Боги войны - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Агалаков cтр.№ 63

Но у посла Ивана Хлопова был на этот счёт заготовленный ответ, какой держали все московские послы, когда речь заходила о казаках.

– Милостивый хан, так то те казаки, что Москву не слушают! Мы властны над служивыми казаками, а эти – воровские! Они нас самих не слушают! От них-то царь-батюшка тебя, как брата своего, сам уберечь желает! Всей душой!

Хотелось князю Урусу язык вырвать у этого посла, а то и на кол посадить или привязать к четырём степным лошадкам и порвать на части, но нельзя было! И потому слушал он сладкие посольские речи и скрипел зубами.

Уезжая, Иван Хлопов пообещал всё передать царю: все жалобы и просьбы.

Несолоно хлебавши остался князь Урус после разговора с московским послом Иваном Хлоповым. Разве что с подарками, жалованьем и заверениями в любви и дружбе.

А казаки тем временем стучали топорами – валили лес! И мириться с этим фактом никак было нельзя!

– Будь я проклят, если оставлю им хоть пядь моей земли! – сказал князь Урус. – Сами уничтожим казаков – в пепел обратим их городок!

Сказано князем Урусом – великим ненавистников русских – сделано! Урус обратился к своим братьям-мурзам с воззванием отомстить казакам за разорения Сарайчика и смести с лица земли их нарождавшуюся крепостушку. Первым откликнулся брат Уруса – мурза Сеид-Ахмед. Это был один из тех мурз, что шастали на русские территории за полоном, грабили и оставляли за собой пепелища.

– Позволь мне истребить наших врагов! – самоуверенно сказал он старшему брату. – Я один справлюсь с казаками!

– Награжу тебя особенно, если приведёшь ко мне их атамана Барбошу, – не менее самоуверенно ответил ему князь Урус. – Хочу с живого содрать кожу! Хочу посмотреть в его глаза, услышать его крик и мольбу о пощаде! Хочу увидеть, как сдохнет эта собака! Ступай, Сеид-Ахмед!

В самом начале осени 1586 года мурза Сеид-Ахмед подошёл со своим войском к берегу Яика и встал напротив острова. Его поразило то, что он увидел. А увидел Сеид-Ахмед высокий деревянный частокол с башенками, а перед частоколом – земляной вал, а перед валом – ров! А за частоколом уже поднимались и другие башни! Целый город разрастался на острове, на его холме, среди леса! Разумеется, казаки, везде державшие посты, знали о приближении небольшой орды ногайского мурзы. Прошло шесть дней осады. Надо было что-то предпринимать Сеид-Ахмеду. На седьмой день нагнали лодок. Ногайцы решили первыми атаковать остров – высадиться на его окраинах, а затем напасть на растущую крепость. Когда лодки были частью заполнены, когда другие ногайцы толпились по берегу, тут же сновали всадники, из-за острова вышли с десяток стругов и стремительно направились к берегу, заполненному ногайцами.

Вначале громыхнули пушечки, а за ними около сотни казаков разрядили свои первые пищали в ногайцев. Ряды на берегу разом поредели, ногайцы бросились из лодок и те стали переворачиваться, конники заметались по берегу, давя своих же. Степняков охватила паника. Крики и вопли понеслись над Яиком. Ногайцы даже не успели выпустить в нападавших стрелы.

Матвей Мещеряк командовал отпором-атакой.

– В степь ходи! Кумыс пей! – разряжая одну пищаль и перехватывая другую, кричал в сторону обескураженных и погибающих ногайцев Тимоха Болтун. – Не твоё это место, узкий глаз!

Казаки дали второй залп по ногайцам – точно ураганом смело степняков с берега. Только сотни полторы убитых и раненых корчилось на песке да в тёплой воде под сентябрьским солнышком. Сами казаки не потеряли ни одного человека. Едва ноги унёс и сам Сеид-Ахмед. Побитой собакой приехал он в Сарайчик и упал в ноги к брату, требуя мести.

Князь Урус продолжал скрипеть зубами. Только ещё громче. А казацкая крепостица росла на острове день ото дня – и становилась всё более грозной.

