Цель номер один. План оккупации России - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Антонов cтр.№ 132

Могут сказать: стоит ли придавать такое значение тому, что произошло в каком-то уральском поселке? Стоит, потому что, если вовремя не одуматься, такое может произойти по всей России. И уже происходит. И не где-нибудь, а во многих районах Подмосковья. Еще недавно концентрация железа в воде там превышала предельно допустимую в 3 раза, а теперь превышает подчас в 10–15 раз. А еще в воде встречаются марганец, фтор, сульфиды, нитраты, фенолы и др. Особенно сильно загрязняют воду скважины, которые бесконтрольно бурят и дачники, и предприятия.

Как же могло получиться, что в России, которая всегда славилась обилием источников «сладкой» воды, люди вынуждены пить какую-то вредоносную бурду?

А все дело в бездумном техническом прогрессе и идеологии покорения природы.

Красавицу-Волгу, воспетую в стихах поэтов и народных песнях, превратили в цепь гидроэлектростанций с водохранилищами, что позволило напоить и снабдить электроэнергией города и их промышленность, обеспечить плавание большегрузных судов, дать воду для орошения засушливых земель. Однако водохранилища поглотили несметное богатство – цветущие заливные луга, служившие кормовой базой для животноводства, плодородные пашни, изобильные ягодные и грибные места с множеством дичи, промысловые рыбные озера. А со временем водохранилища превратились в отстойники гнилой воды, накопившие огромное количество разлагающихся сине-зеленых водорослей и всевозможных вредных веществ из неочищенных промышленных стоков. Как пишут специалисты, стоячая река, потерявшая способность к самоочищению, превращается в антисанитарный водоем с мертвой водой. И эту мертвую, к тому же отравленную воду пьет треть населения страны. От былого рыбного изобилия остались жалкие крохи, место осетровых заняли ерш и плотва, появляется все больше рыб-мутантов…

Как говорит известный эколог член-корреспондент РАН Алексей Яблоков, время прохождения воды от истока Волги до ее устья в результате постройки плотин увеличилось в 10 раз. Волжская вода, используемая в низовьях реки для питья, по меньшей мере дюжину раз проходила через системы канализации, так что это давно уже не H₂O.

Таковы итоги «созидания методами разрушения», которое давно уже практикуется в нашей стране. Вслед за Волгой та же участь постигла Дон и Днепр, за ними – Ангару и Енисей, теперь на очереди – Подкаменная Тунгуска, обещающая уже катастрофу вселенского масштаба…

Не стало Волги – погиб и Каспий. К той волне нечистот, что несется с верховьев рек, добавляется и отрава от предприятий, расположенных в Астрахани. Один только Астраханский газоперерабатывающий завод ежегодно выбрасывает в атмосферу до 1,2 миллиона тонн двуокиси серы, которая, соединяясь с парами воды атмосферного воздуха, образует 12 миллионов тонн сернистой кислоты, выпадающей на землю. А в выбросах, кроме серы, находятся двуокись углерода, а также сероводород, соединения ртути и другие высокотоксичные вещества. Не меньший вред наносят Каспию расположенные в его казахстанской зоне Карачаганакский газоконденсатный и Тенгизский нефтегазовый комплексы. Если в самой Астрахани господствует «Газпром», то в заповедной части Северного Каспия (этой последней цитадели осетровых на планете Земля) добывает нефть «ЛУКойл». Эти частники извлекают громадные прибыли, а народу остаются отравленные воды и суша. Большая часть Каспия покрыта нефтяной пленкой, губительной для рыбы, тюленей, птиц. Добыча осетровых за последние 20 лет сократилась в 100, а знаменитой каспийской сельди – в 1000 раз! Никакие браконьеры не сравнятся по величине ущерба рыбному хозяйству с этими индустриальными монстрами, которых поощряло государство.

Кого-то винить в этих просчетах не приходится. Человек – не Бог, отдаленных последствий своих действий он предвидеть не может. Волжские ГЭС сыграли свою роль, дали стране электроэнергию, городам и полям воду. Но ныне на первый план выступают другие ценности.

