Далеко от Земли - читать онлайн книгу. Автор: Павел Комарницкий cтр.№ 12

– Па… кто это?!

– Ну хватит, Антон. ЭТО было у нас в аппарате. Пока ты лежал в больнице, я тут решил перемотать и проявить плёнку, там пара нужных мне кадров оказалась. Проявил, просмотрел… Обрати внимание на интерьер. Или ты осмелишься утверждать, что это снято не в нашей квартире?

Отец резко поднял мне голову, держа пальцами за подбородок.

– Будем ещё отпираться? Кто она? Что вы курили?

Я не сделал ни единого лишнего движения.

– Пап… Ты можешь мне не верить. Потому что мне нечем доказать… Но я прошу мне поверить. Я действительно не знаю, кто она. То есть не помню её. Совсем.

Пауза.

– И я ничего не курю. Абсолютно. Один раз твои сигареты попробовал, только… и бросил. И водку тоже.

Вздохнув, отец отпустил мой подбородок.

– Приходится верить… Если ты так гениально притворяешься, право, из тебя вырастет великий артист.

Я чуть улыбнулся, и язык мой вдруг извлёк откуда-то из недр памяти, самостоятельно выдав:

– Кто знает? Может быть…

* * *

Горячий дождь рушился с небес водопадом, грозя смыть всё живое. Стеклянные струи мерцали призрачным голубым огнём, почти не угасавшим, раскаты грома сливались в сплошную канонаду. За прозрачной завесой рушащейся с небес воды гнулся к земле сад – деревья свернули листья, втянув уязвимую зелень в псевдопочки, но даже голые ветви с видимым напряжением выдерживали неистовый напор. Ручеёк, протекавший за садовой оградой, превратился в полноводную реку, кипящую под ударами мириад тяжёлых, как пули, дождевых капель. Время Ливней – самый неуютный сезон на прекрасной Иноме. Даже сейчас, когда Служба Спасения может прийти на помощь в любой момент, несчастные случаи случаются не так уж редко. В древние же времена участь путника, застигнутого в дороге Сезоном Ливней, была незавидна…

Вздохнув, Иллеа отвернулась от прозрачной стены, щупая всё ещё влажные волосы. В углу валялся комком мокрого тряпья иннурианский наряд – «брючный костюм», это ужасное сочетание штанов и жакета, сброшенный впопыхах. Десяти шагов от места высадки из пузыря-гравилёта до двери хватило, чтобы промокнуть до нитки.

– Ну, так и будем молчать?

Вейла, сжавшись в гравикресле в комочек, угрюмо молчала. Непросохшие волосы тяжёлыми прядями падали на плечи, обрамляя бледное личико с плотно сжатыми губами. В груди у матери даже защемило от наплыва чувств.

– Так получается, что это я уже хожу в виноватых?

Дочь вскинула на маму глаза, блестящие от слёз.

– Зачем было в него стрелять, мама?

Иллеа вздохнула.

– Потому что у тебя хватило соображения показать ему тинно. Ты можешь обижаться сколько угодно, Вейла. Но на месте Ноллана я поступила бы так же. И потом, ему ничего не грозит. Наши помощники под видом… ну, не важно… организовали вызов тамошней Службы Спасения. Сейчас твой дружок уже пришёл в себя, я специально наводила справки.

– Дружок… – Вейла сглотнула слёзы. – Ты забыла сказать «бывший», мама. Он же меня забудет! Совсем забудет! Уже забыл!

Вздохнув ещё тяжелее, мать опустилась в мягкие объятия гравикресла рядом с дочкой.

– Подвинься…

Вейла молча уткнулась маме в грудь. Обняв дочь, Иллеа медленно перебирала её роскошные густые волосы.

– У него действительно остался твой портрет?

– Да… и платье…

Она вновь вскинула голову.

– И картинку у него тоже заберёте, да?

– Да успокойся, – Иллеа притянула голову дочери обратно к себе на грудь, и девочка притихла. – Не станет никто с этим возиться. Это же не тинно.

Воцарилось зыбкое молчание, нарушаемое лишь плеском дождя и перекатывающимся по небу грохотом грозовых разрядов.

– Хорошо, что папа сегодня не дома, – Вейла, вздохнув, прижалась к матери поплотнее.

– Кому-то хорошо, – чуть улыбнулась Иллеа, – а кому-то не очень. Мне нужно возвращаться на Иннуру.

– Тебе здорово влетит за меня, да?

– Уже влетело, – тихо засмеялась женщина. – Шеф был вне себя, что пришлось вызывать оперативную группу. Боюсь, теперь за ключом от тинно мне придётся каждый раз бегать по инстанции… не дадут домой… Твой папа, кстати, сторонник перехода на беспарольные ключи с системой опознания владельца…

– Вот видишь, мама. Хорошо, что я успела.

Они встретились глазами и разом прыснули смехом.

– Слушай, зачем ты крутилась там голышом? И снимок тоже. У аборигенов Иннуру это почитается неприличным, сниматься девушке обнажённой.

– Ну ты скажешь, мама. Какой же это портрет на память? Ещё не хватало, чтобы я выглядывала из этого жуткого мешка с рукавами!

Вейла вновь подняла на мать глаза.

– А может, он вспомнит?..

Иллеа чуть улыбнулась.

– Кто знает. Может быть… Тебе этого хочется?

Пауза.

– Да.

– Не думаю, что тебе удастся повторить свой сногсшибательный вояж.

Пауза.

– Ты не права, ма… – девочка смотрела в стену ливня, озаряемую трепещущим грозовым заревом. – Я обязательно вернусь туда.

– Хм?

– Я вырасту и тоже буду работать в Службе. Как ты, мама.

* * *

Жёлтые листья ковром устилали землю, блестя, точно лакированные. Нудный мелкий дождик моросил с серого неба, точно через сито, намокший капюшон болоньевой куртки ощутимо давил на голову. Генерал – а может, и граф – взирал на меня с барельефа хмуро и укоризненно: что, парень, проворонил своё счастье?

Вздохнув, я присел, осторожно разгрёб руками мокрое покрывало палых листьев. Нет, конечно… Даже следов от Борькиных растоптанных кедов не осталось. Откуда-то из глубины памяти всплыло киношное – «и дождь смывает все следы»… Ну вот, сталбыть. Смывает. И теперь уже не определить, видели тут ребята что-то, или поблазнилось им, или вообще решили меня разыграть, и только.

Меня вдруг пронзил дикий ужас. Я сунул руку в карман, вытащил из-за пазухи небольшую – девять на двенадцать – фотку, запакованную в прозрачную плёнку и судорожно перевёл дух. Уф… не поблазнилось. Нет, не растаяла бесследно та девчонка. Не бред… Но кто же она? Что делала в нашей квартире? Кто её снял-то в таком виде – неужто я сам? Отец? Отец, во всяком случае, не стал бы так зверски меня разыгрывать. Да и потом, среди наших знакомых этой вот девчонки не числится, точно вам говорю. И представить, что мой папа приводит какую-то девчонку-малолетку с улицы, раздевает догола, фотографирует… ночнушка эта ещё… нет, это круче любого бреда!