Хроники времен Сервантеса - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Фромер cтр.№ 9

Великий инквизитор вздохнул и, встав на колени, долго молился перед большим черным распятием. Потом несколько минут вглядывался в скорбную фигуру на кресте с набрякшими жилами рук, со скрюченными в болезненной судороге пальцами, с трещинами уже мертвой кожи.

«Спаситель принял жесточайшие телесные муки, чтобы искупить своей смертью грехи человечества, — размышлял Торквемада, — но люди как грешили, так и продолжают грешить. Мы, верные слуги церкви, призваны направлять их на праведный путь. Лишь крепкая вера — путь к спасению. Вера — это крылья молитвы. Без нее она не может вознестись к чертогу Всевышнего. Конечно, Он не нуждается в нашей вере, но дабы не спасать нас без нашего участия, требует ее от нас. В истинной вере важны не схоластические рассуждения, а твердое понимание того, что в жизни можно, а что нельзя. Есть только одна сила, удерживающая мир от распада. Это — страх. Люди не станут грешить, если будут страшиться пыток и костра, а также репрессий, которые не замедлят обрушиться на их родных и близких. Но тут очень важно не перегнуть палку. Нельзя отнимать у человека все, ибо человек, которому нечего терять, перестанет бояться. Вот почему Христос отрекся в Кане от собственной матери, сказав: „Женщина, кто ты мне?“»

Взгляд Торквемады упал на листок, лежащий на его письменном столе, и сразу кровь ударила ему в голову. Это был анонимный пасквиль, изъятый инквизиторами у одного из еретиков. В нем в издевательски-насмешливом тоне утверждалось, что Торквемада не имеет права заниматься вопросами, связанными с чистотой крови, потому что у него самого бабка — еврейка. Автор этой мерзости даже намекал на то, что Великий инквизитор сам тайно выполняет иудейские обряды.

Торквемада вновь упал на колени перед распятием. Его губы исступленно шептали: «Ненавижу евреев! Ненавижу евреев! Да будут они прокляты во веки веков! Пусть они называют себя новыми христианами — я все равно им не верю».

Фраза «ненавижу евреев» как басовая струна звучала у него в мозгу. Он задыхался от ненависти. Да ведь лгут они, проклятые! Ну, не могла его бабка быть еврейкой. Его предки всегда гордились своим благородным происхождением. Разве мог его дед Альвар Фернандес де Торквемада осквернить кровь своего рода еврейской кровью. Да ни за что на свете.

Но в глубине души Торквемаду грызли сомнения. Они подтачивали сознание и душу. Лишали сна и покоя. Торквемада хорошо знал, что в те времена, когда его дед вступил в брак, евреи пользовались повсеместным почетом и уважением. Породниться с ними отнюдь не считалось чем-то зазорным. Многие из них занимали ответственные посты при дворе, и вообще тогда никто не ломал себе голову над тем, какая кровь течет у него в жилах.

Альвар Фернандес де Торквемада женился по любви и никогда не жалел об этом. Но его внук не смог смириться с такой несправедливостью судьбы. Он хорошо помнил свое детство: косые взгляды, двусмысленные усмешки и шепоток за спиной: «Вот, поглядите на этого гордеца. Он кичится своим аристократическим происхождением. Считает себя выше нас. Видно забыл, что у него бабка еврейка».

Торквемада нервно повел плечом, гоня прочь неприятные мысли. На пороге кельи бесшумно возник его секретарь в черной сутане.

— Ну, что у тебя?

— Плохая новость, святейший приор, — сказал он бесстрастно. — В королевских покоях находятся сейчас дон Ицхак Абарбанель и еще двое иудеев. Мне удалось выяснить, что они предлагают королевской чете тридцать тысяч дукатов в обмен на право евреев остаться в Испании.

Торквемада побледнел. Потом схватил распятие и опрометью выбежал из кельи.

* * *

Дон Ицхак Абарбанель был удивительным человеком. Он принадлежал к семье, которая уже в середине XIII века достигла небывалого почета и популярности в Испании, причем не только среди евреев. Да это и не удивительно, потому что вела она свою родословную от царя Давида. Члены рода Абарбанелей свято верили, что знатность происхождения обязывает их к ревностному служению еврейскому народу и еврейской вере.

Сам Ицхак Абарбанель получил прекрасное образование — как религиозное, так и светское, и стал выдающимся знатоком Торы, Талмуда, древних еврейских источников, а также греческой и арабской философии, медицины, истории и астрономии.

Это был ум необычайно широкий, способный постигать самую суть проблем и правильно видеть и понимать взаимосвязь вещей и событий. А еще Абарбанель был выдающимся дипломатом и финансистом.

Долгие годы он занимал пост финансового советника при дворе короля Португалии Альфонсо V, своего покровителя и друга, и так умело распоряжался королевской казной, что Португалия процветала. Но в 1481 году король Альфонс V умер, а его преемник Жуан II был совсем другим человеком. Мелочный и подозрительный, он не любил евреев и охотно поверил доносу, обвинившему Абарбанеля в причастности к заговору против священной королевской особы. Его жизни грозила опасность, и он переселился в Испанию, где купил небольшое поместье в городке Сегура. Здесь, в тишине и покое, Абарбанель занялся изучением и комментированием Пятикнижия.

Весной 1484 года его пасторальной жизни пришел конец. Король Арагона и королева Кастилии вежливо, но настоятельно пригласили дона Ицхака Абарбанеля ко двору и поручили привести в порядок финансовые дела объединенного королевства, ибо государственная казна была почти пуста.

Благодаря своим способностям и неисчерпаемой энергии, Абарбанель довольно быстро выполнил поставленную перед ним задачу. Финансовая система Арагона и Кастилии была им налажена так хорошо, что католические короли сумели без особого напряжения довести до конца последний этап Реконкисты. Еврейская община Испании, возглавляемая доном Ицхаком Абарбанелем, процветала, и ничто не предвещало беды.

Вдруг в начале апреля 1492 года разнесся слух о том, что король и королева уступили настояниям Великого инквизитора Томаса Торквемады и вот-вот подпишут эдикт об изгнании евреев из Испании. Ицхак Абарбанель вначале даже не очень встревожился. Он пользовался кое-каким влиянием на обоих монархов и был уверен, что ему удастся добиться отмены этого губительного не только для евреев, но и для самой Испании решения.

Он настоял на том, чтобы Фердинанд и Изабелла приняли его и еще двух видных представителей еврейской общины.

— Мы вас слушаем, дон Ицхак, — сказала Изабелла.

— Ваши величества, — начал Абарбанель, — Господь даровал вам величайшую победу. Ваши враги повержены во прах. Вы находитесь на вершине могущества, и мы, ваши верные подданные, смиренно просим вас не умалять несправедливостью своего величия. Лишь могущество, слитое в единое целое со справедливостью, угодно Господу. Испания — наша родина. Веками она была домом для наших предков, мы испытываем к ней глубокую сердечную привязанность. Откажитесь же от вашего жестокого намерения, и я уверен, что Господь благословит вас. Что же касается нас, ваших верных подданных, то мы готовы собрать и передать вам сумму в тридцать тысяч дукатов, которые сейчас так необходимы королевству, завершившему долгую и трудную войну с маврами. Кроме того, мы обязуемся выплачивать двойной ежегодный налог в пользу государства.