Когда я увижу тебя - читать онлайн книгу. Автор: Евгения Багмуцкая cтр.№ 9

Дома было тепло, почти душно, я сразу же пошла на кухню – открывать форточку, чтобы проветрить квартиру, нагретую за день еще не выключенным центральным отоплением. По дороге нажала на кнопку электрочайника. Саша вошел вслед за мной – занес пакеты, засуетился у окна, словно впервые был у меня дома.

– Кури уже, – разрешила я, не дождавшись вопроса, кивнув в сторону пепельницы на подоконнике, годами служившей ему.

Он встал к окну, достал сигарету из пачки и принялся ее разминать, никак не решаясь закурить, то подносил ее к губам, то снова опускал. Я смотрела на его спину, на его обнажившийся затылок, и меня мучило какое-то странное чувство. Я пыталась понять, что я действительно чувствую к нему – помимо той, как мне казалось, бесконечной сестринской любви. Кто из нас двоих ошибается – он или я? Вдруг я поняла, что впервые в жизни по– настоящему боюсь его потерять. Боюсь, что его не будет в моей жизни – так или иначе, а я ведь даже представить себе не могу, как это – без него, как такое вообще возможно. Предательский ком подкатил к горлу, и я тоже отвернулась – к столу, звенеть чашками, доставать заварку, наполнять ложки-ситечки. Саша же словно ждал момента, когда вода забурлит, дойдет до точки кипения, щелкнет выключатель чайника и шум пойдет на спад, затихая. Он заговорил – обрывисто, выбирая слова, будто вырезая их из газеты для киношной угрозы слог за слогом, постоянно меняя интонацию:

– Прости меня. Наверное, я не должен был. Признаваться тебе, грузить тебя этим. Я понимаю. Я все вижу. Я не идиот, Ленка. Но ничего не могу с собой поделать.

Выдохнул, закурил, запрокинул голову. Я смотрела на него тайком, высокого, широкоплечего, и знала, что сейчас ему больно, и стыдно, и горько, и всему виной я. И заговорить бы, и найти для него слова, но какие – я сама стою, как немая, будто и не говорила никогда прежде ни с кем о том, что чувствую.

– Ты тогда пошутила что-то про инцест, кажется, да, Лена? – не поворачиваясь, повел плечом, мол, молчи, не оправдывайся, – знал, что я начну протестовать и просить прощения. – Не надо, не извиняйся. Так и выглядит. Мы с тобой даже в одной постели были не раз, ты теперь, наверное, думаешь, что я пытался с тобой переспать?

– Саша, – укоризненно протянула я, – ну что ты…

– Да, ерунду несу, прости. Прости, пожалуйста. Ты же видишь, я не в себе. Я с ума схожу, Лена.

Он затушил сигарету и вдруг повернулся ко мне, глядя прямо в глаза, весь открылся, распахнулся. Он впервые смотрел на меня так. Или я впервые поняла, расшифровала его взгляд – нежный, желающий меня и боящийся отказа одновременно. Поняла его и смутилась, даже живот свело, отвернулась к столу и оперлась руками, потому что показалось: вот-вот рухну то ли от страха, то ли от волнения, такая каша в голове. Мне стало страшно – что, если он приблизится ко мне? Коснется меня? Что тогда? Что я должна буду сказать ему, что сделать?

– Ты боишься меня? – вдруг понял он. – Ну что ты. Это я боюсь. От одной мысли трясусь, как мальчишка, а ты…

– Что ты во мне нашел? – выпалила я. Как он вообще мог на меня посмотреть, кто я рядом с ним, рядом с любой из тех, кто у него был, – нелепая, корявая, смешная. – Что ты нашел во мне, Саша? – повторила я и, набравшись смелости, подняла на него глаза.

Он улыбался ласково, хорошо, спокойно.

– Все. Я нашел в тебе все. Я люблю тебя.

