Н. С. Хрущев. Воспоминания. Время. Люди. Власть. В 2 книгах. Книга 2 - читать онлайн книгу. Автор: Никита Хрущев cтр.№ 133

На второй вечер, после ужина, президент снова устроил то же самое. Когда перешли к танцам, я стал прощаться, сказав, что очень устал. «Как? – изумился Сукарно. – Это невозможно, девушки обидятся, сделайте мне одолжение». Он столь же обожал танцы, как и женщин. Порою просто не владел собою. Я все же ушел, некоторые из наших остались. Тут танцором номер один стал Громыко ^[376]. Утром мне рассказали, до которого часа длились танцы. К тому времени я уже выспался. Сукарно, как бы оказывая внимание гостю, сам больше всех увлекался этим. Ему очень нравилась такая обстановка. Он танцевал по очереди со всеми молодыми женщинами, держался вежливо, и им, наверное, было приятно, что сам президент уделяет им внимание. Он по ходу дела еще и шутил, и вел остроумную беседу.

Нашу делегацию сопровождали два врача. Один из них – специалист по уху, горлу и носу. Мы предполагали, что в такую жарищу возможны простуды. У нас уже имелся печальный опыт во время поездки по Индии. Вторым врачом был начальник 4-го Главного управления Минздрава СССР Марков, хороший товарищ и отличный врач ^[377]. Это он предложил мне на всякий случай взять с собой второго лекаря, после того как я предложил ему поехать с нами. На Бали сопровождавших нас лиц мы разделили на две группы. Одна половина жила с нами, другую разместили на берегу моря. Там тоже хорошие условия, но менее прохладно. Однажды во время завтрака я заметил, что у Сукарно разыгрался насморк. «Господин президент, с нами приехала женщина-отоларинголог, очень красивая, поселили ее у берега моря, отличный специалист, она легко вас вылечит» (я решил и дело сказать, и пошутить, зная его слабость). Гляжу, к обеду наша врачиха уже переместилась в верхний лагерь, а Маркова отправили к той группе. Помещений-то не хватало, разместить всех вместе было негде. После ужина опять состоялось культурное мероприятие, как у нас принято называть. И врачиху пригласили. Она действительно была красива и умела хорошо танцевать. Конечно, сразу же привлекла внимание президента, и он с ней оттанцевал. «Как вам понравился президент?» – на следующее утро спросил я ее. Она улыбнулась с хитрецой и ответила, что он веселый человек.

Мы побывали на еще одном острове. Местную администрацию возглавлял отпрыск старой династии, сохранившей командное положение. Он имел звание генерала и занимал пост губернатора. Коммунисты меня информировали, что этот человек не пользуется их политическим доверием. Гостеприимство он, впрочем, проявил такое же, как и люди в других местах. Сукарно его охарактеризовал, как и коммунисты, но добавил, что генерал честен, и ему доверяют.

Запланировали мы и посещение колледжа. На митинге в колледже молодежь приняла меня очень тепло. Я завершил свое выступление объявлением о том, что Советское правительство приняло решение об организации для народов, освободившихся от колониальной зависимости, специального университета в Москве. Он и сейчас существует, носит имя Патриса Лумумбы ^[378], ставшего символом непримиримой борьбы с колонизаторами.

Обсуждая вопрос о создании такого высшего учебного заведения, мы исходили из того, что США, Англия и Франция для своих бывших колоний готовили соответствующие кадры. Они организовали учебные заведения, куда принимали молодежь согласно определенным принципам. Иногда предпочитали детей состоятельных людей, иногда – специально отбирали способных студентов и давали им государственные стипендии. Так они выучили обширные кадры, на которые потом и опирались, проводя колониальную политику. Мы же считали, что для проведения антиколониальной политики тоже надо создавать кадры специалистов, а заодно приобщить их к советской культуре, коммунистическому мировоззрению, нашему пониманию общественной жизни. Закончив обучение, эти студенты должны были стать подготовленными людьми не только по своей специальности, но и в области общественных наук. В завершение своей речи в колледже я зачитал постановление Советского правительства об организации такого учебного заведения в Москве. Это была торжественная минута. И профессура, и молодежь горячо, дружно и долго демонстрировали свое восхищение этим решением. Сейчас у нас это учебное заведение процветает, называясь Университетом дружбы народов.

Истекал срок нашего пребывания, мы собирались к отъезду. На прощальном митинге выступил Сукарно. Он умел хорошо говорить, слыл искусным оратором, его речи звучали ярко. С нашей стороны выступил я.

Сейчас, встречаясь с людьми, я порой слышу упреки, что мы зря тратим деньги на этих людей, на это обучение. Я разъяснял тогда и сейчас утверждаю, что решение было правильным и необходимым, а издержки закономерны.

Так что такие расходы на распространение марксистско-ленинского учения я считаю оправданными. Мы увеличиваем влияние нашего государства на выбор направления развития общества в этих странах, особенно недавно освободившихся от колониальной зависимости. Наши затраты окупятся не в виде платы за учебу, а значительно бо́льшим – доверием к нашей стране и партии. Я убежден, все страны пойдут по нашему пути, будут опираться на марксистско-ленинское учение. А подготовка кадров требует затрат.

Чем больше подготовленных и образованных людей обретут знание марксистско-ленинского учения, тем лучше. Часть их станет общественными деятелями в своих государствах. Такие примеры мы уже имеем. Мы встречаемся с людьми, окончившими у нас институты или университеты и занимающими видные положения в своих странах.

Запомнился мне курьезный случай, происшедший на официальном обеде в Джакарте. Айдит попросил меня: «Хорошо бы поднять тост во здравие генерала, который командует воздушными силами ^[379]. Это поднимет его влияние». Генерал был или коммунистом, или вроде того. Я засомневался: может быть, не следует этого делать? Но потом уступил настоянию Айдита. И при произнесении тостов попросил слова, что не являлось чем-то необычным, однако все же привлекло повышенное внимание. И я предложил тост за генерала такого-то, сейчас его фамилию не помню. Все поаплодировали и выпили. Немедленно в ответ Сукарно предложил тост за генерала Насутиона. Тут я почувствовал, что президент как-то настороженно воспринял мой тост. Это меня убедило, что я был прав в первоначальных сомнениях. Но что поделаешь, я так поступил по просьбе Айдита. В той ситуации я еще отчетливее увидел, как Сукарно ухаживал за Насутионом. Была заметна тревога на лице президента. Своим тостом Сукарно хотел, частично нейтрализовав мой тост, подчеркнуть значимость Насутиона.