Бунтующий флот России. От Екатерины II до Брежнева - читать онлайн книгу. Автор: Игорь Хмельнов, Эдуард Чухраев cтр.№ 58

Не видя ей конца, я опять решил выйти к команде. Поднявшись по трапу и открыв дверь деревянной надстройки, я увидел против себя одного из молодых матросов корабля с винтовкой, направленной на меня, а шагах в двадцати стояла толпа человек в сто и угрюмо молчала. Небольшие группы бегали с винтовками по палубе, стреляли и что-то кричали. Вбежав в толпу, я вскочил на возвышение и, пользуясь общим замешательством, обратился к ней с речью: “Матросы, я, ваш командир, всегда желал вам добра и теперь пришел, чтобы помочь разобраться в том, что творится, и оберечь вас от неверных шагов. Я перед вами один, и вам ничего не стоит меня убить, но выслушайте меня и скажите: чего вы хотите, почему напали на своих офицеров? Что они вам сделали дурного?” Вдруг я заметил, что рядом со мной оказался какой-то рабочий, очевидно, агитатор, который перебил меня и стал кричать: “Кровопийцы, вы нашу кровь пили, мы вам покажем…” В этот самый момент раздались душераздирающие крики, и я увидел, как на палубу были вытащены два кондуктора с окровавленными головами: их тут же расстреляли; а потом убийцы подошли к толпе и начали кричать: “Чего вы его слушаете, бросайте за борт, нечего там жалеть…”

Но в этот момент произошло то, чего я никак не мог ожидать. От толпы, окружавшей меня, отделилось человек пятьдесят и пошло навстречу убийцам: “Не дадим нашего командира в обиду!” Тогда и остальная толпа тоже стала кричать и требовать, чтобы меня не тронули. Убийцы отступили… Это была победа, и я был окончательно спасен. Но остальные офицеры продолжали быть в большой опасности, и, слыша продолжающуюся по ним стрельбу, я решил опять заговорить о них. Но позже выяснилось, что, когда шайка убийц увидела, что большинство команды на моей стороне, она срочно собрала импровизированный суд, который без долгих рассуждений приговорил всех офицеров, кроме меня и двух мичманов, к расстрелу. Однако большая часть команды не позволила осуществить этот приговор.

Время шло, но на корабле все еще было неспокойно, и банда убийц продолжала свое дело. Мы слышали выстрелы и предсмертные крики новых жертв. Это продолжалась охота на кондукторов и унтер-офицеров, которые попрятались по кораблю. Ужасно было то, что я решительно ничего не мог предпринять в их защиту. Мимо корабля по льду прошла толпа каких-то людей, среди которых были и матросы, и скрылась в направлении города. Как позже выяснилось, она шла убивать всех встречных офицеров и даже вытаскивала их из квартир. Весь остаток ночи я и офицеры не спали и все ждали, что опять что-нибудь произойдет, так как продолжали не доверять команде. Но, наконец, около 6 часов утра начало светать, и сразу стало легче на душе; да и выстрелы на корабле окончательно затихли, и все как будто успокоилось. Тогда я пошел к себе в каюту, думая немного отдохнуть. Осмотревшись в ней, я увидел, что все стены, письменный стол и кровать изрешечены пулями, а пол усеян осколками разбитых стекол иллюминаторов и кусочками дерева. Печальный вид каюты командира линейного корабля во время войны и после боя, но не с противником, а со своей же командой!»

