Далеко от Земли - читать онлайн книгу. Автор: Павел Комарницкий cтр.№ 67

Последний аккорд таял в воздухе долго-долго, будто в электронном ревербераторе.

Она сидела неподвижно, и по щекам блестели дорожки слёз.

– Ну вооот… расстроил я тебя…

– Нет, Антоша… – её глаза теперь будто сами излучали незримый свет, – не только от горя бывают слёзы. От счастья иногда тоже…

Да, это была святая правда. Моё сердце плавилось от невыразимой нежности. Родная моя…

– А теперь ты спой, угу? – я протянул ей гитару. – Свою, иномейскую. Можно?

– М? – она несколько мгновений раздумывала. – А отчего бы нет?

Ответить я не успел. Волна жара прокатилась по телу, сменяясь неистовым желанием. В ту же секунду Вейла изогнулась в шезлонге, выгнув грудь колесом.

– Опа… отменяется пение, Антоша…

– Это… оно?

– Ну разумеется! Снимай с себя всё… быстро, быстро! – Она двумя рывками освободилась от собственных жалких тряпочек.

Снять брюки мешала стремительно нарастающая эрекция – ещё чуть, и ткань, пожалуй, просто лопнула бы. Но я всё-таки справился. Всё прочее с меня мы срывали уже в четыре руки… впрочем, это уже не очень отчётливо…

И всё потонуло в огненной лаве дикой, невероятной силы страсти.

* * *

– …Надо сказать прямо… жутко скотский этот ваш препарат…

Короткий сдавленный смешок.

– Так ведь он и предназначен для животных, Антоша. Ветеринарный препаратик-то…

Мы лежали на грязном рубероиде крыши, полностью лишённые сил. Её груди высоко вздымались, и моя рука, в последнем порыве стиснувшая левую, так и лежала, словно сведённая судорогой. Но едва я пошевелился, намереваясь убрать свои пальцы с её соска, Вейла тут же требовательно прижала мою кисть собственной ладошкой – не надо, не отпускай… Тусклый свет лунного серпика не давал как следует рассмотреть, но, по-моему, округлые тугие полушария были в пятнах синяков.

– Похоже… я тебя… довольно здорово помял, родная…

Вновь короткий смешок.

– Что да то да… Хорошо рёбра целы… Губы чуть не оторвал, ненасытный… Четыре захода? Или пять? Не помню… Зато я тебя искусала. Сильно, да?

Действительно, на моих плечах саднили следы укусов. Губы тоже болели, кстати, неслабо.

– Пустяки… – я поцеловал её распухшими губами. – После свадьбы заживёт…

– Ладно… надо бы спуститься домой… тут такие антисанитарные условия… – иномейка зашевелилась, поднимаясь. – Светлые небеса, я же грязнее грязи… вся спина, и в волосах мусор… Срочно в душ, мыться. Повторный приступ случится не так уж скоро, я полагаю.

– Повторный? Когда?

Вздохнув, она бесстыдно пощупала мои яйца.

– Как только эти сосуды вновь наполнятся. Кстати, как скоро они наполнятся, м-м?

* * *

– …Наверное, уже всё?

Голос моей ненаглядной был тих и робок, как у первоклассницы, не выучившей урок. И то хлеб, по-пластунски проползла в голове вялая мысль, у меня-то сейчас голоса и вовсе никакого… напрочь утрачен дар членораздельной речи… или всё-таки не совсем?

– Е… если… ещё раз… я помру… зап-просто…

Скотский препарат, достижение высокоразвитой иномейской ветеринарии, оказался подлинным орудием пытки. Утро за окном уже сменилось ясным солнечным днём, но исключить возможности нового приступа адской страсти Вейла не бралась. Или дозировка зелья оказалась чересчур велика? Хорошо ещё, что после первого, самого жестокого приступа прочие оказались помягче – во всяком случае, моя ненаглядная больше не кусалась, да и я по мере возможности старался щадить её рёбра и груди. Тем не менее де-факто принудительные четырёхактные оргии с интервалом в полтора-два часа измотали нас до крайности. Особенно меня…

– На работе… прогул мне запишут…

Иномейка беззвучно засмеялась.

– Смешной какой ты у меня, Антошка… Трудовую книжку на Иноме возьмёшь?

Я тоже засмеялся. В самом деле, нашёл повод для беспокойства. Сегодня вечером, как лишний народ с погоста разбредётся, мы вдвоём навестим могилку бабушки Рязанцевой на старом кладбище, и прости-прощай, холодная Иннуру.

– Мне… с родными попрощаться надо…

Её бледное лицо стало задумчивым и очень серьёзным.

– А вот это аргумент. Очень даже аргумент… Но, может, всё-таки не надо?

Последние слова прозвучали жалобно, почти умоляюще.

– Ты же сама понимаешь, что надо. Иначе выйдет совсем по-скотски.

Она вздохнула.

– Да понимаю я, Антоша… всё я понимаю. Но гложет меня какой-то дикий, иррациональный страх. Вот отпущу я тебя сегодня, хоть на миг отпущу от себя – и всё… И больше мы не увидимся.

Холодная ящерка пробежала по хребту, царапаясь крохотными коготками.

– Ну-ну, откуда такие страхи… Не нагнетай. Ну хорошо, я возьму с собой твоего Роба. Для страховки. Можно же?

Она кусала губы, опухшие от лютых ночных поцелуев.

– Можно, конечно, бери… Когда?

– Отец обычно возвращается со службы к полседьмого, если не задерживается, конечно. Мама раньше, у неё рабочий день до пяти. Ленка вообще дома крутится, каникулы… – я ободряюще улыбнулся. – Полдень уже наступает. Семь часов осталось всего-то, аккурат четверть вашего церка. Двадцать пять цис всего. Не бойся.

– Полдень… – она всё грызла свои губы. – Полдень уже наступает…

Она вдруг заговорила нараспев, точно сомнамбула, чётко выговаривая иномейские слова, и я поспешно ткнул пальцем в бляшку телепатора.

Отчаянный взгляд.

– Антоша… Давай сейчас рванём в тинно? Вот прямо сейчас. Не теряя ни минуты. А?

– А как же приказ твоего шефа? Сейчас на кладбище довольно много посторонних глаз.

Из неё словно выпустили воздух.

– Ты прав. Ладно… Давай будем завтракать.

* * *

– Разрешите, товарищ полковник?

– Входи, Сагдеев, входи, – хозяин кабинета снял очки, зажмурив глаза, потёр переносицу. – Совсем глаза никуда стали, надо бифокальные очки заводить… Докладывай, Талгат, чего накопал.