Золотая струя. Роман-комедия - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Жмакин cтр.№ 18

– Да сколько же можно восторгаться средневековой Моной Лизой? Жизнь далеко ушла вперед, рождаются новые художники, новые течения, появляются новые техники художественного творчества. Я удивляюсь вам, Вячеслав Григорьевич. Насколько помню, вы всегда умели подметить оригинальное, непохожее, всегда умели определить талант. Художник, на презентацию работ которого я приглашаю, это уникум! Аналогов вы не найдете. Не верю, что вы этого не понимаете.

– Витя, я прекрасно вижу, что это уникум, – уже спокойнее и миролюбивее заговорил Куролесин. – Но почему это связано опять с какой-то похабщиной? Она, эта похабщина, лезет из Интернета, из телевизора, молодежь разучилась читать книги, грамотно писать, о высоком искусстве вообще понятия не имеет. Наше общество неумолимо деградирует. У нас нет культуры, у нас есть культурка! И ты тут еще лезешь со своей писяниной.

– Полностью согласен с вами про деградацию, – подхватил Богема. – И чтобы её предотвратить, надо использовать все методы. Уринальный художественный метод, сочетание низменного и высокого, может служить средством для привлечения нашего молодняка к настоящему искусству. Какой-нибудь гопник в лампасных трениках придет поглазеть на уринальные рисунки, чтобы погоготать над ними, а там, глядишь, в нем что-то останется, что-то зацепит его неразвитую, незрелую душу.

– Сильно сомневаюсь, – сказал Куролесин.

Тут у него запиликал телефон, и Вячеслав Григорьевич долго и нудно объяснял кому-то, почему необходимо подавать непременно в арбитражный суд и почему никакие другие инстанции не помогут. Когда он закончил разговор, Витя сказал, вставая:

– В общем, приходите, Вячеслав Григорьевич, не пожалеете. Кстати, для всех журналистов, освещающих презентацию, предусмотрено материальное поощрение.

– Приду, приду, куда от тебя денешься. – Куролесин вышел из-за стола, чтобы на прощание пожать ему руку. – Как зовут твоего художника?

– Сидоров, Анатолий.

– Впервые слышу.

* * *

Настя договорилась со знакомым педагогом-пианистом из музыкального колледжа, что он помузицирует на презентации. Она пригласила его в картинный зал, чтобы он осмотрелся и продиагностировал рояль. Богему она тоже нашла нужным позвать. Несмотря на свою красоту, она была женщина серьезная и ответственная, что Витю несколько удивляло.

Педагог, субтильный мужчина с русой, интеллигентной бородкой, взял пробные аккорды, пробежал гамму, потом вдруг сильно ударил по клавишам, и картинный зал наполнился звуками бурного, революционного шопеновского этюда. Странное чувство посетило Богему. Играл педагог хорошо, и музыка казалась волшебной, она словно озарила зал благородным, живительным светом: картины замерцали яркими красками, паркет засиял теплым блеском, гигантская люстра сверкала радостными огнями. Но как только Витя попытался мысленно соотнести эту музыку с предстоящей уринальной выставкой, музыка приобретала игривый, карикатурный, издевательский характер.

– Будьте добры теперь что-нибудь спокойное, неторопливое, – попросила Настя.

Педагог заиграл первую часть «Лунной сонаты». Прекрасная, чарующая музыка показалась Богеме комичной и двусмысленной. Наверное, что-то подобное почувствовала и Настя, потому что, когда музыкант ушел, она с растерянной улыбкой призналась:

– Иногда мне кажется, что мы затеяли неслыханную по наглости авантюру, даже страшно становится.

– Настя, нам нечего бояться, мы делаем правое дело, – сказал Богема, борясь с терзающими его сомнениями. – На Западе, да и в Москве, моментально бы раскрутили уринального художника Сидорова по полной программе. А у нас в провинции, как всегда, опасаются, как бы чего не вышло, мол, лучше не высовываться. К тому же, сравните, или ваш художественный салон будет известен, как собиратель пусть хороших, но обычных работ, которые мало кого удивят, или вы представите всему свету новое направление в искусстве. Есть разница?

– Есть, – согласилась Настя.

Со сценарием они определились. Ведущего решили не приглашать, откроет презентация на правах хозяйки сама Настя. Она поприветствует гостей и даст слово Богеме, как организатору и идейному вдохновителю выставки. Богема представит художника Сидорова, расскажет о его творческом пути, о его значении (да чего мелочиться?) в мировом искусстве. Затем скажет речь искусствовед Куролесин. О чем он будет говорить, неизвестно, но это не важно, главное, чтобы он выступил. Потом гости могут задавать вопросы. После торжественной части – обход экспозиции, в завершение – небольшой фуршет, неформальное общение.

Через два дня всё было готово – уринальные портреты развешаны, организационные вопросы решены, как вдруг накануне презентации Настя по телефону сообщила Богеме, что дело принимает непростой оборот. Ей позвонили из управления культуры и предложили помощь. Когда Настя стала вежливо благодарить и отказываться, её уведомили, что есть поручение губернатора оказать всемерную поддержку в открытии первого в области частного художественного салона. «Меценатство в сфере искусства надо возрождать. Вадим Иванович подает хороший пример», – заявила Насте начальник управления культуры Раиса Степановна. Эта дама заявилась к Насте в картинный зал собственной персоной вместе со своими заместителями для ознакомления с экспозицией и с серьезным намерением сделать всё, чтобы презентация прошла на самом высоком уровне – возможно, окажет честь поприсутствовать сам губернатор. Настя не может ей просто так взять и отказать, поскольку Вадим Иванович дружен с губернатором.

– Зачем отказывать? – воскликнул Богема. – Удача сама рвется к нам в руки.

Они продолжили разговор у детского сада, куда Настя подъехала за дочуркой, договорившись с Витей о встрече.

– Присутствие губернатора означает, что на презентацию уже наверняка сбегутся все СМИ, какие только есть в области – и местные, и федеральные, – рассуждал Богема. – Нам останется только претворить в жизнь наш сценарий, а они чего-нибудь да напишут.

– Дело в том, что эта дама из культуры настоятельно просит убрать на время уринальную экспозицию, – сказала Настя. – Она хочет сделать презентацию художественного салона, а не наших портретов. Видимо, опасается причинить вред целомудрию губернатора. Сценарий она предлагает свой, намерена подключить филармонию с профессиональным ведущим и струнным квартетом. Кто-то из Союза художников выступит. Вашего Куролесина она вообще не воспринимает. Короче, всё будет как обычно, типа: непонятно что, но бодрит.

В своей раздраженности и язвительности Настя была прелестна. Богема разглядывал ее и улыбался.

– Чего так смотрите? У меня тушь размазана? – спросила она встревожено.

– Нет. Впервые вижу вас такой разозленной.

– Да как же тут не злиться, все наши труды насмарку.

Они помолчали, раздумывая. Вокруг в вечернем синем воздухе падал мягкий снежок. За оградой детского сада галдела ребятня.

– Вполне вероятно, что губернатор не в курсе уринальных портретов, – сказал Богема. – Он велел своим подчиненным помочь Вадиму Ивановичу, и они проявляют инициативу, кто во что горазд. Заставь дурака богу молиться, он и лоб расшибет. Как вы считаете?