Будущее в тебе - читать онлайн книгу. Автор: Олег Кожевников cтр.№ 203

– Штаб корпуса уже разослал приказ об отступлении к Слониму?

– Никак нет, но он подготовлен, и в штабе ждут только моей радиограммы. Я ее должен отправить из авиадивизии, как только переговорю с Болдиным, ну и с вами, естественно.

– Слава богу! Этот приказ я отменяю. Приказом, подписанным лично Сталиным, я назначен командиром не только 6-го мехкорпуса, но и всех соединений, входящих в конно-механизированную группу. А это значит – Москва считает, что мне, на месте, виднее, как поступать, чем из штаба фронта. Павлов уже и так намудрил со своими приказами: сначала наступление в юго-западном направлении на Браньск, а на следующий день – на север к Гродно, и с задачей не просто сдержать наступающих немцев, а разгромить их и выйти к Меркине. А на Гродно, между прочим, наступает 3-я танковая группа вермахта, и это вам не хухры-мухры, ее шапками не закидаешь. Теперь новая задача – марш на восток к Слониму. В штабе фронта даже не знают, что передовые соединения 2-й танковой группы немцев разгромлены, а под Слоним уже выдвигаются 7-я ПТАБР и десять артполков РГК. Так что забудем об этом нелепом приказе, тем более он невыполним, и вы об этом прекрасно знаете. Наверное, поэтому и тянули с его доведением до подразделений, за что хвалю все управление корпуса.

Петров оживился. Похоже, то обстоятельство, что ему пришлось самостоятельно принять решение задержать выполнение приказа командующего фронтом, очень на него давило. Повеселевшим голосом он произнес:

– Да, выполнение этого приказа поставило бы крест на существовании мехкорпуса. Для такого марша топлива хватило бы только на несколько танков – остальные пришлось бы сжечь. Красноармейцы и сейчас нервничают, а если бы были поставлены перед вопросом об уничтожении собственных танков и орудий, наверняка разбежались бы во время марша при первом же налете немецкой авиации. Так что вы правы, сейчас делать резких движений нельзя – можем и вовсе лишиться армии.

– Вот и ладно, Михаил Петрович, значит, мы поняли друг друга. Впредь управление корпуса выполняет только мои приказы. И вот первый: сегодня ночью поменять дислокацию всех служб управления корпуса. Второе: как вы видели по трофейной карте, основная опасность, грозящая дивизиям корпуса, сейчас может исходить со стороны стыка 10-й и 3-й армий с правого фланга. Там, где, судя по нашим картам, должна наступать 36-я кавдивизия. Так вот, по моим данным, дивизия разбита, а в той полосе, где она была дислоцирована, вполне вероятно наступление немецких танковых частей во фланг мехкорпуса. В отличие от 256-й пехотной дивизии немцев, в оборонительные узлы которой уперся наш корпус, с правого фланга ему может грозить реальная опасность. В связи с этим приказываю прекратить наступательные операции, оттянуть все дивизии в район Сокулок, а на шоссе Белосток-Гродно, перед пересечением с дорогой на Августин, организовать оборонительный узел. Думаю, на то, чтобы совершить этот марш, топлива в дивизиях еще хватит. Да и авиация противника в этом нам не сможет помешать, сама природа будет в помощь – деревья Супрасельской пущи в тех местах стоят вплотную к шоссе, сквозь их листву немцы с воздуха хрен что увидят. Для насыщения этого узла обороны противотанковыми средствами и для борьбы с авиацией противника я направляю туда зенитную батарею 37-миллиметровых автоматических пушек.