То, как мы обращаемся с нашими водными ресурсами, в мире часто воспринимается как преступление против человечества. Положение с обеспечением населения планеты питьевой водой надо охарактеризовать как ужасное. Сегодня каждому пятому (а по другим данным – каждому третьему) человеку на Земле не хватает воды, и дальше положение будет только ухудшаться: численность населения растет, расширяется промышленное и сельскохозяйственное производство, а источники водоснабжения истощаются и загрязняются. Россия по размеру водных ресурсов занимает второе место в мире после Бразилии, и мы пока этой вселенской жажды не ощущаем.

Виктор Данилов-Данильян, директор Института водных проблем РАН, говорит: «Перед 2025 годом наступит глобальный водный кризис. Доступная вода останется в 3–4 странах мира. Это Россия, Бразилия, Канада, Австралия. А больше свободной воды нигде не будет. Она будет разобрана вся до капли».

И если на Западе много говорят о необходимости «интернационализации» российских месторождений полезных ископаемых, то к нашим запасам пресной воды это требование относится в еще большей степени. При этом к нашей стране предъявляются и территориальные претензии, причем преимущественно на районы, слабо нами освоенные. Даже в страшном сне нельзя представить себе, что, например, Сибирь и Дальний Восток с их огромными запасами пресной воды отойдут к другим странам, а россиянам останутся в качестве источников питьевой воды те самые до предела зарегулированные и загрязненные реки Европейской части России, где «вода давно уже не H₂O».

Потребление воды промышленностью громадное (на производство 1 тонны стали расходуется 20 кубометров или тонн воды), и оно у нас на единицу продукции часто бывает в разы больше, чем в развитых странах Запада. Да и в быту – та же картина. Чтобы побриться безопасной бритвой, американцу достаточно стакана воды, нашему мужчине – ведро. Только в нашей стране хозяйка на кухне, чистя у раковины картошку, болтает с гостьей – а вода все это время льется непрерывной струей. Немец всякий раз прикидывает, принять ли ему сегодня ванну – это стоит столько же, сколько и новая пара ботинок. Англичанин затыкает пробкой раковину, наливает в нее немного воды и так умывается. В некоторых семьях в Израиле даже воду в туалете спускают один раз в сутки – перед отходом ко сну. Сколько раз наши соотечественники попадали в трагикомическую ситуацию в Японии: поселившись в гостинице, они от души плескались с дороги в ванне, а потом с изумлением читали счет за воду, съедающий всю их наличность валюты. (Вообще-то то же можно сказать и о том, как мы пользуемся газом и электричеством. Нас не удивляет, что порой на кухне горит газ, чтобы потом не расходовать лишнюю спичку. И модные светильники у нас светят не туда, куда должны бы светить, а в потолок, – ведь нам нужен «рассеянный свет». Ну, а окна в наших домах будто специально так и проектировались, чтобы зимой обогревать улицу.)

Вода в России почти ничего не стоит, в отличие от Европы и Америки. Вероятно, поэтому средний россиянин тратит в день больше 220 литров воды, житель Подмосковья 400 литров. Это в наши дни непозволительная роскошь.

Вода уже совсем скоро станет дороже нефти, говорят, продавать ее будут по цене шампанского. По словам Бориса Грызлова, уже сейчас экспорт чистой питьевой воды может быть «третьим после нефти и газа источником сырья, который мог бы приносить доходы бюджету» ^[81]. А в перспективе он, видимо, мог бы стать главным источником валютных поступлений в казну – «рынок сбыта» этого «сырья» колоссальный. При этом, если одни виды энергии могут быть заменены другими, то воду – это непременное условие жизни – ничем заменить никогда не удастся. Поэтому ценность воды нельзя измерять в деньгах, это – сверхценность XXI века, и задача коренного улучшения использования наших водных ресурсов – это не только наше внутреннее дело, но и выполнение долга перед человечеством. А восстановление качества воды должно стать приоритетной задачей, при решении которой главными должны быть не экономические соображения.