Будущее в тебе - читать онлайн книгу. Автор: Олег Кожевников cтр.№ 235

– Юра, единственный вариант их здесь остановить – это артиллерийский удар по позициям дивизиона. Отсюда видно, как работают гаубицы по немцам, но большинство из этих сук укрылись в наших окопах. Сделай это, прикажи открыть гаубицам огонь по окопам первого дивизиона.

Я в ответ возмущенно заорал:

– Да ты что, очумел? Да вам же там хана настанет! Не буду я командовать убивать своего друга!

В ответ донеслось только:

– А нам и так уже хана, Юра! Я тебя никогда ни о чем не просил, а сейчас прошу – прикажи открыть огонь!

На этих словах связь внезапно прервалась, а в динамике был слышен теперь только шум атмосферных помех.

Сержант занялся рацией, пытаясь восстановить сеанс связи, а я механически достал папиросу и закурил. В голове не было никаких мыслей, я был весь под впечатлением слов Оси. Я уже докурил папиросу, а связь так и не возобновилась; тогда, посмотрев на Шерхана, прислонившегося к стенке окопа, я с надрывом крикнул:

– Старший сержант, быстро к корректировщикам с приказом – огонь 590-го артполка перенести на захваченные немцами позиции первого дивизиона!

Шерхан ушел, а я достал новую папиросу. Ну не мог я лично приказать корректировщикам внести в планы огня эту цель. Так же не мог я смотреть, как гаубичные снаряды будут перепахивать позиции первого дивизиона. А залп сорока восьми 152-миллиметровых гаубиц – это не фунт изюма: земля встанет дыбом в том месте, где дивизион располагался.

Вернулся Шерхан, кивком головы показав, что приказ выполнен. В окопе установилась гнетущая тишина, если, конечно, рассматривать его отдельно от внешнего мира, в котором стоял шум невероятный, шум и гарь, идущая прямо в окоп. Я, преодолев себя, все-таки подошел к стереотрубе, чтобы глянуть на последствия артиллерийского удара, но к прибору так и не приник, помешал нарастающий гул авиационных моторов – это проклятые стервятники снова пожаловали на свое пиршество. Невольно эта ненасытная стая приковала к себе мой взгляд. Наверное, целый авиаполк летел бомбить наши позиции, и большинство пикировщиков завертели свои карусели именно над местами огневых позиций гаубичных полков. Слушая отдаленные взрывы авиабомб, я мог только скрипеть зубами и сожалеть, что тягачей у артполков осталось только два, и перетащить пушки на запасные позиции им не удастся.

Когда замолкли наши гаубицы, немцы активизировались, в этом я убедился, взглянув в стереотрубу: два немецких танка были уже на позициях второго дивизиона, и возле вкопанных КВ началась ожесточенная перестрелка. Я уже принялся было материть лейтенанта Костина, все еще не приславшего минометного корректировщика, как виновник моей злости появился на НП сам. Лейтенант доложил, что все бронетранспортеры заняли позиции у хутора, и минометы готовы открыть огонь. За корректировщика будет он, других специалистов нет. Лейтенант когда-то был минометчиком и обучался на курсах, поэтому он и выпросил у комиссара минометы. Мальчишка, хотел из бронетранспортеров сделать что-то вроде минометных тачанок.

