Молодые и красивые. Мода двадцатых годов - читать онлайн книгу. Автор: Ольга Хорошилова cтр.№ 44

Журнал Femina, 1927. Архив О. А. Хорошиловой

Трикотажный купальный от Жана Пату

1929 год. Институт моды и технологии (Нью-Йорк)

Пляжные костюмы от Жана Пату

Журнал Уogue (Paris), 1925. Архив О. А. Хорошиловой

В 1925 году француз вновь оказался на первых страницах модной прессы, открыв на базе парижского модного дома бутик Le Coin des Sports («Уголок спорта»). Там, в солнцем сквозящих интерьерах, посетителей встречала стальная английская виконтесса, леди Янцен, и холодно предлагала новинки – костюмы для гонок, костюмы для яхтенного спорта, для тенниса, гольфа, верховой езды, а также (уже доверительным шепотом) – юбки длиной до колена. Такие все еще считали опасными. В этом же бутике можно было приобрести спортивное снаряжение и «ничевочинки» (так называл их Пату) – шарфы, запонки, записные книжки. Современный total look рождался в бутике «Уголок спорта».

Брючные костюмы для морских курортов от Жана Пату

1931 год. Частная коллекция

К концу двадцатых француз наслаждался славой и великолепно обставленной жизнью. В бутики валом валили фанаты спорта, скачек и шимми, на Пату работали тысяча закройщиков и швей, сотни представителей в Европе и Америке разносили вести о его новых ни с чем не сравнимых коллекциях. Но ничего этого не было, если бы не реклама. Его любимая Америка выросла на громких лозунгах и заманчивых предложениях. Там знали, как заставить поверить, как соблазнить. Пату тоже знал. И он начал с себя – без особого желания, просто потому, что так нужно.

Луиза Брукс в платье от Жана Пату

1929 год. Частная коллекция

Модельеру приходилось работать лицом и внешностью. Те удобные вещи, утлые, незаметные, которые любил, сданы старьевщикам. Пату, с одобрения своей ассистентки Эльзы Максвелл, обзавелся отличными американскими костюмами, парой смокингов и парой фраков (в них был похож на звезду немецкого кино), хрустящими сорочками, шелковыми галстуками, запонками, тростями, перстнями, нежно-серыми шляпами-хомбургами и фетровыми гетрами им в тон. «Теперь клиентки тебе поверят», – кивнула Эльза. Для пущей убедительности он нанял лучших во Франции дизайнеров, Андре Мара и Луи Сю, превративших интерьеры его модного дома в приятный меланж барокко и нежного ар-деко.

Расфранченный модельер – прекрасная реклама, но не единственная. Пату нанял лучших графиков, среди прочих Бернара Буте де Монвеля, чтобы иллюстрации в Vogue мягко соблазняли читательниц. Он красиво приглашал редакторов и журналистов, среди прочих Эдну Вулман-Чейз, на специально организованные пресс-показы – за день до официальной демонстрации коллекции. В спокойной обстановке критики провожали глазами моделей, одну за другой, а потом с блокнотиками и карандашиками бежали к маэстро за пространными комментариями. Трюки с пресс-показами актуальны до сих пор.

Понимая, что процветание дома обеспечивают беспечные нью-йоркские богачки, Пату ринулся в США, наладил контакты с поставщиками и льстил, бессовестно льстил американкам, превозносил их фигурки, ножки, аккуратные коленки (на которые обращал профессиональное внимание не меньше, чем Шанель). Его гениальный коммерческий ход – конкурс моделей, который он провел в США в 1924 году, пригласив в жюри Эдну Вулман-Чейз и Эдварда Стайхена. Задача – набрать шесть манекенщиц для представления коллекции в Париже. Цель – сделать шумную рекламу конкурсу и дому Patou, привлечь американскую клиентуру. Сработало. Конкурс удался, француз забрал в столицу Франции шесть вертлявых флапперов и разразился в прессе словопотоком о красоте американской нации и женской ее половины в особенности. Рекламы ради, он много работал со звездами Голливуда – Глорией Свенсон, Полой Негри, Мэри Пикфорд, Констанс Беннет. Но шедевры ему удавались только для Луизы Брукс. Француз был от нее без ума, он драпировал ее в муар и бархат, обсыпал стразами и влажными комплиментами (говорят, у них был пылкий, но краткий роман). Для фильма «Ящик Пандоры» придумал платья из золотого ламе, в котором хитрая Лулу лакомилась целлулоидными мужскими сердцами.

Ему пришелся по душе плакатный стиль заокеанской рекламы. Принцип «чем виднее, тем лучше» модельер применил, разрабатывая логотип для спортивной линии. На свитерах, блузах, шляпках и платочках в 1924 году появилась отчетливо заметная аббревиатура jp – начальные буквы имени и фамилии модельера.

В конце двадцатых Пату отлично знали не только модницы. Он состоял в доброй дюжине закрытых клубов и дружил с ласковыми антрепренерами, считавшими его присутствие на вечеринках залогом успеха. Он даже попробовал себя в клубном бизнесе, открыв в 1922 году «Сад моей сестрички», самое элегантное парижское заведение, по мнению Аниты Лус. Приятная и богатая публика не спасла клуб от быстрого финансового краха – это, пожалуй, единственное, что Пату не удалось.

Его знали звезды кино и театра, политическая элита и зажиточные коллекционеры мировых сокровищ. Он был на «ты» со случайными партнерами по бриджу и мог битые часы проводить перед рулеткой, безразлично наблюдая, как стремительно тает его капитал. Говорили, что он проигрывал больше, чем кто бы то ни было во Франции. Еще у него была страсть к авангарду. И ее он утолял регулярно, покупая современное искусство и наполняя абстрактными образами свои коллекции – кубистические свитера в стиле Брака и Гриса такие же хиты двадцатого века, как трикотажные обманки Скиапарелли.

Триумф Chanel № 5 заставил Пату выпускать парфюмы. И если творение мадемуазель отвечало вкусам немногочисленных сказочно богатых любителей новой холодной эстетики, Пату сделал ставку на игривых и глупеньких женщин, которых обожал. В 1925 году он предложил три запаха для трех цветов волос: Amour Amour – для брюнеток, Que sais-je? – для блондинок и Adieu Sagesse – для рыжих. Автором всех трех был Анри Альмера, именитый грасский парфюмер. На первом этаже бутика модельер открыл парфюм-бар, где специально обученный ассистент по желанию смешивал разные оттенки, готовя индивидуальные духи для клиенток.