Яд Борджиа - читать онлайн книгу. Автор: Мартин Линдау cтр.№ 2

Эпоха возрождения в Италии много потеряла бы в своей красочности и выразительности, если бы на фоне ее не было фигуры Цезаря Борджиа: он одновременно был ее злым и добрым гением, душою всех заговоров.

Цезарь был незаконнорожденным сыном папы Александра VI, и уже в двадцать три года получил кардинальскую шапку, будучи назначен кардиналом Валенсийским. Но это высокое звание не удовлетворяло честолюбивого Борджиа. Он мечтал о бранной славе, а вместо того должен был совершать богослужения. Его манил меч военачальника, а между тем служка подавал ему кадильницу. Он мучился завистью к старшему брату, герцогу Джованни Гандийскому, который был хоругвеносцем папы. Ему казалось, что имя Цезаря дано ему не просто так, но что в этом заключается скрытый смысл, пророчество, что он станет вторым Цезарем в Италии и, как его знаменитый тезка, добьется императорской короны.

Для осуществления этих тайных замыслов Цезарь прежде всего задумал отделаться от брата и занять его место. Он пригласил герцога Гандийского к себе на ужин, а на другое утро того нашли на берегу Тибра, девять раз пронзенным шпагой. Виновником этой трагической гибели герцога Гандийского народная молва назвала Цезаря, и это тем более вероятно, что Цезарь после этого занял место брата и сбросил с себя ненавистное ему духовное звание.

Тогда перед Цезарем открылась широкая дорога. Став во главе папского войска, он сразу показал себя умным, талантливым полководцем, сумев к тому же заключить союз с французами. За эти политические и военные доблести папа дал ему герцогство Романья.

Став герцогом, Цезарь начертал себе грандиозный план. Вся Италия в то время разделялась на мелкие республики и королевства, и Цезарь решил объединить отдельные государства под своим владычеством. Он задумал то, что осуществилось лишь двести пятьдесят лет спустя при короле Викторе Эммануиле. С этой целью он начал уничтожать представителей родового дворянства, которое имело огромное влияние в феодальных государствах Италии и в самом Риме, а также пользовался каждой междоусобицей, чтобы вмешаться во внутренние дела отдельных итальянских республик.

Для достижения своих замыслов Цезарь не брезговал и не отступал ни перед какими средствами. Кинжал, яд, открытая война – все применялось им.

Два могущественных римских рода – Орсини и Колонна – благодаря взаимному соперничеству, продолжавшемуся в течение нескольких поколений, были враждебны друг другу. Цезарь с помощью первых изгнал Колонна из страны и конфисковал все их имущество. Затем в двух ужасных походах, отличавшихся вероломством и предательством, он сломил могущество почти всех значительных родов в Романье. Тем временем Александр подавил мятежный дух церкви изгнанием, свержением или смертью значительного числа кардиналов, восставших против его тирании из-за неудовольствия, возбужденного неисполнением папой своих обещаний, благодаря которым он попал на папский престол.

Уничтожая таким образом могущество дворянства, Цезарь приобрел если не любовь, то, по крайней мере, расположение народных масс, вводя вместо неограниченного произвола их бывших правителей правление, которое, несмотря на свой гнет, было все же лучше по сравнению с прежним. Таким образом, поддерживаемый французами Цезарь довольно удачно шел к намеченной цели. Но Орсини и другие могущественные дворянские фамилии пришли в конце концов к убеждению, что, заключив с ним союз против своих врагов, они тем самым стали орудием своей собственной гибели. Признаки неудовольствия умножались с каждым днем, и, когда союзники Цезаря, французы, потерпели в Ломбардии поражение, против него образовался открытый союз.

Жестокость и разнузданность французов вызывали возмущение побежденных: Милан восстал, изгнал зарвавшихся пришельцев, и радостными криками приветствовал своего несчастного предводителя Лодовико Сфорца.

Французы, вновь не расположенные поддерживать Цезаря в его планах против Тосканы, не только отозвали свои войска, но еще потребовали, чтобы он сам немедленно присоединился к ним со своими силами.

Между тем союз против Борджиа креп: изгнанные дворяне собирали на границах Романьи значительное войско, а государства Феррара, Милан, Пиза, а также флорентийцы и венецианцы вошли с ними в соглашение, французы, как полагали все, были крайне раздражены вероломством Цезаря и, отброшенные к подножию Альп, с трудом удерживали свои позиции. Казалось, Борджиа не могли избежать своего падения, и со всех сторон открыто раздавались требования низвержения папы Александра. Сам Цезарь одно время, казалось, был побежден оказанным ему сопротивлением и после нескольких чувствительных поражений старался вступить в переговоры.

Между тем в союзе было немало причин для разногласия, и здесь-то хитрость Борджиа могла раскрыться во всей своей красе. Венецианцы и флорентийцы соперничали друг с другом, взаимная вражда дворян была забыта лишь на время, по причине грозившей им опасности. Бентиволи ненавидели Монте-фельтри, Малатеста – Сфорца, Колонна – Осини, Эсте – Перуччи, и козни Цезаря не замедлили оказать свое действие. Флорентийцы отправили к нему послов для переговоров о всеобщем мире, Феррара заключила с ним перемирие, а ее герцог Эрколе д’Эсте охотно выслушал предложение папы Александра относительно помолвки дочери последнего, Лукреции, с наследником его древнего и знаменитого рода. Одновременно разнеслась молва, что Цезарь снова привлек на свою сторону Орсини обещанием отдать руку Лукреции наследнику этой могущественной фамилии, Паоло Орсини, сыну герцога Гравина.

Лукреция является второй замечательной фигурой ранней эпохи Возрождения. Она была сестрой Цезаря и дочерью папы Александра VI. Отличаясь замечательной красотой, она, не достигнув еще тринадцати лет, была уже обручена со знатным испанским грандом, но в 1494 году Александр VI выдал ее замуж за герцога Сфорца, с которым затем она была разведена, чтобы вступить в брак с герцогом Бишельи, или Салернским, незаконным сыном неаполитанского короля из Арагонской династии. Слабая, безвольная, она стала игрушкой в руках отца и сына, которые пользовались ее красотой как орудием для осуществления своих политических замыслов, а также и для удовлетворения своих низменных побуждений. До сих пор, правда, не установлен точно факт, принадлежала ли Лукреция своим отцу и брату как наложница, но многое говорит об этом. Так, спустя несколько лет после трагической смерти второго мужа Лукреции, герцога Салернского, которого убил Цезарь, у Лукреции родился ребенок, которого папа Александр VI в одном духовном завещании признает своим, а в другом приписывает отцовство Цезарю.

Прежние историки видели в Лукреции развратную Мессалину, но, на основании новейших сведений, ее скорее следует признать бесхарактерной женщиной, которая с детства не получила никаких нравственных устоев и плохо разбиралась в добре и зле, в особенности живя бок о бок с такими людьми, как Цезарь Борджиа и его отец.

Кроме того, следует принять во внимание и весь характер той бурной эпохи, когда старые боги уже были свергнуты, а новые еще не явились, и не только народ, но и передовые люди метались, потеряв способность отличать добро от зла. Недаром же эта эпоха породила Макиавелли, которого наш век считает олицетворением коварства, а в то время он высказывал лишь то, что люди совершали в действительности, и, по своим воззрениям, не казался выходящим из ряда обыкновенных смертных.