Кондотьер - читать онлайн книгу. Автор: Макс Мах cтр.№ 59

– В кофейнях и чайных подают алкоголь.

– Вы ничего не сказали про музыку.

– На любой вкус, – самое любопытное, что Таубе говорил с ним сейчас серьезно, как будто не городские новости обсуждал, а детали стратегического наступления озвучивал. – Классическую русскую лучше всего слушать в Псковском подворье, у них там настоятель в церкви Благовещенья – отец Андроник – из активистов, позволяет в свободное от служб время исполнение в соборе классической музыки. Вкус у старика отменный, но выступают большей частью хоры. Симфоническую музыку по пятницам и субботам можно послушать в Соборном зале Старой Думы. Зал там маленький, но акустика…

– Я помню, – прервал полковника Генрих. – За органной музыкой пошлете в Немецкий костёл, я прав?

– Да.

– Ну, а джаз или рок, где, Николай Конрадович, можно послушать в Новогрудке хороший джаз?

– У Черта.

– «Iš pragaro»? – удивился Генрих. – Вы хотите сказать, что Енс Янонис все еще жив?

– Енс? Это вы, наверное, отца Рохаса Янониса помните или даже деда. Рохасу лет тридцать, я думаю. Но у него и джаз первоклассный, и рок можно послушать. Недавно группа из Дартфорда выступала, «Перекати-поле» ^[50] называется… Весьма!

– А сегодня? Сейчас?

– Не могу знать! Не интересовался. Сами понимаете, князь, не до того было.

– Что ж, поехали, проверим! – предложил Генрих, но никаких иллюзий при этом по поводу присутствующих в машине людей не питал, его предложение – сродни приказу. Так что, не предложил, приказал.

– Есть! – Полковник снял с консоли трубку радиотелефона, пощелкал переключателем и начал отдавать приказы.

«Жалко Наталью с собой не взял! Посидели бы сейчас «У Черта», выпили самогонки… Интересно, там все еще подают яблочную самогонку или вместе с джазом перешли на виски?» – Необязательные эти мысли помогали сохранять самообладание. Сдерживали рвущееся наружу нетерпение, охраняли от поспешных решений. Если не занимать голову ерундой, можно сойти с ума. Но одно верно, зря он отпустил Наталью – с ней ему всегда находилось, о чем подумать, – но и не отпустить не мог. Наталья не пленница, не вещь, не служанка. Захотела провести вечер без него, ее право. Она, впрочем, и не спрашивала. В лучшем случае, ставила в известность. И от охраны отказалась.

– Генрих, ты за кого меня принимаешь? Это же я твою спину стерегла, разве нет?

И ничего не возразишь. Права.

– Поедем по набережной до Нового моста, потом по Лидскому шоссе и по кругу через Сенной Двор ^[51] в Слобидку. По прямой не проедем, на всех главных магистралях войска и бронетехника… – прозвучало так, словно Таубе извиняется, но его вины в нынешнем бардаке не было. Если кто и виноват, то сам Генрих. Да, и он, по чести сказать, всего лишь случайный соучастник. «Течением к берегу прибило», только и всего.

Кортеж развернулся и попер через Паневежис ^[52] к Броду. Промчались по сонным улицам, распугивая клаксонами припозднившихся обывателей, вылетели к реке и здесь притормозили, соблюдая деликатность. Во-первых, набережная Немана – историческое место, а, во-вторых, проезжая часть резко сузилась, когда вдоль особняков и дворцов встали бесконечной чередой трехосные армейские грузовики, броневики, полевые кухни, автобусы в камуфляжной раскраске и колесные танки. Впрочем, чудь дальше, на площади перед мостом Петра Анафемы Генрих увидел уже настоящие танки. Сорокатонные штурмовые Вепри Т-9М.

«Что ж, символично!» – отметил Генрих, охватив взглядом панораму: площадь с бронзовым Петром и танками, старинный мост, а за рекой – там, куда направлены стволы стодесятимиллиметровых орудий, – замковый холм и Черемный замок о восьми башнях.

