Скользкая рыба детства - читать онлайн книгу. Автор: Валерий Петков cтр.№ 56

Лаконичный, мужской, уважительный разговор, внешне похожий на незатейливый трёп, но с некоей внутренней пружинкой.

Некогда! Может быть, вернуться попозже к этому материалу? Вряд ли – очень уж он событийный.

Они обменялись телефонами.

Стояли на остановке, молча курили. Звенело в ушах по-прежнему, тонко и утомительно, и другие звуки, мирные, со стороны трёх пятиэтажек военного городка напротив прорывались сквозь этот звон.

Андрей коротко придремал в автобусе, на горячем сиденье. Вскинулся, бодрость почувствовал, показалось, что спал долго. Глянул на часы – минут на десять всего отключился. Это тоже с опытом появилось.

Он позвонил маме, услыхал голос дочки, но вдруг расхотелось говорить. Он понял, что с ней всё в порядке, но говорить сейчас не сможет. Распрощался.

Смотрел за окно.

Автобус петлял, делал неведомые Андрею остановки, кто-то входил, выходил, что-то говорили. Какие-то люди, и он среди них едет в незнакомом городе, где не был ни разу и попал сюда по странной случайности. Какая-то диковинная смесь дальней командировки и возвращения откуда-то, чему он не может подыскать названия, или он ещё только выехал в командировку? И пытается вспомнить – а что же он там должен сделать и с кем встретиться? И никак не может прорваться сквозь ступор тяжёлой усталости.

Куда его только не заносили задания редакции! И ничего толком не увидел, до конца не ощутил. Тамошние красоты, достопримелькательности интересовали лишь с точки зрения полезности: насколько они ложатся в контекст темы, задания. И – как с цветка на цветок. Что же он приносил с этих «цветков»? Нектар? Если бы. Искал жемчуг в навозе. Состоявшийся журналист, журналюга. Дилетант! За несколько часов надо въехать в тему, вникнуть, раскрыть, разжевать, донести просто и ясно, интересно, улыбаясь – всё на продажу! И никому нет дела – голова у тебя болит или… печень! Он пыжится, старается, тиражирует, вываливает на миллионы голов, ушей, находясь в центре события. Потом его подхватывает другое событие, срочные дела, а об этом уже подзабыли через два-три дня. Тщеславие гонит, торопит, надо успеть, уложиться, напомнить всем о себе, словно уколоться этим допингом.

«Сделает ли это кого-то лучше? А уже плавно приближается сороковник, – подумал грустно и устало. – Бегаю, как пацан с сачком за неуловимыми бабочками, наслаждаюсь сиюминутным эффектом, эфемерной властью над теми, кто с той стороны микрофона. Создаю мифы из пустоты эфира, чтобы они превратились очень скоро ни во что и растворились в пустоте. А потом всё повторяется. Стойкая зависимость от событий – в пустоте вокруг! Информационный «наркотик».

В редакции выпил крепкий кофе, понял, что проголодался, но буфет был закрыт – суббота, да и времени до эфира почти уже не оставалось. Ленка принесла на блюдце четыре печенюшки. Они хрустели во рту, ранили нёбо. Потом приклеивались к дёснам мягким комом, мешали говорить, отвлекали.

Прополоскал рот в туалете, глянул на себя в зеркало над раковиной, подумал – неинтеллигентная какая… харя! Глаза красные, небритый. Вот бы сейчас на экран – брутально бы смотрелся! На фоне взрыва – взгляд прямой, только видно, как пальцы крепко сжимают микрофон.

Полез в карман. Достал крупный осколок. Злой, колючий, слегка вытянутый, выгнутый, блестящий кристалликами разорванного металла. Сержант белобрысый подарил.

Кинул в никелированное ведёрко под раковиной. Звук получился громкий, и он вздрогнул.

В ладони осталось ощущение тепла.

Вернулся в редакцию. Закурил, дым пускал в открытое окно. Подумал:

«Такая мелкая деталь, как и всё вокруг, соединённое, сцепленное в ужасное и прекрасное, тесно спаянное и постоянное напряжение от того, что серединки-то на самом деле – нет. Есть условный переход из одного состояние в другое. Между ними невидимый зазор внутри звеньев, в длинной цепи случайностей, и он пытается найти в их череде логику, последовательность, смысл и закономерность в тайных знаках, посланных кем-то. Расшифровать, узнать что-то ещё и облегчить себе жизнь и существовать дальше, опять чего-то ожидая… Так и грызу чёрствое печенье своих дней. Не забыть бы эту мысль!»

Эфир прошёл нормально. Ленка принимала звонки. Их было много. Она оживилась, сидела в студии, в центре внимания «широких масс», поблескивая очками, улыбалась радостно через стекло, наушники наезжали на ямочки щёк, показывала большой палец – удачный материал. Стих какой-то свой стала читать.

Андрей вспомнил вдруг, что и сам про стих подумывал, да вот опять ускользнуло от него. Досаду коротко ощутил – жаль, не записал. Привык всё записывать. Какая-то странная память от этого становится – записать, чтобы забыть!

Он устал и был опустошён.

Позвонил жене. Она настрогала разные салаты. Договорились, что на ужин приготовят рыбу с сухим вином. Тихо, вдвоём, по-семейному – в кои-то веки, будут «домушничать», никуда не пойдут.

Андрей забежал в супермаркет. Долго выбирал вино. За ним пристально наблюдал пожилой худощавый старик. Стильный, в белой бейсболке, карминного цвета рубашке с короткими рукавами, в светлых джинсах. Пижонистый дедок.

– Может быть, это? – показал старику этикетку вина «Совиньон».

– Вчера хотел пукнуть и нечаянно обосрался, – сказал вдруг старик. – После этого я перестал вообще что-либо понимать. Хотя мне всего-то шестьдесят восемь лет. И служил на границе, не в штабе жопу плющил об табуретку. Когда-то очень давно – отслужил.

Он огорчённо махнул рукой, ссутулился, ушёл к лоткам с фруктами.

Андрей купил чилийского белого «Шардоне». Ходил вдоль длинного прилавка, придирчиво выбирал рыбу.

– А что вот это за зверь? Вот этот хищник.

За стеклом аквариума-витрины, на дне затаилась странного вида рыба. Что-то в ней было отдалённо знакомое.

– Налим!

– Не узнал! – подивился он, рассматривая, наклонился ближе. – Вот этот вот… экземпляр – будьте добры. Килограмма два будет? Вот и хорошо!

Рыба пыталась вырваться из пакета, била хвостом, отчаянно сопротивлялась. Плясали стрелку на весах, и не понять было, каков же её вес на самом деле. Брызги разлетались в разные стороны. Андрей не заслонялся, наблюдал, как укрощают сильную рыбу, гасят её живую энергию.

Кое-как взвесили беспокойный пакет.

– Может, оглушить? – показала из-под прилавка колотушку продавщица.

– Будьте добры, – Андрей отвернулся, наклонил голову, полез в карман за карточкой, чтобы расплатиться.

Глухой звук догнал его. Удар пришёлся рыбе по голове, Андрей непроизвольно отметил это боковым зрением и неожиданно подумал – как это должно быть больно, когда ломают череп. Внутренне напрягся.

Он устало шёл домой, его преследовал звук ломаемых костей, затхлый запах магазинного аквариума.

Подумал, что вода, должно быть, тёплая, как тогда, в реке, и ощутил лёгкий спазм тошноты. Вязкий ком внутри уплотнился. Желания поесть не было, хотя и чувствовал сосущий голод.