Уступив парню место у стереотрубы, чтобы он мог корректировать огонь минометов, я задумался. Похоже, мы проиграли и нужно готовиться к последнему в своей жизни бою. Нужно постараться как можно больше утащить с собой этих монстров в обличье людей; глядишь, это облегчит дальнейшую борьбу русского народа, и с оставшимися – обычными – солдатами немцам не удастся завоевать мою Родину. Я уже хотел приказать Шерхану и Якуту идти к нашему грузовику, чтобы принести сюда все гранаты и автоматные диски, которые находились в нем, как свалилась новая напасть – орудийные выстрелы и звуки перестрелки раздались совсем недалеко от НП, со стороны лесной просеки, которая упиралась в 212-ю высоту. Там стояла техника мотострелкового батальона и заняли боевую позицию трофейные противотанковые пушки. В данной ситуации меня успокаивало только одно – если пушки стреляют, значит, командир 681-го артполка успел выполнить мой приказ и прислал людей для формирования к ним орудийных расчетов. Стрельба рядом с НП продолжала нарастать, пришлось для выяснения ситуации направить туда Шерхана и Якута. Вместе с ними отправился и Фролов, ему я поручил возглавить оборону на том направлении.

Когда ребята ушли, я, за неимением под рукой второй стереотрубы, все внимание сосредоточил на действиях немецкой авиации, поэтому сразу заметил появление еще одной большой группы немецких самолетов. Было удивительно, но летели одни «мессершмиты», их было штук пятнадцать. Но самое поразительное случилось чуть позже – «мессеры», как стая голодных волков, кинулись на «юнкерсы», бомбившие наши позиции. Ситуация была немыслимая – немцы били немцев. В мозгу мгновенно вспыхнула бредовая мысль: «В Германии революция, и коммунисты теперь бьют нацистов». Но эта мысль быстро испарилась, как только один из «мессершмитов» пролетел над 212-й высотой, и я увидел на его крыльях красные звезды.

«Черных, – завопил мой воспаленный мозг, – это же привет от Половцева! Ребята Черных все-таки смогли перегнать с немецких аэродромов «мессершмиты» и теперь спасают нас!»

Когда небо очистилось от «юнкерсов», появилось множество наших бомбардировщиков, также следующих в сопровождении краснозвездных „мессершмитов”. Они стали волна за волной бомбить сгрудившиеся немецкие танки, это я четко увидел, отстранив от стереотрубы лейтенанта и прильнув к окулярам. Отсечной минометный огонь уже был не нужен – немцы начинали драпать, теперь требовалось только их преследовать, чтобы не дать зацепиться и встать в оборону.

Я отстранился от стереотрубы и тут же начал командовать. А командовать теперь можно было только радистами и лейтенантом. Вот Костину я и отдал первый приказ:

– Лейтенант, бегом к бронетранспортерам, загружайте обратно десантные группы – и вперед, преследовать отступающих немцев. Остановитесь у танковых позиций и доведете до них приказ – вперед, топлива и движков не жалеть! Такой же приказ получит мотострелковый батальон; если он вас опередит, двигаетесь прямо за ним, о взаимодействии договоритесь по рации. Все, лейтенант, действуйте, время пошло!

Бригадный радист слышал мой приказ лейтенанту и без дополнительных указаний начал устанавливать связь с мотострелковым батальоном. Только лейтенант выбежал, как связь была установлена. С капитаном Рекуновым я говорил немного дольше, чем с лейтенантом, но смысл приказа был тот же, включая и последние слова.

После всех этих действий я снова прильнул к стереотрубе. По-видимому, Черных поднял в воздух все самолеты, оставшиеся в дивизии. Немцев бомбили и СБ, и Су-2, и устаревшие, которым было место только в музеях, четырехкрылые машины. И бомбили, надо сказать, вполне успешно, с малых высот. Противодействия с земли не было, с воздуха бомбардировщики охраняло штук двадцать пять краснозвездных «мессершмитов». Немцы, наступая, оставили все свои зенитные средства в тылу, за что очень сильно поплатились. Теперь они на собственной шкуре ощутили все пережитое советскими людьми, застигнутыми в чистом поле самолетами люфтваффе, когда ничто не мешало воздушным бандитам гоняться даже за отдельной повозкой. А теперь и нашим самолетам ничто не мешает уничтожать немецкие танки, бронетранспортеры, грузовики и живую силу противника. Злорадные чувства владели мною, когда я наблюдал за этим избиением младенцев.