Цель номер один. План оккупации России - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Антонов cтр.№ 34

До XVII века украинцы жили мечтой о независимости и восстановлении Великой Руси (то есть Киевщины), не обращая особого внимания на своего северного соседа, как не имеющего отношения к проблеме «вильной Украины». Москва же крепла и возвышалась, присоединяя земли в Сибири, много большие, чем Украина, а в южных степях слепые кобзари пели бесконечные думы о казацкой славе.

Не упускали казаки возможности пограбить северного соседа, когда для этого представлялась возможность. Особенно буйствовали они на российской земле во время Смуты начала XVII века. Весьма популярный в XIX веке писатель Михаил Загоскин в своем романе «Юрий Милославский» так рисовал «доброго», положительного казака:

«Кирша был удалой наездник, любил подраться, попить, побуянить; но и в самом пылу сражения щадил безоружного врага, не забавлялся, подобно своим товарищам, над пленными, то есть не резал им ни ушей, ни носов, а только, обобрав с ног до головы и оставив в одной рубашке, отпускал их на все четыре стоны. Правда, это случалось иногда зимою, в трескучие морозы; но зато и летом он поступал с ними с тем же самым милосердием и терпеливо сносил насмешки товарищей, которые называли его отцом Киршею и говорили, что он не запорожский казак, а баба. Вечно мстить за нанесенную обиду и никогда не забывать сделанного ему добра – вот правило, которому Кирша не изменял во всю жизнь свою».

На фоне такого доброго казака легко представить себе нравы его менее добрых товарищей.

Возрождение Украины началось в XVII веке. Московское государство было к тому времени разорено польско-литовско-шведской интервенцией, а Киев стал вновь, как и при Ярославе Мудром, очагом восточноевропейской образованности, с церковной Академией, где преподавание было поставлено на хорошем европейском уровне. Студентов там учили не только богословию и греческому и латинскому языкам, но и стихосложению. Но гнет польских панов и опустошительные набеги крымских татар становились невыносимыми, и казачьи вожди не раз обращались к России с просьбой о присоединении к ней. Наконец, Земские соборы 1651 и 1653 годов дают добро на этот шаг, и Россия вступает в 14-летнюю войну с Польшей – в ущерб своим интересам. Сознавая невозможность сохранить независимость Украины в тех исторических условиях, гетман Богдан Хмельницкий выбрал как наименьшее из зол союз с Россией. По его инициативе Переяславская рада приняла решение о воссоединении Украины (это была тогда сравнительно узкая полоска земли на левом берегу Днепра) с Россией. Польша бросила все силы против России, и это позволило казакам очистить от панов всю Украину.

А дальше произошло то, что не раз случалось с народами, «облагодетельствованными» Россией. Новые гетманы призывают к «самостийности» и, вступив в союз то с крымским ханом, то с поляками, наносят русским войскам тяжелые поражения. Победа «самостийности» оборачивается новым подчинением Польше, которая признала привилегии казацкой старшины, чтобы вернуть под панский гнет рядовых казаков и крестьянство. А крымские татары уже безнаказанно грабили украинские города и села, уводя каждый раз тысячи пленников-рабов. (Украинские историки называют это время «руиной».)

И тогда украинские города просят русского царя принять их страну под свою высокую руку и править ею «по всей его государевой воле». А в России как раз в это время складывается новый курс – на расширение государства преимущественно на юг, через славянские и греческие земли к Царьграду («тишайший» царь Алексей Михайлович был одержим идеей стать государем всех православных стран, ради чего пошел и на церковную реформу, породившую раскол).

Антиукраинская политика царизма

Прошло полстолетия, и гетман Мазепа, понимая, что оборот «на всей государевой воле», употребленный в универсале о присоединении к России, оказался вовсе не риторической фигурой, сделал отчаянную попытку освободиться от «братского союза», воспользовавшись Северной войной. В чем, как известно, потерпел неудачу.

А потом… Потом Екатерина II… просто уничтожила Запорожскую Сечь, а ее последнего кошевого атамана заточила в Соловецком монастыре! Остатки казаков Сечи были переселены на Кубань. Но это было уже совсем другое казачество – оседлое, земледельческое и служилое сословие. Того казачества, о котором сложены лучшие украинские песни, которое вообще составило основу украинской культуры и самобытности, не стало. А оставшиеся казаки наравне с крестьянами стали закабаляться на польский манер, то есть с особой жестокостью; при этом казацкой верхушке по принципу «разделяй и властвуй» было присвоен статус неких «полудворян». (Вообще-то на месте украинских националистов этот бы эпизод сделать символом геноцида украинского народа, а вовсе не пресловутый «голодомор».)

Примерно с этого времени вечная освободительная борьба украинцев приобретает явные черты антирусской. Можно вспомнить хотя бы Котляревского, сочинившего казалось бы невинный пародийный бурлеск – переложение классической «Энеиды» на «малороссийский» манер. Но более-менее внимательный взгляд легко определит, кто скрывается под именем «греков», разрушителей великой вольной Трои, из которой сумел бежать Эней с горсткой сподвижников. (Потом этот Эней, как известно из преданий, станет родоначальником римлян, которые сполна возьмут у греков реванш! Имеющий уши да слышит.) Даже великий Гоголь, так и не решивший, какая у него душа – «хохлацкая или русская», – внес в нее (вольно или невольно) свою лепту (сейчас уже забыты бесчисленные протесты против «клеветы на Россию» как на страну «мертвых душ»). Он противопоставил жалкому состоянию русских (с непонятным ему идеалом подвижника) малопонятный для нашего читателя идеал «казацкого лыцарства» с бесконечной гульбой и пальбой (у нас редко кто, уже взрослым, перечитывал полного «Тараса Бульбу»).

Но окончательно украинское национальное самосознание оформилось в личности Тараса Шевченко (как и русское того времени – в лице его старшего современника Пушкина), который прошел через российскую выучку и солдатчину, но так и не принял в себя ничего москальского, доказав, что украинец может овладеть высотами мировой культуры и остаться украинцем. В этом – секрет его вечной популярности у соотечественников. Как отмечали критики, для Шевченко столица России Петербург – это этический полюс абсолютного зла, город-упырь, болотный Ад, противопоставляемый «городу на холмах» – Киеву-Иерусалиму. Гностически-манихейское отношение Шевченко к Российской империи как к носительнице метафизического зла в значительной степени будет определять ценностные ориентиры послешевченковского украинского национализма.

Не стану останавливаться на принудительной русификации Украины при Александре III, который вообще принципиально отрицал существование украинского народа и украинского языка, как и на других проявлениях угнетения украинцев в предреволюционной России.

Не раз в дореволюционной России возникал проект переноса столицы империи в Киев – «мать городов русских». Но он не был осуществлен. И с прекращением Российской империи Украина поспешила заявить о своей независимости.

Украина в советский период

Но по Брестскому миру Украина подлежала немецкой оккупации. (При этом Украинская Рада подписала договор с немцами, раньше, чем Москва.) Впрочем, она продолжалась недолго. Образовалась Украинская Республика во главе с известным национальным деятелем Грушевским, которая, впрочем, тоже просуществовала недолго: на Украине установилась Советская власть.