Непобедимая и легендарная - читать онлайн книгу. Автор: Александр Харников, Александр Михайловский cтр.№ 61

– Хорошо, – кивнул адмирал Ларионов, – тогда перейдем к следующему вопросу. Линейные крейсера типа «Измаил», если они, конечно, будут достроены, станут самыми мощными кораблями в своем классе, не исключая и строящиеся германские линейные крейсера типа «Макензен», которых они вдвое превосходят по весу бортового залпа, не уступая ни в дальнобойности, ни в скорострельности. Недостатков у проекта три. Во-первых, линейные крейсера типа «Измаил» обладают недостаточно мощным горизонтальным бронированием, во-вторых, отсутствует возможность установки радара, без чего ни о какой стрельбе на полную дальность в 125 кабельтовых не может быть и речи. Прицельная дальность в данном варианте ограничена максимальной дистанцией в 80–90 кабельтовых. Сражение при Бергене хорошо показало, как важно иметь возможность накрыть противника на максимальной дальности, когда он тебя еще не видит.

– Согласен, – сказал Сталин, делая пометку в своем блокноте, – насколько мне известно, разработка первых образцов радаров уже начата в радиотехнической лаборатории при Военно-морской академии, которой руководит присутствующий здесь товарищ Крылов. Необходимо предусмотреть возможность модернизации каждого нашего военного корабля с установкой на него как минимум одного такого радара. Конечно, за исключением безнадежно устаревших единиц, в ближайшее время предназначенных на слом.

Обведя всех присутствующих внимательным взглядом, председатель Совнаркома кивнул и добавил:

– Продолжайте, товарищ Ларионов, мы вас внимательно слушаем.

– Кроме установки радара, – сказал командующий Особой эскадрой, – увеличение боевых возможностей артиллерии «Измаилов» можно добиться, доведя угол возвышения его орудий до 40–50 градусов. Это даст нам увеличение дальности стрельбы почти в полтора раза.

– Мы это обязательно учтем, – сказал подполковник корпуса корабельных инженеров Бобров, – и не только для «Измаилов», но и для наших линкоров черноморской и балтийской серии. Кстати, упомянутый вами недостроенный линкор, стоящий сейчас в Николаеве, должен стать самым мощным и современным кораблем из всего семейства, и было бы очень обидно, если бы его решили не достраивать, а пустили бы на металл.

– Согласен, – сказал Ларионов, – только учтите, что последним и, может быть, самым опасным недостатком всех без исключения новых кораблей является слабость их зенитного вооружения. Роль авиации в войне на море возрастает не по дням, а по часам, и если мы хотим, чтобы эти корабли прослужили тридцать-сорок лет, то надо качественно усилить зенитную артиллерию. Ведь согласитесь – три 63-миллиметровые зенитные пушки – это просто курам на смех.

– И что же вы предлагаете? – заинтересованно спросил Бобров.

Адмирал Ларионов ответил почти не задумываясь – видимо, он давно думал о решении этого вопроса:

– Необходимо как можно скорее разработать в башенном и щитовом варианте универсальный зенитно-противоминный вариант морского орудия калибром 130/55 от 1913 года. В самом ближайшем будущем основной угрозой для боевых кораблей станет не миноносец, а подводная лодка или самолет. Второе даже опаснее. Поэтому, не меняя общего количества орудий вспомогательной артиллерии, следует заменить казематные противоминные орудия на щитовые или башенные универсальные. Более того, надо предусмотреть в интересах противовоздушной обороны стрельбу из орудий главного калибра снарядами с дистанционными взрывателями, а попросту шрапнелью. Не исключены случаи, когда наши корабли могут быть атакованы плотными формациями в пятьдесят или сто вражеских аэропланов одновременно. Обычными средствами в таком варианте не отбиться, и нужны меры экстраординарного порядка.

– А оправдает ли себя стрельба главным калибром по мухам, то есть аэропланам? – скептически поинтересовался Бобров. – Пока что в мире не было ни одного корабля, потопленного ударом с воздуха.

– Несомненно оправдает, – сказал Ларионов. – Корабль дороже потраченных на его оборону снарядов. А что касается угрозы со стороны авиации… Поверьте мне, я знаю, что говорю.

– Да, товарищи, – заметил Сталин, – товарищ Ларионов прав. Линейные крейсера типа «Измаил» – это очень дорогие корабли, и необходимо, чтобы при нескольких последовательных модернизациях они как можно дольше сохраняли свою боевую ценность – желательно до 50-60-х годов этого века. Поэтому я попрошу отнестись с максимальным вниманием ко всем его критическим замечаниям. Особо беспокоят нас легкие крейсера типа «Светлана», которые, по имеющимся у нас сведениям, не сбалансированы в артиллерии и имеют недостаточную для своего класса огневую мощь.

– Товарищ Сталин, – сказал Ларионов, – я разделяю ваши сомнения в достаточности огневой мощи легких крейсеров типа «Светлана». В связи с ростом общего водоизмещения боевых кораблей, калибр 130 миллиметров становится главным калибром эсминцев, а не крейсеров. Для качественного усиления огневой мощи предлагаю воспользоваться имеющимися на складах и освоенными в производстве восьмидюймовыми морскими орудиями с длиной ствола в пятьдесят калибров, взяв за основу башенную компоновку японских «асамоидов» времен Русско-японской войны. Два на два. Оставшиеся восемь орудий калибра 130 миллиметров надо расположить побортно в универсальных щитовых установках. А вот торпедные аппараты и якорные мины заграждения с крейсеров лучше поскорее убрать. Ни один вражеский корабль, находящийся хотя бы в состоянии минимальной боеспособности, не подпустит их к себе на дистанцию торпедного залпа. Для минных постановок же есть специализированные корабли.

Адмирал Ларионов посмотрел на председателя Совнаркома:

– Товарищ Сталин, в связи со всем мною сказанным, считаю, что необходимо срочно заказать Обуховскому заводу проект щитовой установки калибра 130 миллиметров с углом возвышения орудия примерно в 55–60 градусов, что позволит использовать эти орудия в качестве универсальных.

– Все ясно, товарищ Ларионов, – сказал Сталин, – необходимо поручить товарищам внести в проекты все требуемые изменения и разработать недостающее оборудование. На этом всё. До свидания… Товарищ Ларионов, останьтесь, я хочу переговорить с вами о вопросе, не касающемся кораблестроения…

Когда конструктора вышли, Сталин встал со своего места и прошелся по кабинету, разминая затекшие ноги.

– Товарищ Ларионов, – сказал он, – я попросил вас задержаться для того, чтобы обсудить турецкий вопрос, который вот уже четыреста лет никак не может решить Россия. Турция на грани распада. И оттого, как сложится ее дальнейшая судьба, во многом будет зависеть безопасность наших южных рубежей. Ни в коем случае нам бы не хотелось принять неправильное, скоропалительное решение, способное создать нам потом множество серьезных проблем. Линия поведения должна быть четко проработана, как говорят, с точностью до миллиметра. Давайте подумаем над этим вместе.

3 января 1918 года, утро.

Мурманск.

Штаб флотилии Ледовитого океана и Мурманского оборонительного района

Часы показывали почти четверть двенадцатого утра, но за окнами бревенчатого домика, в котором помещался штаб, царила морозная ночная мгла, лишь кое-где прорезываемая тусклыми огоньками. Полярная ночь, что с нее возьмешь. Под вой полярного ветра, несмотря ни на что, в советском Мурмане начинался еще один трудовой день.