоряжение, даже простое движение, понималось сразу. Неоценимую услугу оказывал нам проф. Збарский, ученик крупнейшего химика Баха, своими анализами химических процессов и физических явлений. Неоднократно советы в трудные моменты давались самим Бахом. Некоторые процессы анализировались крупным физиологом химиком профессором Неубергом, гостившим временно в Москве. Нельзя не отметить особо внимательно-предупредительного отношения главного лица в этом деле т. Дзержинского, его помощника т. Беленького и коменданта Кремля т. Петерсона. Повторяю, только при этих условиях возможно было произвести трудную работу, при абсолютной напряженности мыслей, при страшном напряжении нервов, при сознании той ответственности, которая легла бы на нас при возможности какой-либо случайности.

Каждый день приносил новые успехи, каждый день завоевывал доверие к нашей работе у наблюдавших за ней лиц. Уверенность в правильности предпринимаемых нами мер основывалась на опыте ряда ученых, на ряде наших работ при приготовлении в течение долгих лет многих препаратов, а также на том, что все приемы, применяемые к телу Ленина, ранее контролировались на отдельных частях различных препаратов, взятых нами в анатомическом театре Московского университета. Работа шла днем и ночью. Наблюдения проводились непрерывно всеми ее участниками. Время, необходимое на ход и завершение одного процесса, тратилось на обсуждение максимально рациональных последующих приемов.

В мае мы имели возможность показать результаты нашей работы XIII съезду партии, а в июне – членам V конгресса Коминтерна. Большим утешением для нас были слова, произнесенные братом т. Ленина. В ответ на мой вопрос: «Как т. Ленин выглядит?» – он ответил: «Я ничего не могу сказать, я сильно взволнован. Он лежит таким, каким я видел его тотчас после смерти…»

Целый ряд анатомов предлагал свои услуги и свое участие в бальзамировке. Нам нужна была консультация, в силу чего в середине бальзамировки был приглашен много проработавший в этом деле профессор Воронежского университета Иосифов, а также в конце бальзамировки была собрана комиссия из профессоров анатомии Ленинградской военно-медицинской академии Тонкова, Ростовского университета – Яцуты и известного патологоанатома, автора способа сохранения препаратов с нормальной окраской Мельникова-Разведенкова.

20 июля, по окончании нашей работы, комиссия экспертов приступила к детальному осмотру тела т. Ленина, определила характер разных тканей: мышц, жира, кожи, состояние полостей и даже, что для нас являлось непредвиденным, особыми методами определила пропитанность бальзамирующими веществами костяка.

Идея, лежащая в самом процессе бальзамировки, была следующая: каждый кирпичик постройки – клетка тела тов. Ленина должна быть пропитана невысыхающими веществами, которые притягивали бы влагу из окружающего воздуха. Такими веществами являлись глицерин и уксуснокислый калий; глицерин никогда не высыхает, уксуснокислый калий особенно жадно притягивает влагу. Поэтому клетка, пропитанная этими веществами, никогда не может ни загнить, так как глицерин хорошо консервирует, ни высохнуть, если в окружающей среде будет находиться некоторое количество влаги. Процесс пропитывания клеток, из которых построены ткани, а значит, и тело, – процесс медленный. Вот почему нам необходим был четырехмесячный срок.

При помощи методов, выработанных мной в анатомическом институте, о которых говорить здесь не место, высохшие участки кожи были восстановлены до цвета и характера свежей кожи, и, таким образом, все тело оказалось пробальзамированным совершенно равномерно. Тело сохранится на ряд десятилетий.

Страница