Глобальные элиты в схватке с Россией - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Фурсов, Михаил Делягин, Валентин Катасонов, и др. cтр.№ 51

Пройдёмся по Москве. Есть популярная сеть фастфуда Burger King. Многие считают, что это американская компания. А она с 2010 года принадлежит бразильскому капиталу. Крупнейшие цементные компании, крупнейшие экспортеры продовольствия – это всё те же бразильцы, мексиканцы и так далее. Для скупки активов в Европе они в качестве плацдарма используют Испанию и Португалию, крупнейшие активы вкладываются в Великобританию. В финансовой сфере Латинской Америки преобладают или государственные, или крупные частные банки с местным капиталом. А иностранные банки, которые исторически играли важную роль, оттесняются на второй план. Конечно, процесс многослойный, но в нем латиноамериканские капиталы не поглощаются и не используются пассивно. Однако в целом идет объединение, «стягивание» региона при одновременном выходе на внешние рынки.

Например, ЛУКОЙЛ рвется к мексиканской нефти, потому что они там выставили на торги огромное количество участков, ранее находившихся в собственности государства. РУСАЛ практически содержит элиты Гайаны, поскольку там залежи бокситов, сырья для алюминиевой промышленности, наш бизнес там структурообразующий.

Александр НАГОРНЫЙ.

Какова роль католической церкви в Латинской Америке? Насколько сегодня популярны идеи «теологии освобождения», к которой, как известно, имеет определенное отношение недавно избранный папой Римским первый латиноамериканец и первый иезуит на престоле Святого Петра, аргентинский кардинал Хорхе Марио Бергольо, взявший имя Франциск? Формирует ли католическая церковь «образ будущего» для Латинской Америки через местные элиты?

Збигнев ИВАНОВСКИЙ.

Латинская Америка – традиционно католический континент, католичество исповедуют около 70 % его населения, однако сейчас там идет активное наступление протестантства. Недавно я даже прочёл такую фразу: «Католики обращаются к бедным, а бедные – к протестантам». Когда я лет пять назад был в Чили, в одном из беднейших, трущобных районов Сантьяго первое, что я увидел, – протестантский храм. В разных странах ситуация складывается по-разному, но в целом влияние католической церкви, конечно же, чрезвычайно велико. А папа Франциск – он же этнический итальянец, и в этом смысле не совсем чужой для римской курии человек.

Александр НАГОРНЫЙ.

Насколько сильны позиции так называемой Боливарианской инициативы? Пользуется ли она поддержкой со стороны Китая и России?

Владимир ДАВЫДОВ.

Я бы не стал преувеличивать значение этой межгосударственной структуры, которая носила не столько идейный, сколько конъюнктурный и даже не политический, а экономический характер. Там многое держалось на личности Уго Чавеса и на высокой цене нефти, которую Венесуэла поставляла на экспорт, в том числе – в другие страны Латинской Америки. Чавес умер, нефть подешевела – и не стало никакой Боливарианской инициативы, поскольку донорство со стороны Каракаса прекратилось, Венесуэла сейчас сама оказалась в очень сложном положении. И это, например, еще одна из причин того, что кубинцы пошли на сближение со Штатами. Люди из Острова Свободы широко представлены в силовых структурах нынешней Венесуэлы, Чавес их приглашал, и они прекрасно знают цену тем изменениям, которые сейчас идут при Мадуро, видят перспективу, и предприняли шаги для того, чтобы нормализовать отношения с Вашингтоном. Пусть на время, но им это нужно, чтобы не оказаться в положении рыбы, выброшенной на берег, а США тем самым несколько улучшили свой имидж во всей Латинской Америке.

Китай в латиноамериканских странах не работает с межгосударственными объединениями, предпочитая формат двусторонних отношений. Да и активность его заметно уступает тому, что китайцы делают в Африке. Россия играет в данном отношении куда более заметную и масштабную роль.

Збигнев ИВАНОВСКИЙ.

Латинская Америка в каком-то смысле тоже была «мастерской» для США: например, в производстве текстиля, – и когда китайские товары вытесняют латиноамериканские не только с американского, но и с их собственного внутреннего рынка, это не способствует восприятию китайцев в качестве друзей и особенно – «старших братьев». Латиноамериканцы чрезвычайно чувствительны к этим моментам.

Пётр ЯКОВЛЕВ.

Мексиканский экспорт, кстати, составляет свыше 400 млрд. долл., 80 % его идёт в США, и это в основном промышленные товары – в рамках NAFTA американским корпорациям выгодно выносить производство в Мексику, где рабочая сила намного дешевле, и её много – больше 120 миллионов населения. Однако роль Китая в регионе, конечно, растёт и укрепляется, есть масштабные инфраструктурные проекты, в частности – скоростных железных дорог, чрезвычайно нужных для развития латиноамериканской экономики.

Александр НАГОРНЫЙ.

А Никарагуанский канал?

Владимир ДАВЫДОВ.

Тема сегодня модная, но как она относится с реальностью? С одной стороны, американцы уже практически модернизировали полностью подконтрольный им Панамский канал, который, хотя и не справляется полностью с потоком грузов между Атлантическим и Тихим океанами, но другого в течение десяти ближайших лет точно построить не удастся. В мировой экономике – кризис, и то, что гонконгская фирма, которая официально взялась строить в Никарагуа дублер Панамского канала, заморозила данный проект, – уже факт. Возможно, китайцам проще и выгоднее взять под свой контроль крупнейшие порты во всем мире, чем вкладываться в новый трансокеанский канал, который они могут использовать в качестве отвлекающего фактора.

Александр НАГОРНЫЙ.

США активно занимались военными элитами Латинской Америки, активно занимались бизнес-элитами, ориентируя их на себя. Но в плане культурном никакой ориентации на США у латиноамериканцев, кажется, нет, её не возникло. Культурные элиты обращены традиционно к Европе, причем в особенности к романским, католическим странам: Испании, Франции, Италии. Так ли это и с чем это связано?

Владимир ДАВЫДОВ.

Я бы сказал, что ни США, ни Европа для Латинской Америки в культурном плане – вовсе не ориентир. Напротив – люди там в значительной мере привязаны именно к своей земле, к тем традициям, которые существуют в их странах, хотя, конечно, и Мигель Сервантес, и Лопе де Вега, и вся классическая испанская, португальская, в целом европейская культура для них – тоже не чужие, свои. Но фольклорные мотивы всё же сильнее. Даже в Мексике, наиболее сильно чувствующей на себе влияние американской массовой культуры, – народные песни, народные танцы остаются живой и важнейшей частью национального самосознания. В этом отношении мексиканцы, на мой взгляд, оказались куда устойчивее, например, наших соотечественников, или же японцев с китайцами. Что уж говорить о тех латиноамериканских странах, которые расположены дальше от США, в Центральной и Южной Америке?!

Пётр ЯКОВЛЕВ.

Когда я был в Колумбии, среди поразивших меня моментов был тот, что ни на одной молодёжной вечеринке не звучала западная музыка. И это типично для всех латиноамериканских стран. Их культурная матрица не разрушается и не поглощается североамериканской. Более того, скажем, мексиканское влияние, особенно в южных штатах США очень сильное, и становится всё сильнее. Это касается и кухни, и всего жизненного уклада.