«Жизнь удалась, Петр Ефимович, сам видишь…»

Петр короновался в великие князья три раза. Два раза был свергнут своими же братьями, а в третий раз – проклят митрополитом Акинфием, за что отчасти и получил прозвище «Анафема». Но уроки прошлого выучил на «ять». Подозревая – и не напрасно – что третьего свержения не переживет, Петр устроил в Великом княжестве форменную резню, устранив в течение считанных недель всех основных конкурентов на власть, старинных недругов и открытых недоброжелателей. Времена были жестокие, нравы простые. Кого не зарезали в постели и не отравили, тем рубили головы. Досталось тогда, к слову сказать, и князьям Степняк-Казареевым, Кузьме Емельяновичу, убиенному во время застолья во Владимире, Андрею Кузьмичу, обезглавленному в Ростове, и Марии Емельяновне – родной жене Анафемы, хоть и второй по счету. Ее после развода, так и не признанного, к слову сказать, церковью, заперли в дальний монастырь, где она по словам летописца, «и зачахла от огорчения». Насмерть зачахла, так что лицо синим от удушья стало. Таков был в жизни Петр Ефимович Анафема, но бронзовый памятник ему поставили не за это.

Петр перевел столицу из Рязани в Новогрудок, твердо заявив права Русского государства на западные земли. Прижал к ногтю чрезмерно возомнивший о себе Новгород, не только взяв его штурмом и «зело разорив», но и унизил, основав в устье Невы город своего имени. В конечном же счете, именно Петр Ефимович первым короновался на царство, а в конце жизни – пусть и не долго – успел побывать королем Польши. Так что Петр I два раза подряд, и Петр III в качестве великого князя России и Литвы…

* * *

В «Iš pragaro» она бывала и прежде. Не часто, но достаточно, чтобы запомнить и составить о «склепе» ^[53] собственное мнение. Хорошее место. Уютное, стильное, немного шумное и бестолковое, но в этом есть своя прелесть. Много людей, лиц и рук, разговоры, смех, музыка и алкоголь.

Натали устроилась за крошечным столиком в тени полуколонны, поддерживающей подпружную арку высокого сводчатого потолка. Место удобное и спокойное. Сидишь как будто со всеми вместе, но в то же время несколько в стороне. Видишь почти весь зал и, разумеется, сцену, но при этом сам почти невидим, окутанный нарочитой полумглой. Козырное, одним словом, место. Только для своих.

– Ваш заказ! – половые в «Iš pragaro» все как на подбор: молодые, высокие, аккуратные и сдержанно вежливые.

– Спасибо! – Натали заглянула парню в глаза, но ничего кроме выражения доброжелательного интереса там не нашла.

«Придется обождать!»

Натали, собственно, и не предполагала, что Гут появится так быстро, сразу и со всеми подарками. Однако «надежда умирает последней», не правда ли?

«Святая правда!» – она отпила из стакана и закурила, поглядывая то на сцену, то по сторонам. Головой не крутила, следила глазами, прикрывшись, как вуалью, затемненными стеклами очков. За сегодняшний день она в третий раз изменила внешность. Оно и понятно, одна и та же женщина никак не могла и Гута в Старицком яре найти, и Зосиму в Немецкой слободе навестить. Но на такой случай имелась у Натали сказочная явка в Дуброве – ателье по пошиву театральных и исторических костюмов госпожи Суровцевой. У Екатерины Павловны и передохнуть можно было, попить, скажем, чаю в задней комнате, просохнуть после дождя или просто отдышаться, и переодеться, меняя внешность и обзаводясь подходящими аксессуарами. Однако в «Iš pragaro» Натали пошла в своей собственной одежде. В том самом наряде цветов осени от Карлотты Бьяджи, в котором неделю назад ходила с Генрихом на прием к Ростовцевым.