Воспоминания. Время. Люди. Власть. В 2 книгах. Книга 1 - читать онлайн книгу. Автор: Никита Хрущев cтр.№ 135

Итак, повторюсь, все представители Ставки покинули нас, и мы с Еременко остались одни. Единственное, что у нас сохранилось, как шутили мы с Андреем Ивановичем, – шикарный туалет. Правда, в туалетную, которая была до того в образцовом состоянии, после того как уехали представители, стало невозможно зайти.

Не помню, когда это случилось (а ведь полезно было бы записать тогда и время), позвонил мне Сталин (я даже удивился, как спокойно, что было редкостью для той поры, он говорил): «Как там? Сможете еще продержаться дня три?» Это произошло вскоре после отлета Василевского, Маленкова и других представителей Ставки. Отвечаю: «Товарищ Сталин, не знаю, почему вы берете такой срок для нас. Мы считаем, что продержимся не только три дня, но значительно больше. Точно не могу сказать, потому что на войне нельзя ручаться, но мы теперь, во всяком случае, ощущаем, что наши войска уже получили боевое крещение, которое дает уверенность, что они и дальше будут упорно защищать свои позиции». – «Вот и хорошо! – продолжает. – Вы продержитесь три дня. Мы сейчас организуем удар с северной стороны, чтобы освободить вас, а левое крыло противника, которое с севера вышло к Волге, либо отсечь, либо отбросить от Волги. Когда начнутся бои севернее вас, вы организуйте теми силами, какие у вас есть, удар из Сталинграда, с тем чтобы немцы не могли перебросить подкрепления против тех войск, которые будут наносить удар с севера». Отвечаю: «Хорошо, мы все это сделаем».

Ударили с северной стороны. Но наши усилия не завершились разгромом той группировки немцев, и вообще никакого отбрасывания их от Волги не получилось. То есть основная задача, которая ставилась перед войсками, не была выполнена. Мне неизвестно, какими силами располагало тогда наше северное направление, но желанного результата не было. После этого на северный участок были подброшены Ставкой новые войска, с тем чтобы противник не мог развить свой успех вверх по Волге. Эти войска в принципе входили в состав Сталинградского фронта: туда были подтянуты армии под командованием Москаленко и Малиновского ^[408]. Опять готовился удар с целью отсечь северное крыло немецкой группировки, которое вышло на Волгу, и восстановить предшествующее положение. Когда там был сосредоточен такой, довольно солидный кулак, мы с Еременко поехали на командный пункт руководить операцией. Для проведения этой операции приехали из Ставки Жуков, Новиков, Маленков, командующий авиацией дальнего действия Голованов ^[409], начальник артиллерии Красной Армии Воронов и другие лица. Мы надеялись на успех.

В назначенный час началась артиллерийская подготовка, и мы предприняли наступление. К сожалению, и это наступление было неудачным, несмотря на очень хорошие сконцентрированные там войска. Говорили, что эти войска взяли с Дальнего Востока. Это были свежие, молодые, хорошо обученные люди. Но наше наступление захлебнулось, противник даже не попятился. Чем можно это объяснить? Все мы знаем, не раз повторяем, и правильно повторяем, что нет таких крепостей, которые нельзя было бы взять. Но если иметь соответствующие средства! Правда, полевые укрепления, которые возвели немцы, не были такими уж могучими крепостями. Видимо, не все было нами учтено и недостаточно было подтянуто войск, главным образом артиллерии.

Не сказал бы, что артиллерия недооценивалась нами. Нет, артиллерию еще до войны мы называли «богом войны» ^[410]. Не знаю, кто первым высказал эту мысль и откуда она к нам пришла. Кажется, дошла из старых, наполеоновских времен. Наполеон ведь особенно ценил артиллерию. Во всяком случае, и Сталиным, и нашими военными ее значение оценивалось по достоинству. Если же ее недостаточно сосредоточили, значит, артиллерии просто не было в нужном количестве. Поэтому-то наступление, которое не поддержали хорошими артиллерийскими усилиями, не имело успеха.

К чему я это говорю? Я очень высоко ценил, да и сейчас ценю (повторяю не единожды) Георгия Константиновича Жукова. Уважаю его за трезвость ума, смелость, простоту и напористость. Считаю, что он обладает высокими командирскими качествами. Ценил его и как боевого товарища. Тогда у меня с ним были наилучшие отношения. И вот все же, несмотря, казалось бы, на все благоприятные условия, наличие там Жукова и представителей всех родов войск, других сильных командиров, мы не решили задачи. Дело заключается в том, что одних личных качеств недостаточно. Нужны, и война это показала, средства истребления вражеской боевой техники, средства уничтожения живой силы противника, средства разрушения его укреплений. А это – артиллерия, это танки, это пулеметы, это зенитные орудия и зенитные пулеметы для прикрытия с воздуха наших войск, чтобы противник не мог безнаказанно дезорганизовывать ведущих наступление. Всего этого мы еще не имели.

Жуков рассказал мне тогда (мы по-товарищески делились впечатлениями; он поехал на какой-то участок фронта, возвратился оттуда и делился увиденным): «Ты знаешь, ехал я к линии фронта, а раненые шли оттуда. Двигалась в тыл группа раненых, и я выругался: “А, леворучники!” (тогда гуляло такое слово: подставляли левую руку под пули, чтобы получить ранение и уйти в тыл. К сожалению, довольно широко гуляло это, порой незаслуженное, оскорбительное выражение в адрес наших бойцов). Один из них глянул на меня да говорит: “Товарищ генерал, леворучники идут потому, что они еще могут ходить, а вот те, которые получили пули в голову, они все там лежат. Я-то видел, сколько их там лежит”. И так глянул на меня выразительно. А ведь правду он сказал. Не могу забыть, как он на меня посмотрел пронзительно». Сильное произвел этот боец впечатление на Жукова.

Захлебнулось наступление, а в скором времени забрали у нас этот участок фронта. И это было правильно, потому что мы находились в Сталинграде, а сей участок лежал к северу за Сталинградом, и с ним была очень плохая связь. Кроме того, перед теми войсками ставилась обособленная задача – не дать возможности противнику развивать успех вверх по Волге. Создали там новый фронт, Донской. Командующим назначили Рокоссовского ^[411]. Непосредственная связь у нас с ним прервалась, и мы имели с ним контакт лишь как с соседом. Членом Военного совета Донского фронта стал Кириченко, который до того был членом Военного совета Сталинградского, а потом Южного фронтов. Не помню, кто был у них первым членом Военного совета, а Кириченко являлся вторым. Второй занимался вопросами тыла и обеспечения войск, оперативные же вопросы решал первый член Военного совета.