В конце сентября на острове Кош-Яик уже стояла настоящая крепость.

Весть о победе над Сеид-Ахмедом разнеслась быстро по Яику, достигла Волги. К Яику отовсюду потянулись казаки. Атаманы с ватагами и ватажками просились к Барбоше и Мещеряку. Стекались и вольные казаки, ищущие битв и приключений, готовые в любую минуту выйти против ногайцев. Прав оказался Матвей: у днепровцев была Запорожская Сечь, у донцев – раздоры, а у волжан и яицких казаков – своя родная пристань. Яицкий городок! Пиратский остров!

Крепость ещё достраивалась, а под крылом атамана Матвея Мещеряка, легендарного покорителя Сибири, уже собралось более полутысячи бойцов. Столько же было и у Богдана Барбоши.

Но с таким войском казаки могли уже и сами нападать на врага…

Налёт на улус мурзы Хозина заставил вздрогнуть всех ногайцев. Да не просто вздрогнуть, а впервые испугаться за своё будущее на Волге и Яике. Вихревой налёт возглавил сам Матвей Мещеряк. Как атаман, он быстро выровнялся с Богданом Барбошей, а то, что он ходил с Ермаком в Сибирь и был правой рукой великого человека, придавало ему ещё больший авторитет. А потом, Матвей не был просто удалым разбойником и во главу угла ставил не разбойное ограбление степняков, чем занимался Богдан. В Матвее жило неодолимое желание разделаться с опасной нерусью, сжить её с лица земли. Казаки Матвея мстили и за походы ногайцев на Русь, за вековые унижения, и за убитых товарищей, конечно. Но и просто пограбить и побить степняков казакам было одно удовольствие! Три дня казаки Матвея Мещеряка колесили по улусу мурзы Хозина. Двести человек посекли, как позже ногайцы написали в жалобной грамоте в Москву, триста человек увели в плен, дабы потом продать, как ногайцы продавали русских, и увели с собой три тысячи голов скота!

Это был настоящий военный поход!

Но этим он не закончился. Матвей Мещеряк пошёл дальше. Он зацепил и другие улусы и увёл из одного, принадлежавшего мурзе Измаилу, его жену, которая к тому же оказалась сестрой самого князя Уруса. Разумеется, это было не простое оскорбление – смертельная обида! А такие обиды не прощаются, и такой позор смывается только кровью…

Сразу после казацкого налёта на Кош-Яик выкатилось войско двух ногайских вождей – Хана-Мурзы, сына Уруса, и брата князя – Яраслана-мурзы. Они только подошли и разглядывали крепость на острове. Плана у них не было. И не могло быть!

– Надо подождать до зимы, – разумно сказал умудрённый опытом и осторожный Яраслан-мурза.

– Нет, мы атакует их теперь же! – воскликнул молодой и пылкий Хан-Мурза. – Дождёмся других мурз и нападём!

Печальный опыт Сеид-Ахмеда ничем не помог юноше. У ногайских полководцев было только шестьсот всадников и ни одной лодки. Они могли только мечтать о битве с казаками в чистом поле! Но эта мечта была невыполнима, нужен был план, а утро, как известно, вечера мудренее. И войско улеглось на ночлег. Полководцы решили ждать: в ближайшие дни к ним должны были присоединиться и другие степные вожди.

Ночью Хан-Мурза проснулся от выстрелов и страшных воплей. Кричали свои! Он понял всё разом: на них напали! Тайком, под покровом ночи! Хан-Мурза выскочил из шатра: кругом метались его полуголые воины, кто с саблей, кто без. Уже пылали десятки шатров. Метались и кони, сшибая зазевавшихся ногайцев. События развивались по старому казацкому плану. Казаки переправились на лодках через один из рукавов Кош-Яика, аккуратно вырезали охрану и подступили к лагерю. Их не ждали! Не ожидали от них такой наглости! Они бросали факела на купола шатров, и когда те вспыхивали и ногайцы вылетали наружу, казаки палили в них их пищалей в упор! А раненых или перепуганных добивали саблями.