Железный Хромец - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Попов cтр.№ 47

Но дело в том, что любителями приятно побеседовать за ароматным чаем население Самарканда не исчерпывалось. Какие-то свои настроения бродили и клубились в хижинах бедноты, в среде всяческого сброда, которым обычно полон большой торговый город. И всегда этот сброд оказывается наиболее легко воспламеняемым материалом, когда над городом нависает какая-нибудь большая опасность.

То, что Самарканду на этот раз не удастся откупиться от грядущих неприятностей звонкой монетой, стало ясно ранним утром, на третий день после известия о поражении эмиров. И, конечно, в центре разворачивающихся событий оказался молодой богослов Маулана Задэ. Опоясанный воинским поясом, на котором болтались и сабля, и тяжелый таласский меч, он подошел к воротам дома, в котором предавался тревожному отдыху престарелый и уважаемый Абу Саид, в недавнем прошлом верховный мераб Самарканда, а ныне хранитель главной его печати.

Не обращая внимания на то, что час воистину ранний, Маулана Задэ громко постучал рукоятью меча в медную бляху, приколоченную на ворота.

В доме проснулись быстро, потому что никто толком и не спал. Слуга-старик был выслан спросить, кто это так нагло беспокоит старика – хранителя городской печати.

– Народ! – был дан ему гордый и звучный ответ, подтвержденный тремя десятками глоток тех, кто толпился за спиной своего вожака.

Ответ был столь необычен, заносчив и нелеп, что старик не сразу сообразил, в чем дело. Пришлось призывать еще кого-то. Стражники, которым было поручено охранять сон высокопоставленного чиновника, благополучно и благоразумно отсутствовали.

Все эти заминки и задержки разозлили толпу представителей народа. Она, что интересно, быстро разрасталась, что почти всегда случается в подобных ситуациях. Среди простых людей оказывается очень много желающих пристроиться в хвост к какому-нибудь начинанию. В ворота полетели камни, и послышались угрожающие крики.

Вот наконец ворота отворили. Маулана Задэ и десяток его спутников, увешанных оружием столь же угрожающе, как и он сам, вошли во двор.

Хранитель печати был, разумеется, перепуган до смерти, но старался держаться с достоинством. Была у него мысль одним начальническим окриком осадить эту шайку вооруженных оборванцев во главе с этим омерзительным наглецом. Была, но исчезла при виде того состояния, в котором находились и оборванцы, и наглец. Они были свирепы, мрачны, одновременно крикливы и готовы на все. Именно эта внезапно возникшая уверенность, что готовы на все и ни перед чем не остановятся, и заставила старика удержаться от первоначального плана.

Он уныло поприветствовал их и осведомился, что им нужно в столь ранний час.

Именно в этот момент власть перешла к Маулана Задэ и его сторонникам.

– Предательство не выбирает час, когда ему обрушиться на наши головы.

– Предательство? – испуганно спросил старик.

– Мы остались без защиты, ваши благородные эмиры бросили город на произвол судьбы.

– Бросили?

– Да, и бегут в Балх. Но зря они думают, что в состоянии нас предать. Найдутся руки, способные защитить Самарканд. – С этими словами Маулана Задэ воздел вооруженную руку и рассек утренний воздух сверкающим лезвием. Лес рук, отягощенных оружием, взметнулся следом, и послышались крики, утверждающие, что вот они, эти руки, нашлись.

– Вы хотите воевать с чагатаями? – осторожно и растерянно спросил Абу Саид.

Маулана Задэ подошел к старику вплотную.

– Это старый разговор, и сейчас поле спора останется за мной. Печать!

– Печать?

– Да, городскую печать!

Абу Саид не стал уточнять, зачем этому возбужденному молодому человеку она понадобилась, он просто снял с дряблой старческой шеи тяжелую серебряную цепь с привешенным к ней куском старинного золота.

Получив то, что хотел, Маулана Задэ крикнул:

– А теперь мы пойдем к начальнику городской стражи! Он мне очень нужен.

– Начальник городской стражи бежал, – послышался голос из толпы.

Маулана Задэ захохотал. Это известие его позабавило.

– Но тогда что? Тогда в квартал городских глашатаев!

– Зачем? – раздались вопросы.

– Да возвестят в Самарканде, что пора вставать. Сон закончился, у нас много дел.

За воротами, куда выскочил Маулана Задэ, волновалось уже целое человеческое море. Вид такого скопления народа не испугал и не смутил бывшего богослова.

– В соборную мечеть! В соборную мечеть! – воскликнул он, и тут же сотни голосов поддержали его:

– В соборную мечеть! В соборную мечеть!

– Да-да, и соберите туда всех богатых и важных, всех жирных и ленивых! Я буду говорить там.

В городе на некоторое время воцарилось совершеннейшее безумие. Но внимательный наблюдатель легко обнаружил бы в кипении этого внезапного возбуждения черты какого-то смутно различимого порядка. Бесновалась чернь, а в кварталах ремесленников можно было обнаружить нечто схожее с прежним порядком и даже сверх того. Группы вооруженных (и не чем попало) людей стояли в тех местах, откуда удобнее было следить за происходящим. Лавки были закрыты, но возле них собирались люди и кричали, что хозяину, должно быть, уши заложило, раз он до сих пор не в соборной мечети. Поневоле приходилось подчиняться. Люди состоятельные никогда ни с чем подобным не сталкивались, а такое столкновение парализует волю.

Самарканд был поделен на участки. В районе базара, оружейных лавок, конного рынка распоряжался Хурдек и-Бухари. Кварталы между медресе, банями, чинаровым садом и все ремесленные кварталы были отданы во власть Абу Бекра, трепальщиков и горшечников. На всех выездных путях стояли специальные караулы, так что желающему в этот день бежать из города сделать это вряд ли удалось бы при всей изобретательности. Да никто из имущих и не помышлял о побеге.

По всем улочкам города стекались к соборной мечети ручейки народа, вскоре под ее сводами и вокруг нее собрались тысячи людей. Все были переполнены ожиданием, что сейчас произойдет что-то важное.

Знатные и богатые стояли отдельной группой, инстинктивно сторонясь толпы. Здесь был и Абу Саид, хранитель, вернее сказать, бывший хранитель, городской печати, и Джафар ибн-Харани, торговец пряностями, привозимыми из южных районов Индии, человек известный тем, что пытался поддерживать хорошие отношения с предводителями сербедаров. Был здесь и Султанахмед-ага, превратившийся за те годы, что мы не встречались с ним, из помощника казначея в главного хранителя городской казны. Явились и другие, не успевшие заблаговременно унести ноги чиновники; не посмели уклониться и богатейшие люди города. Затравленно смотрел из-под густых черных бровей Джамолиддин, владелец оружейных лавок, истекал потом ковровщик Джавахиддин. Был здесь и Али Абумухсин, мулла соборной мечети. Он был поражен немотой, и на лице его читалась полная растерянность.

И этой растерянностью воспользовался Маулана Задэ. В природной решительности ему бы никто не отказал, да к тому же он был лучше всех готов именно к такому развитию событий. За то время, пока в мечети собирался народ, Маулана Задэ успел переодеться, на нем теперь был черный халат с зеленой каймой – в таких появлялись высшие городские чиновники. На груди его висела пущенная поверх халата серебряная цепь с главной печатью Самарканда. Рука опиралась на рукоять меча самым уверенным образом. Кто бы мог воспротивиться и воспрепятствовать человеку, облаченному подобным образом?