Кодекс состоятельных. Живи, как 1% населения в мире - читать онлайн книгу. Автор: Пол Салливан cтр.№ 51

В нашем совместном исследовании Клонтц и я рассматривали людей по обе стороны тонкой зеленой линии, сравнивая состоятельных людей с теми, кого бы по меркам большинства можно было отнести к богатым. Мы хотели проверить, существуют ли статистически значимые различия в их денежном поведении. Мыслили бы вы как состоятельный человек, если бы относились к тому самому Одному Проценту, и как богатый человек, если бы были в числе остальных девяносто девяти процентов? Или же и те и другие проявляют одинаково замечательное финансовое поведение, учитывая размер своего состояния по сравнению с остальными жителями Америки? Все не так прямолинейно. Один Процент оказывается более здоровым с точки зрения отношения к деньгам. Они менее склонны подрывать свое финансовое благополучие через неуемные траты, увлечение азартными играми и неспособность держаться в рамках бюджета, то есть все то, что сопровождает избегание денег. Они умеют накапливать деньги. Если они чего-то и боятся, то это того, что у них не будет денег в достаточном для них количестве. В разговоре с друзьями они склонны занижать цифру своих доходов. Финансовый успех идет рука об руку с желанием зарабатывать еще больше, и это становится основной целью. Это проявляется в большей осмотрительности и наличии круга советников по финансовым вопросам. Они едва ли будут косить газон, зато большинство из них готовит самостоятельно, и только у пяти процентов есть личные повара. Процентная доля расходов на содержание жилища практически такая же, как и у среднестатистических людей, – 23 % по сравнению с 21 % соответственно. Представители Одного Процента ездят на более дорогих автомобилях, носят более престижные часы и тратят больше денег на отдых. Также по большей части они считают себя более счастливыми и имеют более оптимистичный взгляд на будущее. В целом вряд ли какие-то пункты могут удивить, особенно тех, кто привык считать, что счастье и благосостояние находятся в прямой зависимости.

Людей, составляющих тот самый Один Процент, отличают две ключевых черты, благодаря которым им и удается оказаться на правильной стороне тонкой зеленой линии. У них всех есть, как выразился Клонтц, «внутренний локус контроля». Это означает, что они верят в собственную ответственность за все происходящее в их жизни, как за хорошее, так и за плохое, и, если это что-то плохое, в их силах уладить это. Они не верят во внешние силы, которые будто бы управляют их жизнью. Благодаря внутреннему локусу контроля они больше ценят успех и ощущают ответственность за свои неудачи. Помимо того, что это в целом более здоровый подход по отношению к собственной жизни, такой образ мыслей способствует тому, что они реже повторяют собственные ошибки. Это принципиально важный момент. Очень часто бывает так, что не одна ошибка, а их череда приводят человека на неправильную сторону тонкой зеленой линии.

Вторая отличительная черта этих людей – острое неприятие неудач в своих инвестициях. Как я уже говорил во второй главе, они допускают те же глупые ошибки, что и все остальные люди, когда дело доходит до денежных инвестиций. Но они не допускают того, чтобы эти ошибки задерживались в их инвестиционных портфелях. Они могут спокойно продать убыточный инвестиционный проект, не рассчитывая на то, что однажды он начнет приносить прибыль. Таким образом им удается избежать дальнейших убытков в случае, если проект продолжит терять в цене, и вложить деньги в новое дело. Они лучше контролируют ситуацию и готовы воспринимать противоречивую информацию.

На следующее утро я снова был в Клинике финансовой терапии вместе с Клонтцом и Бритт. В завершение своего исследования я хотел получить более детализированную оценку моих взаимоотношений с деньгами. Я хотел, чтобы два финансовых психолога протестировали меня так же, как и группу состоятельных людей, состоящих в клубе Tiger 21. Мне было интересно узнать, насколько хорошо я справляюсь с противоречащими друг другу фактами. Мне хотелось понять, действительно ли я воспринимаю их лучше, чем большинство людей, поскольку я считаю, что способность принимать вещи, которые противоречат тому, во что вы верите, является путем на правильную сторону тонкой зеленой линии.

Я сидел, а Клонтц тем временем стоял передо мной с рулеткой в одной руке и ножницами в другой.

– Какова средняя продолжительность жизни мужчин в вашей семье? – спросил он.

– Один дедушка умер в возрасте восьмидесяти шести лет, другой – в шестьдесят пять от рака, – сказал я. – Обеим бабушкам было больше девяноста.

– Давайте будем оптимистично настроенными.

– О’кей, скажем, восемьдесят лет.

– Восемьдесят – это, по-вашему, оптимистичный прогноз? Давайте рассчитывать на восемьдесят пять. – Он отрезал от рулетки восемьдесят пять сантиметров. – Сколько вам сейчас лет?

– Тридцать девять.

Он отрезал кусок на отметке тридцать девять сантиметров и произнес: – Этого уже нет. Вот то, что нам осталось»

– Боже мой, – с ужасом произнес я.

– В данный момент вы переживаете очень глубокий опыт.

И это действительно было именно так. Во рту пересохло, внутри все опустилось. Благодаря этой уловке портного я понял то, что должен взвешенно подходить к решениям, чтобы двигаться вперед, и забыть о тех, что остались в прошлом.

– Когда вы планируете уйти на пенсию?

– В семьдесят.

– Прекрасно. До этого момента у нас есть вот такой отрезок времени.

Было приятно видеть тридцать один сантиметр, символизирующий годы работы, накоплений и времени вместе с семьей. Но оставшиеся пятнадцать сантиметров после выхода на пенсию меня ужаснули. Клонтц понимал, что мой денежный сценарий – это осторожность. Это означает, что я не склонен к чрезмерным тратам и не разорюсь, но при этом мой страх повторить историю моих родителей, которым всегда приходилось трястись из-за денег, может помешать мне наслаждаться жизнью в полной мере. Увидев выражение ужаса на моем лице, Клонтц сказал:

– Мне бы очень не хотелось, что в конце жизни выяснилось, что из-за детских воспоминаний вы пожертвовали всем. Вы же не хотите бездарно потратить жизнь, которая и так очень коротка. Неужели вы и правда намерены быть настолько осторожным, чтобы, например, лишить себя радости от путешествий со своей семьей?

Это совсем не те вопросы, которые спровоцировали написание этой книги после того, как я в смятении вышел из особняка в Верхнем Ист-Сайде в Нью-Йорке. Там группа состоятельных людей подробно рассказала мне о том, что мы с женой делаем неправильно в отношении наших денег. Здесь, с Клонтцом, ощущения были не из приятных. Но я сам хотел, чтобы Клонтц и Бритт открыли мне более глубинное понимание того, как я отношусь к деньгам, чем то, которое у меня сложилось в результате их вопросов днем раньше. Продать второй дом, как мне посоветовали в Tiger 21, было легко, но трудно изменить образ мыслей относительно денежных вопросов. То, насколько правильно или неправильно вы мыслите о деньгах, определяет то, как вы принимаете ключевые решения. Именно в этом направлении я должен был работать наиболее упорно. Что значило для меня мое финансовое положение? Делает ли меня большее количество денег более счастливым? На правильной ли я стороне относительно тонкой зеленой линии или же я просто лучше управляюсь с издержками и расходами? Мне хотелось верить, что я на правильной стороне, но у меня не было в этом уверенности.