Когда происходили эти события на «Андрее Первозванном», на соседнем «Императоре Павле I» наблюдалась картина еще ужаснее. Бунт вспыхнул с того, что в палубе матросами был поднят на штыки штурманский офицер лейтенант В.К. Ланге, якобы за то, что числился агентом охранного отделения; в действительности ничего подобного не было. Вскоре здесь были убиты лейтенант Савинский, мичманы Шуманский и Булич. Старший офицер корабля, старавшийся на верхней палубе образумить команду, был ею схвачен, избит, за ноги дотащен до борта и выброшен на лед. Командир корабля капитан 1-го ранга С.Н. Дмитриев, к сожалению, на защиту своих офицеров выступить не решился, успокоить команду не пытался и просидел в течение всего острого момента в кают-компании, предоставив каждому действовать по своему усмотрению. Так проходил переворот на кораблях, на берегу же убийства офицеров происходили в обстановке еще более ужасной. На второй или третий день после переворота были убиты командир Свеаборгского порта генерал-лейтенант В.Н. Протопопов и молодой корабельный инженер Л.Г. Кириллов. Первый был очень гуманный человек, и его все любили, а второй только что начал свою службу и даже не успел себя ничем проявить. Таким образом, нельзя и предположить, чтобы причиной убийства могло послужить их отношение к подчиненным. Тем более, что они были убиты из-за угла какими-то неизвестными лицами, которые безнаказанно скрылись. Офицеров убивали при встрече на улице или врываясь в их квартиры и места службы, бесчеловечно издеваясь над ними в последние минуты. Но и этим не довольствовалась толпа зверей-убийц: она уродовала трупы и не подпускала к ним несчастных близких, свидетелей этих ужасов.

«Бескровный» переворот в Гельсингфорсе стоил жизни тридцати восьми морским офицерам, не считая сухопутных. Большинство из них погибло от рук таинственных убийц в форме матросов и солдат, но были павшие и от рук своей собственной команды… В каждом из других портов Балтийского моря переворот имел свои характерные черты и проявлялся спокойно или бурно в зависимости от того, какие корабли и части на них базировались, и, главным образом, насколько подпольная агитация обратила серьезное внимание на данный пункт.

Второй базой действующего флота был Ревель. В нем зимовали: 1-я бригада крейсеров, Дивизия подводных лодок и часть Минной дивизии. Это были все корабли, много плававшие и часто входившие в соприкосновение с неприятелем. Поэтому их настроение было значительно бодрее, чем на дредноутах и броненосцах. Команды были более сплочены, лучше знали своих офицеров и, находясь не один раз в тяжелых боевых переделках, научились ценить начальников, понимая, как трудно их заменить. 1 марта на судах было объявлено о перевороте в Петрограде и переходе власти к Временному комитету Государственной думы. Затем пришло известие об отречении государя императора и наследника цесаревича. Все эти известия команды приняли совершенно спокойно; ни на одном корабле не возникло беспорядков, и ни одного морского офицера не было убито. Команды то и дело обращались к офицерам за разъяснениями по поводу текущего момента, советовались с ними и относились во всех случаях с должным чинопочитанием. Служба на кораблях не только не опустилась, но стала еще строже, команда старалась добросовестнее относиться к своим обязанностям и следила друг за другом. Было полное желание воевать, и о мире никто не хотел и слышать. Такое спокойное отношение команд к текущим событиям позволило даже, параллельно с возникновением революционных организаций матросов, организовать и офицерский союз для защиты прав офицеров и урегулирования нового положения.

В Моонзунде, на передовой позиции, всю зиму стояли линейный корабль «Цесаревич» и крейсер «Адмирал Макаров». На них известие о перевороте ничуть не испортило отношений между офицерами и командами.

А вот в Кронштадте переворот ознаменовался настоящим погромом и зверскими убийствами. Здесь действующий флот во время войны не базировался; кроме нескольких учебных судов и транспортов, других кораблей не было. Но зато там был огромный контингент молодых матросов, обучавшихся в специальных классах; были береговые команды из старых матросов, списанных с кораблей за плохое поведение и отбывших наказание в тюрьмах и дисциплинарных батальонах. Уже только по своему составу матросов этот порт был благодатной почвой для мятежа. Молодые матросы призыва 1917 года явились на службу наполовину распропагандированными и не желавшими воевать. Еще в деревнях услужливые агитаторы вдалбливали им в головы, что воевать не надо и что начальство, которому великолепно живется за счет казны, только и занято угнетением своих подчиненных. Они были готовыми жадно внимать всякой подпольной агитации о «мире во что бы то ни стало» и про то, что офицеры – это их злейшие враги.