Зло - читать онлайн книгу. Автор: Ян Гийу cтр.№ 21

Эрик весь в смущении отыскал Пьера на перемене.

«Привет, — сказал он. — Ты ведь не думаешь… я имею в виду, мне наплевать на эту глупость».

«Ах, — сказал Пьер, — старик, во-первых, наци, нацист значит, и, во-вторых, он сам не знает, о чём болтает. Южный тип, поцелуй меня в задницу!»

«Много таких учителей?»

«Нет, это единственный, который остался с тех времен. Раньше было хуже. Вспомни только рисунки на стенах в столовой».

«Что ты имеешь в виду?»

«Вспомни, чёрт побери… Дородные женщины-блондинки с огромными сиськами и с волосами, заплетёнными в косы, несут большие корзины с хлебом. Парни-блондины, подстриженные под горшок, идут с топорами через плечо и смотрят на мир голубыми германскими глазами. А болтовня о прямых шнобелях, как тебе? И воины с копьями, и белые усы, и „суровый взгляд“ — это ведь всё как насмешка над самим собой».

«Неужели этому верят и другие учителя?»

«Ну теперь таких меньше. Лет двадцать назад, полагаю, было иначе. Обрати внимание: сюда теперь принимают даже евреев. Ведь Калле из нашего класса еврей, но он блондин, как те герои на стене, и у него почти идеально „прямой нос“, как у тебя. Старик, наверно, об этом не подумал. Чёрт, какая глупость».

В остальном уроки оказались приятными и лишёнными напряжения, если сравнивать их со Школой. Разрешалось отвечать сидя. Учителя не угрожали различными наказаниями, замечаний, похоже, не делали, царило шутливое и почти товарищеское настроение. Работа, на вид, двигалась достаточно ровно и без трения, и никто не устраивал шума на уроках, да и видимых причин к тому вроде как не было.

По пути на ужин Эрик заметил странную атмосферу вокруг себя, как будто вакуумная оболочка отделяла его от всех окружающих. Он услышал несколько колкостей о «новом-и-крутом» и заметил, как шептались у него за спиной.

Когда официантки убирали тарелки после горячего, поднялся председатель совета Бернард, вышел к стене и крикнул: «Внимание!»

Наполненный ожиданием гул быстро улёгся.

«Заседание совета состоится сегодня вечером сразу же после ужина в классной комнате номер шесть. Нижеследующие должны явиться…»

Каждое имя сопровождалось смехом и улюлюканьем. Чем дальше, тем активнее. Эрику показалось, что он в этом списке удостоился наиболее громкой реакции публики. Его, выходит, собирались судить за отказ чистить обувь фон Шенкена.

Комната номер шесть находилась в главном здании школы. Перед ней на тёмном и отполированном до блеска дубовом полу расположились заложники недоброй участи. Кто-то нервно шутил, кто-то громко сетовал на судьбу. Секретарь совета, стоя на пороге, выкликал очередного обвиняемого, тот входил, и дверь за ним закрывалась. Преступный элемент составляли исключительно ученики реальной школы. Были это, в основном, курильщики, иные, правда, по второму и даже третьему разу. Несколько школяров позволили себе дерзость в отношении члена совета или четырёхклассника. Подобный проступок наказывался лишением выходных.

Их вызывали внутрь, и они выходили буквально через пять минут. Кому-то досталось больше, кому-то меньше, но в целом подобные наказания считались рутинными. Только один юнец, не таясь, демонстрировал признаки отчаяния. Ему запретили поездку домой на свой день рождения.

Войдя в классную комнату, Эрик понял, что обманулся в своих ожиданиях. Он думал, что они будут сидеть в углу, поприветствуют его смешками, немного пожурят, а потом выпишут приговор.

Но они переставили парты в классе. Председатель Бернард восседал на кафедре, а остальные одиннадцать расположились по сторонам. Там, где заканчивался судейский ряд, стояла парта без сиденья — своего рода скамья подсудимых. На трибунальцах были клубные пиджаки с золотым шнурком вокруг символа школы, который подчёркивал их звание и достоинство, а также галстуки и белые рубашки, волосы прилизаны. Все выглядели очень серьёзными. Они, естественно, сидели по ранжиру. Ближе всего к скамье подсудимых — члены совета из первого класса гимназии, потом, на шаг ближе к председателю, — из второго и так далее.

Эрик встал у скамьи, привычно заложив руки за спину, и попытался придать лицу равнодушное выражение.

В обязанности секретаря совета входило доложить обвинение. Эрик, значит, такого-то числа и в такое-то время отказался выполнить приказ четырёхклассника фон Шенкена. Считает ли он обвинение по сути правильным?

«Да, — ответил Эрик, — всё это по сути правильно».

«Встань нормально!» — крикнул Бернард.

«Я стою, как нахожу удобным, и вряд ли это может иметь какое-то значение для суда», — ответил Эрик.

«Ты дерзишь правосудию, причем сознательно, не так ли! Поэтому совет приговаривает тебя к штрафным работам на выходные. Секретарь, запиши решение».

Секретарь записал. Члены совета сохраняли на лицах непроницаемость. Эрик немного выпрямился.

«Ага, — сказал Бернард, — с данным вопросом покончено. Но что ты может сказать в свою защиту по поводу неподчинения приказу четырёхклассника? Разве ты не знал, что ученики реальной школы обязаны подчиняться приказам?»

«Ну меня неофициально просветили на этот счёт, значит, я знал. Но я не хотел чистить ботинки, потому что фон Шенкен придумал это, только чтобы позабавиться надо мной. Ты тоже не будешь чистить мою обувь, если я наложу гору грязных бутс и буду угрожать задать тебе трёпку, если ты не начистишь их, как задницу младенца».

«Следи за своими выражениями перед советом!»

«Я только процитировал. Приказ, который я получил, выходит, кроме того, был сформулирован недопустимым языком. Он сказал, что я должен начистить бутсы так, чтобы они сверкали, как „задница младенца“».

«Ага, — сказал Бернард. — У совета есть необходимость особо обсудить этот вопрос. Или мы можем перейти к решению?»

Члены совета знаками показали, что нет необходимости в дальнейшей дискуссии.

«Итак, — постулировал Бернард. — Ты, следовательно, совершил неповиновение простого типа и дерзко вёл себя перед советом. Поэтому совет приговаривает тебя в сумме к лишению двух парных выходных и призывает взяться за ум, так чтобы ты постарался не попадать сюда в будущем. Мы надеемся, что в будущем ты собираешься подчиняться приказам».

«Приказам совета каждый обязан подчиняться, потому что иначе, очевидно, исключат из школы. Но зарубите себе на носу, что я не буду чистить ботинки фон Шенкена».

Наступило короткое молчание.

«Сейчас второй раз ты используешь недопустимый язык перед советом. Совет приговаривает тебя поэтому к аресту на выходные за дерзость. Мы требуем также, чтобы ты принёс извинения».

«Нет».

«Ты отказываешься приносить извинения?»

«Раз вы уже осудили меня за ругань перед советом, и я наказан арестом, тогда нет никакой причины извиняться».

«Есть ли у совета необходимость провести особое обсуждение?» — спросил Бернард. Некоторые утвердительно кивнули, а Бернард объяснил, что заседание пока прерывается и что Эрику следует подождать снаружи.