Самозванец - читать онлайн книгу. Автор: Теодор Мундт cтр.№ 122

Левенвальд побагровел и стал даже задыхаться от возмущения при воспоминании о проделке рядового.

Князь чуть-чуть улыбнулся и ответил:

– Ну, если бы его обвиняли только в этом, так это можно было бы еще простить ему.

– Скажите, князь, – спросил немного успокоившийся Левенвальд, – известно ли вам, почему Лахнер вздумал разыгрывать роль вашего племянника?

– Я могу сказать вам только одно, дорогой генерал, этот маскарад был устроен по моему приказанию. За несколько часов до появления на вечере Лахнер не знал, что ему придется разыгрывать роль моего племянника. Точно так же он не подозревал, что встретит своего полкового командира. Та роль, которую он вел по отношению к вам, была только следствием определенной миссии…

– Направленной против меня?

– Об этом и речи быть не может, генерал! То, что ему пришлось встретиться с вами, было непредвиденной случайностью. Но что же ему оставалось в этом случае делать?

– Так чем же Лахнер заслужил такую немилость, что его приказано было судить и осудить?

– Я не могу открыть вам эту тайну, генерал: она еще слишком свежа. Скажу одно: Лахнера обвиняли в том, что он подкуплен иностранной державой и передает ей содержание секретных документов, вводя в то же время меня в заблуждение. Тогда улики показались мне неопровержимыми. Но вот что не переставало меня удивлять во всем этом деле: Лахнер ни разу не пытался выдать тайну своей миссии ни на следствии, ни на суде. Почему он молчал, если по отношению к нему допустили явную несправедливость? Мне передавали, будто на суде Лахнер намекнул, что раскрытие его тайны было бы равносильно опровержению всего обвинения, но что он дал слово молчать, а потому не откроет этой тайны даже ради собственного спасения.

– Да, так и было на самом деле!

– Так может ли такой человек быть бесчестным негодяем? Меня этот вопрос давно уже мучает. Во-первых, Лахнера надо наградить, если он пострадал невинно, во-вторых, необходимо вывести на чистую воду того мерзавца, который обманул и обманывает меня!

– Я могу посоветовать только одно, князь: поговорите с товарищами Лахнера. Тайны они не знают, я в этом уверен, но я имел случай убедиться, что они знают гораздо больше меня.

Левенвальд рассказал, как горячо защищал Лахнера Вестмайер.

– В таком случае я попрошу вас, генерал, – сказал Кауниц, – распорядиться, чтобы этого Вестмайера прислали через час в отведенную мне палатку.

И канцлер простился с генералом.

XV. Таинственный юноша

Вестмайер, Гаусвальд, Ниммерфоль и Биндер только что собирались отправиться к маркитантке, когда первого потребовали к Кауницу.

Из выданных им Левенвальдом денег наши друзья истратили очень мало, и так как Левенвальд не взял у них оставшихся, то они решили пропить их за здоровье Лахнера. Правда, Ниммерфоль заикнулся было, что следовало бы подождать возвращения раненого друга, но Гаусвальд возразил, что тогда им представится другой предлог: их ждет, сказал Левенвальд, награда, будет на что кутнуть особо, а теперь надо же отпраздновать успех предприятия. Этот аргумент показался убедительным, и решено было вечером устроить небольшой кутеж. И вот едва собрались они идти к маркитантке, как их планы расстроили.

– Что могло понадобиться старому князю? – ворчал Вестмайер. – Надеюсь, что он, по крайней мере, не задержит меня долго и не вздумает расспрашивать о подробностях нашего приключения.

– Вестмайер, – сказал Ниммерфоль, – а ведь палатка князя стоит на пути к палатке маркитантки. Так не стоит возвращаться обратно: пойдем все вместе и подождем тебя там, а потом гуляй, душа!

Кауниц не задержал Вестмайера, но то, что мог рассказать ему Тибурций, оказалось очень важным. Кауниц узнал, что товарищи уговаривали арестованного раскрыть тайну, и как гренадер ответил, что не сделает того, что может повредить отечеству. Это уже прямо доказывало, что Лахнер не мог быть изменником. Князь решил подождать, не выздоровеет ли Лахнер в ближайшие дни, чтобы поговорить с ним. Вместе с тем он вспомнил, как Лахнер упорно не доверял Римеру, и в нем зашевелились смутные подозрения. Тут же князь решил, что если выздоровление Лахнера не затянется и он в ближайшие дни вернется в лагерь, то он его подробно расспросит и во что бы то ни стало выведет всю историю на чистую воду.

Товарищи радостными возгласами встретили так неожиданно быстро освободившегося Вестмайера и шумной гурьбой отправились к маркитантке.

– Эх, Лахнера бы нам сюда, – вздохнул Вестмайер. – Как-то он, бедолага поживает? Уж не хуже ли ему, чего доброго?

– Полно, Тибурций, – заметил Ниммерфоль, – вспомни, что я рассказывал тебе: доктор исключает какую бы то ни было опасность, а баронесса дала слово известить, если Лахнеру станет плохо. Раз никаких известий нет, значит, все идет хорошо, и, того гляди, Лахнер не сегодня-завтра опять будет среди нас.

– Так пойдем, ребята, поскорее, – весело вставил Гаусвальд, чтобы пропустить стакашек за его выздоровление!

Гренадеры весело ввалились в палатку маркитантки, заняли свободную скамью и потребовали вина. При их приближении подручный маркитантки поспешно спрятал лицо и скрылся в ночной темноте.

– Что за таинственный тип! – воскликнул Вестмайер. – Меня начинает раздражать, что он каждый раз отворачивается и убегает. Как-нибудь догоню я его и выясню, в чем тут дело! Тетушка, – обратился он к маркитантке, – что это за странный молодой человек у вас?

– Подручный-то мой? А это мой племянник, племянник, – с хитрой улыбкой ответила маркитантка.

– Я, помнится, уже его видел где-то.

– А вы откуда родом?

– Из Вены.

– Ну, так не видали, потому что мой племянник никогда в Вене не бывал. Он из Зальцбурга.

– Странное дело, – недоверчиво буркнул Вестмайер, принимаясь за свой стакан.

А молодой человек, обративший на себя его внимание своим странным поведением, отбежал за несколько палаток и притаился около большого дерева, которое совершенно скрывало его тенью. Он решил обождать там, пока гренадеры не уйдут.

Прошло с полчаса, и ожидание стало надоедать беглецу. Он досадливо переминался с ноги на ногу и хотел было отправиться побродить по лагерю, как вдруг вид приближающейся фигуры, слабо освещенной отблесками огней костров, заставил его вздрогнуть и остановиться в нерешительности.

Это был император, в этом молодой человек не мог ошибиться. Сколько раз с наступлением темноты ему приходилось видеть закутанного в серый плащ Иосифа, обходившего лагерь. Это бывало и вечером, и поздно ночью, и на рассвете… И сколько раз уже он собирался кинуться к императору, сказать ему то, что накипело на сердце. Но в решительный момент робость сковывала его, и император проходил мимо, даже не заметив сторожившей его тени.

Теперь император подходил все ближе и ближе.

«Господи! Неужели и сегодня мне не удастся побороть проклятую робость, неужели и сегодня?.. – подумал юноша и заломил руки. – Нет, это невозможно… Эх, будь, что будет!»