Я повернулся и кивнул в сторону пятитонок, стоящих за моим броневиком, которые буксировали зенитные орудия. А затем, взглянув на генерал-майора, жадно осматривающего зенитки, закончил:

– Эти пушки использовать только для той задачи, которую обозначил, никакого отвлечения батареи на цели противовоздушной обороны передислоцирующихся дивизий корпуса. Если люфтваффе загнало наши части в укрытия и невозможно даже носа оттуда высунуть из-за барражирующих немецких самолетов, то пускай лучше отсиживаются там до темноты. Зенитчикам помощь не нужна – в месте, куда они передислоцируются, уже имеются необходимые оборонительные сооружения, остается их только обжить. Ладно, Михаил Петрович, нужно двигаться. Пойдем в пушечный броневик, там хоть можно расположиться посвободнее, чем в наших консервных банках, вот и поговорим подробно о других вопросах. Командуй своему водителю разворачиваться и следовать в Волковыск. Знаешь тупик, где стоит бронепоезд?

– Конечно!

– Вот пускай туда и рулит. В лесочке, рядом со стоянкой бронепоезда, и будет пока располагаться управление мехкорпуса.

Я подождал, пока Петров переговорит с водителем своего броневика, а потом, когда мы уже шли к БА-10, высказал сожаление, что с подразделениями корпуса я смогу связаться, только когда штаб переберется в Волковыск. У радистов бронепоезда не было кодов и таблиц для связи со всеми частями корпуса – только со штабом. Уже находясь перед самым бронеавтомобилем, я сказал:

– Так что, Михаил Петрович, придется тебе сегодня помотаться – поработать делегатом связи. Сначала со мной, к бронепоезду. Думаю, по его мощной рации мы свяжемся со штабом корпуса, и ты скажешь, что приказ об отступлении к Слониму отменяется. Затем тебе нужно будет ехать в штабы дивизий, чтобы продублировать доведение до их штабов нового приказа. Боюсь, что немцы глушат волны дивизий и штаба корпуса, тут, кроме РАТ, никакая другая радиостанция эти помехи не пробьет. Немцы не дураки и прекрасно осознают, что такое 6-й мехкорпус. Думаю, они все свои ресурсы бросили на то, чтобы нарушить радиосвязь между подразделениями корпуса. Вот если бы мы все время работали на РАТ, то они замучились бы пыль глотать в попытках заглушить такую мощную радиостанцию. Эх, жалко, что все коды и таблицы так далеко, а то мы бы уже из бронепоезда смогли связаться с подразделениями корпуса!

Я уже начал забираться в бронеавтомобиль через дверцу, предупредительно распахнутую сержантом Ковалевым, как услышал возглас Петрова:

– У моего радиста в броневике имеются все коды и таблицы для связи с подразделениями мехкорпуса, вплоть до полковых радиостанций.

Я от неожиданности выпрямился и головой ощутимо приложился о край бронеплиты. В глазах слегка помутнело, я матюкнулся от боли, а затем повернулся к Петрову и выдохнул:

– Неужели!

Генерал-майор был деликатен, будто не замечая моего искаженного лица, он заявил:

– Да, все имеется в наличии! Это ведь не простой броневик, а командирский! Мой, можно сказать, передвижной штаб.

Боль отпустила, я уже мог адекватно мыслить и откровенно ликовать, неожиданно получив такой подарок судьбы. Но я сдержался:

– Ну, порадовал ты меня, Михаил Петрович, ничего не скажешь – порадовал! Значит, у нас может получиться перегруппировать корпус за одну эту ночь. Десять тонн солярки подвезут часа через два-три прямо к бронепоезду, там же, думаю, найдем у Александрова несколько грузовиков, загрузим их бензином и боеприпасами. У Гаврилова на окружном артскладе имеется запас бензина, ну а боеприпасов, сам понимаешь – хоть задом ешь. Этот артсклад немцы не бомбили, там все цело, по крайней мере, на 16:00, когда я связывался с командиром бронепоезда, а он стоит в тупике, километрах в пяти от артсклада, и наверняка было бы слышно, если бы со стороны складов раздались взрывы. Все, товарищ генерал, давай – садимся в броневик и двигаем в Волковыск. Дел невпроворот, и кровь из носу нужно все успеть!