И вмиг мне пустили горячую соленую воду – прямо к глазам. Я сама от себя такого не ожидала, но слезы льются по лицу, а я не могу их остановить, так мне горько и хорошо одновременно. Я всегда ждала этого чувства – когда смотришь на человека и вдруг понимаешь: это по-настоящему. Он – настоящий, я – настоящая, то, что между нами, – не выдуманное, не наигранное, настоящее. И даже если ничего не получится, я не имею права не попробовать, потому что это именно то, что нельзя отпустить или пропустить, оно должно со мной случиться, оно неизбежно, неминуемо. Да, именно этого ощущения неизбежности при взгляде на мужчину я всегда искала, но не могла найти. Потому что все это время он был здесь, рядом со мной, за моей спиной, он дышал мне в затылок, он держал меня за руку, он целовал мои волосы, и он был для меня всем, целым миром, таким огромным, что я не замечала, что он еще больше, чем мне кажется, – как смотришь в небо и не можешь осознать бесконечность Вселенной. Как стало ясно теперь, понятно, что все, что должно случиться между нами, неизбежно, предопределено и от этого не уйти, даже если мы разобьемся к чертям – вместе или по одиночке.

– Лена, – он испуганно потянулся ко мне, но отпрянул, не решаясь приблизиться, – Ленка, ну чего ты? Я тебя расстроил?

– Нет, что ты, нет, ты не виноват, это я, понимаешь? Ты хороший, Саша, ты такой хороший, ты ведь самый лучший, я всегда так считала…

– Сейчас ты скажешь «но», – горько. – Не надо, не продолжай. Хочешь, я уйду?

– Нет, – запротестовала я отчаянно. – Нет, нет, нет, не уходи, Саша, пожалуйста, не уходи, только не сейчас, сейчас тебе никак нельзя уходить, как ты не понимаешь?

– Я не понимаю, – растерялся.

Я закрыла руками глаза, потому что мне казалось: как только я скажу то, что собираюсь, мир рухнет и все вокруг перестанет существовать, иначе почему мне так страшно?

– Поцелуй меня, Саша. Я с ума сойду, если ты не поцелуешь меня.

Он резко выдыхает и почти хрипит, произнося мое имя. Это чувство – острое, когда от внезапной нежности тебя пронизывает насквозь от горла до желудка сладкой режущей болью. Есть ли у него имя? Саша делает шаг, и у меня в глазах темнеет от одной только мысли, что он сейчас прикоснется ко мне. Еще никогда мне не было так страшно, так волнительно от близости с кем-то. Он весь дрожит, когда прикасается к моему лицу, смотрит испуганно, будто спрашивая – не ошибся ли он, правильно ли он меня понял? Но все, чего я так боялась, перестает существовать, становится смешным и нелепым, стоит ему только поцеловать меня. Это все правильно. Это все совершенно. Никто никогда не целовал меня так, как он, – все, о чем я могла думать в тот момент. Мы были так близки, так знакомы друг другу и в то же время узнавали заново. Каждое прикосновение, каждый взгляд и каждое слово были как открытие. Как книга, которую ты прочел еще в детстве, но уже успел забыть, лишь помнишь, что читал взахлеб, что все в ней тебе нравилось и привлекало, и ты снова берешь ее в руки и с трудом узнаешь сюжет, но внутри, глубоко внутри, волнительное чувство счастья, которое она тебе дарила и готова подарить вновь. Так мы лежали на моей кровати всю ночь в одежде лицом друг к другу, и я видела, как за окном светает, и веки становились все тяжелее, но так не хотелось отпускать его руку, перестать смотреть на его губы, гладить его волосы. Вот он рядом, тот, кто был мне так знаком и так дорог, а теперь еще – и так любим. Как никто прежде.

Почти двадцатилетняя дружба была прелюдией к тому, что наконец случилось между нами. Казалось, что весь мир выкрутили для меня на полную громкость и мои нервы, все во мне вдруг стало обнажено и восприимчиво. Я даже стала по-новому слышать слова старых песен. По-другому смотреть фильмы, пробовать еду, выбирать другую одежду по утрам. Эта любовь – такая волнительная его ко мне и такая неожиданная, только зарождающаяся, но уже такая огромная моя к нему – перебирала меня всю изнутри по кирпичикам, как детский конструктор, выстраивая заново все то, что я знала о себе, о нем, о нас вместе. Но это было даже приятно.