100 великих авантюристов - читать онлайн книгу. Автор: Игорь Муромов cтр.№ 65

Д’Эон, получив код переписки, отправился в Лондон, где он намеревался выразить свое почтение Софи Шарлотте. Молодая королева встретила его исключительно любезно, предоставила комнату во дворце.

Через несколько месяцев де Помпадур, у которой повсюду были шпионы, проведала о тайной переписке короля и д’Эона. Это разгневало маркизу. Ее держали в стороне от политических дел! Она решила уничтожить д’Эона… Уже через несколько дней один из ее друзей, граф де Герий, выехал из Версаля и отправился в Лондон, куда его назначили послом Франции. Сразу после приезда он обратился к д’Эону: «Вам больше нечего здесь делать. Передайте мне доверенные вам королем бумаги и возвращайтесь во Францию». Кавалер наотрез отказался уезжать из Англии без приказа короля.

Тогда де Прослен, министр иностранных дел, преданный друг маркизы, прислал ему подписанное Людовиком XV письмо, которым отзывали его во Францию. Кавалер не подчинился приказу и оказался прав: вечером того же дня он получил тайное послание: «Должен предупредить вас, что король скрепил сегодня приказ о вашем возвращении во Францию грифом (факсимиле подписи), а не собственноручно. Предписываю оставаться вам в Англии со всеми документами впредь до последующих моих распоряжений. Вы в опасности в вашей гостинице, и здесь, на родине, вас ждут сильные недруги. Людовик».

Итак, д’Эон остался в Лондоне. Сильно разгневанная мадам Помпадур поручила де Герию подослать к кавалеру юного Трейссака де Вержи, прозябавшего в Англии мелкого служащего, чтобы тот выкрал тайные бумаги короля. Де Вержи сразу же приступил к «работе». Он подсыпал д’Эону снотворное, когда тот ужинал в компании знакомых. Попытка не удалась. Тогда Вержи взломал дверь квартиры кавалера, но так ничего и не нашел. Возмущенный д’Эон написал одному из своих преданных версальских друзей об этом случае. Тайная полиция, естественно, о его письме сообщила мадам де Помпадур.

Она приказала де Вержи заманить кавалера в ловушку и убить его. Но молодой авантюрист отказался: ему претили методы посланника и фаворитки. В конце концов он поведал обо всем д’Эону, и тот скрылся у надежных друзей.

Кавалера, однако, не занимала целиком деликатная миссия: много времени он проводил с королевой Софи Шарлоттой, снова став ее любовником. Однажды ночью в 1771 году в то время, когда он находился в апартаментах королевы, неожиданно вошел Георг III. Когда д’Эон удалился, король Англии устроил супруге жуткую сцену. На помощь Софи Шарлоте пришел ее церемониймейстер Кокрель. Он внушил королю, что кавалер был на самом деле девицей. «В течение нескольких лет, ваше величество, он служит тайным агентом короля Людовика XV и носит попеременно то мужское, то женское платье. Он на самом деле – женщина, впрочем, об этом уже начинают шептаться в Лондоне».

Георг III, подумав, произнес: «Довольно странная история. Я напишу своему послу в Версале, чтобы Людовик XV просветил его по этому вопросу».

Кокрель побежал к королеве и сообщил ей, что получилось из его попытки спасти ее честь. Тогда они решили написать Людовику XV.

Король Франции, получив два письма – от короля и королевы Англии, – оказался в довольно затруднительном положении. Его сомнения разрешила фаворитка дю Барри, которая высказалась в поддержку Софи Шарлотты.

Как только Георг III получил ответ от Людовика XV, он сразу же огласил его. Д’Эон – женщина! Через несколько дней об этом говорил весь Лондон… Все эти слухи, лично затрагивающие д’Эона, были ему, безусловно, неприятны. Кавалер возвратился во дворец и, не зная о выдумке Кокреля, вызвал сомневающихся в том, что он мужчина, на дуэль. Георг III заподозрил подвох и объявил о намерении разорвать отношения с обманувшим его королем Франции. Таким образом, чтобы не быть уличенным в обмане, Людовику XV пришлось просить д’Эона представиться женщиной. Кавалер дал обещание. Однако Георг III заявил, что если он женщина, то должен носить платье. Между Лондоном (д’Эон) и Парижем (Людовик XV) завязалась оживленная переписка.

