– Сейфов двенадцать! А кроме рублей могут быть еще доллары!
– Слушай, да?! Ты сколько денег в год тратишь? А сколько Батыров? Или Расстригов? У них унитазы с подогревом и золотом отделанные! Один нормальный дом стоит эти твои полмиллиарда. Так что, если они действительно едут за деньгами, там будут деньги покрупнее.
– Кха-кха, – сказала я, прочищая горло, – в общем, они едут за деньгами. Вопрос номер один: откуда эти деньги? Вопрос номер два: куда эти деньги? Вопрос номер три: почему едут сами? Первый вопрос в принципе некорректен – мы никак не сможем узнать, откуда эти деньги. Второй – глуп, потратить их можно на что угодно, пускай правительство само в этом разбирается. А вот третий имеет два ответа. Первый: деньги незаконные, поэтому законным путем появиться на свет не могут. Второй: деньги строго целевые, на какую-то грандиозную задумку, типа стремительного оздоровления областной экономики или устроения предвыборной кампании. В принципе может быть, что первый и второй ответы сочетаются. Но в таком случае есть вероятность, что деньги добыты некими группировками, и этой грандиозной целью является подкуп членов центрального правительства, скажем, на подписание лицензий, я даже не знаю, на что!
– Да, – покачал головой Сергей, – картина вырисовывается довольно хреновая.
– Пока еще нет, – заметил Дима, – мы еще ничего не говорили о тех, кто устраивает дела на островах.
– Да, мы еще не спрашивали тебя, кто тебя нанял, с какой целью, что приказали сделать.
– Можете не спрашивать.
– Можем. Тогда ты можешь выйти в это окно. Мы даже платочком глаза промокнем.
– Ты, Таня, любишь красивые слова. – Он вроде был спокоен, но внутренне злился.
– Я говорю правду. Один против тех на острове ты бы ни хрена не сделал. И в следующий раз один ничего не сможешь.
– Поэтому я и с вами.
– Ты с нами, потому что я до сих пор тебе это разрешаю, – жестко возразила я. – И даже не пробуй рыпаться! За твою голову я свою подставлять не намерена, особенно если ты знаешь что-то, что может нас спасти.
– Спасти? – тут же отреагировал Сергей.
– А как вы думали? Бордовый ушел живым, он знает наши приметы. А твои, Дима, знает твой наниматель. Они скорее всего действуют порознь: иначе с чего бы одной группировке взрывать корабль другой? Но и те, и другие теперь начнут охотиться на нас. Также обеим сторонам нужен водолаз, нужен живым, а потом мертвым – убивая других, его перевозили с места на место целехоньким. Но в любом случае нам троим – не жить, если мы позволим тем, кто покушается на Батырова, совершить свое дело – нас найдут и сотрут в порошок, уничтожая лишних свидетелей! Мы можем только одно – ударить первыми, опередить. Примкнуть к более сильным… или пойти в органы. А так – только помирать в одиночестве, зная, что помираем по вине Димы, который из сохранения своей репутации решил ничего нам не докладывать!
Моя пламенная речь произвела-таки впечатление. Он уже совсем было открыл рот, чтобы расколоться, но тут же захлопнул его, додумавшись до чего-то помешавшего.
– Завралась ты, Таня, – весело сказал он, и черная маска стала складчатой от улыбки, в прорези заблестели белые зубы. – На острове ты всех уломала тем, что за твоей спиной стоят какие-то крутые люди и нам надо переходить к ним на службу, тогда, мол, не убьют. А теперь толкуешь про одиночество.
– Да! – поддержал Сергей, строя из себя удивленного. – Врать нехорошо!
– Они есть, эти люди, – холодно ответила я. – Но как ты не хочешь открывать лицо, так и я не хочу до поры до времени открывать их. Поняли, мужики? – Последнее было брошено как оскорбление.
– Поняли, – ответили они, не слишком довольные, но сознавая, что баловать их никто не собирается.
– Ну? – спросила я. – Ты будешь рассказывать или нет?
– Вам как, с детства начинать?
– С наема.
Он вздохнул, чертыхнулся, утирая пот с видной части лица, внезапно снял маску, посмотрел на нас серыми глазами и заговорил.
Первые же слова этого рассказа заставили меня нервно сглотнуть.
– Меня нанял некто Аночкин, – сказал Дима, – крупная фигура в администрации области, хотя и малоизвестная. Говорил я и с ним, и с его секретарем, то есть помощником. От меня требовалось найти баркас, забрать оттуда водолаза, убить всех остальных и взорвать баркас. Главной жертвой должен был стать мужчина сорока трех лет, Дергач Анатолий, черноволосый, с серыми глазами, скуластый и ширококостный. Они там, наверное, крупно с Аночкиным не поладили.
Глава 11
О развитии дворового эквилибризма
– Мне дали координаты Бугрова, описали все его наличные силы, всяких мальчиков-зайчиков, дали взрыватель и «маячок». Я сел в лодку и поехал. Вот и все, в общем-то.
– Н-да, – покачала головой Таня Иванова, ошеломленная до потери сознания. – Провидческий дар!
– Чего?
– Провидческий дар у меня! Я Бордовому точно такие же слова о себе сказала, когда он выпытывал, кто я такая! А выясняется – Аночкин и вправду выписал на него контракт!
– И чего?
– Чего-чего! Аночкин – вот кто наша жертва! У него надо узнать все! У меня на него компромат есть – по его наводке, можно сказать, по его приказу убили специалиста одного, профессора… как его там – Куролесова! Мы этого мужика так достанем! Он нам все выложит: и почему заговор, и что за покушение, и как его готовят, и все остальное… а главное – свою «крышу», вернее, тех, кто заказывает музыку!
– Где его искать? – спросил явно заинтригованный Сергей, обращаясь к Диме.
– Не знаю. Сначала надо съездить ко мне домой.
– Зачем?
– За оружием, Таня, за оружием. Ходить без пистолета я не привык.
– Так что же мы тут сидим?
– А ты подумай, кто там может меня ждать после сражения на острове?
– Кто может, тот и ждет, – вклинился Сергей. – А ехать действительно надо, особенно если там хватит на всех.
– Хватит, – ответил Дима, – с условием, что все будет оплачено.
– Будет, – в один голос заверили мы с Сергеем.
– Тогда прощайтесь с водолазом, я жду в коридоре.
– Осторожно, за квартирой могут следить, – спохватилась я.
– Я это и собираюсь проверить.
* * *
Дневной город жил веселой торговой и деловой жизнью; после темных волжских островов я словно попала в другой мир.
Мы шли по отдельности: Дима в нормальной одежде метрах в ста, спиной к нам, мы – рука об руку, спокойно и внимательно.
Я постоянно отвлекалась: назойливые мысли не давали сосредоточиться. Я думала о произошедших и предстоящих убийствах.
Но расследующий преступление должен думать, а мне с моими «мальчиками» предстояло опередить две или даже больше преступные группировки.