В сентябре д’Эон, узнав, что английский король устроил своей супруге адскую жизнь, согласился носить женское платье, но поставил условия: денежное возмещение морального ущерба французским двором в течение двадцати одного года и восстановление его должностей и политических званий.

Для ведения переговоров был послан Бомарше, прославившийся позднее как драматург. Переговоры шли успешно. Посланник короля даже не подозревал, что имеет дело с бывшим драгунским капитаном. Однажды вечером он предложил д’Эону стать его… женой.

Слух о предстоящей свадьбе Бомарше и кавалера быстро распространился в Лондоне и дошел до Парижа. Дамы, по личному опыту знавшие о мужском естестве д’Эона, умирали со смеху.

Д’Эон же, устав от роли соблазненной девицы, мечтал об уединении в своем родном городе Тоннере. 13 августа он выехал из Лондона.

По прибытии во Францию кавалер получил приказ немедленно переодеться в женское платье. Мария-Антуанетта из благодарности заказала ему гардероб у лучшей французской модистки Розы Бертэн и подарила веер. Для бывшего военного началась новая жизнь. Забыв о прошлом, он научился вышивать, готовить, ткать и делать макияж. Сорок девять лет он был напористым мужчиной, а тридцать три года – очаровательной женщиной.

Скончался д’Эон 10 мая 1810 года. Сильно заинтригованные врачи осмотрели его тело. Под женскими юбками д’Эон остался настоящим драгунским капитаном…

Самозванец. Выдавал себя в Черногории за Петра III. Достоверных сведений о его происхождении нет. 2 ноября 1767 года на всенародной сходке был признан не только русским царем, но и государем Черногории. В течение шести лет фактически правил страной. Провел ряд реформ, в частности, судебную, отделил церковь от государства. Призывал племена к миру. Погиб от рук наемного убийцы.

В начале 1766 года в черногорском селе Маине на Адриатическом побережье появился чужестранец знахарь. Он нанялся батраком к состоятельному черногорцу Вуку Марковичу. Незнакомец привлек к себе внимание умением врачевать. Людей удивляло и его поведение: в отличие от обычных деревенских знахарей Степан Малый не брал платы до тех пор, пока его подопечные не выздоравливали. При этом он вел с ними беседы о доброте и миролюбии, о необходимости прекратить распри между общинами. Стал он лечить и своего заболевшего хозяина. В результате к концу лета 1767 года Маркович стал относиться к своему батраку с уважением и даже с почтительностью.

Через некоторое время в речах Степана Малого стали замечать таинственную важность. Он попросил одного солдата отнести к генеральному проведитору А. Реньеру письмо, адресованное самому венецианскому дожу. В письме содержалась просьба подготовиться к принятию в Которе в скором времени «свет-императора». (К тому времени приморские территории Черногории, захваченные Венецианской республикой, именовались «венецианской Албанией». Они управлялись генеральным проведитором – наместником, резиденция которого находилась в Которе.)

В августе-сентябре 1767 года по окрестным селам разнеслась весть, что батрак из села Маине и не батрак вовсе, а русский царь Петр III. Впрочем, «царь» продолжал называть себя Степаном Малым, но не из-за малого роста. Может, потому, что, по его собственным словам, он был «с добрыми добр», иначе говоря, с простыми людьми прост (с малыми мал)? Есть еще одна версия. В середине XVIII века в Вероне большой популярностью пользовался врач по имени Стефан из рода Пикколо (то есть Малый). Степан тоже был знахарем… В то время ему было лет 35–38. Достоверных сведений о его происхождении нет. Он признавался, что во время странствий ему часто приходилось менять имена. Степан Малый хорошо говорил по-сербохорватски, в разной мере владея, кроме того, немецким, французским, итальянским, турецким и, быть может, русским языками.