Дети Владимировской набережной (сборник) - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Надькин cтр.№ 44

– Пусть так остаются, без еды, – сообщил Иванов Кужжееву. – В котелках на кухне-то все равно пусто, ноль.

Народ разошелся по палаткам. Упали без сил по пять человек на одну сторону земляной постели, засыпая без чувств, и не заметили, как на скале снова грохнул аммонал. Взрыв был такой силы, даже подпрыгнула и сотрясла округу земля, заходила ходуном, в ушах все громыхало. Казалось, началось землетрясение, и слетела вниз громом каменная стена, разваливаясь на глыбы, вмиг завалила народ, лежащий в палатках, камнем метеоритом пробив им головы, народ так ничего толком и не понял, уснул и не проснулся от каменного удара, пробившего им головы. Погибла от каменного удара большая часть вновь прибывшего и встреченного с музыкой украинского этапа.

Хоронили ночью, зарыв в лесу в братской могиле, сбросив туда и живых, и мертвых, зарыв их тела, засекретив так, что одному богу известно, где останки и в каком месте лежат. В эти часы семь начальников Беломорстоя фотографировались на память для истории: Френкель, Бирман, Афанасьев, с ними еще трое товарищей стояли, позируя в два ряда перед объективом фотокамеры.

Едва успев сняться на фоне Повенецкой лестницы, к ним подбежал инженер из заключенных по фамилии Ажаев, и им сообщил:

– Граждане начальники, случилась беда, рухнула каменная стена, и завалило многих заключенных.

– Их мы уже ночью похоронили. Не доложил я потому, что не придал этому значения. – сказал Френкелю чекист Лебедев.

В ответ громко слышал:

– Ах ты, сукин сын! Весь прибывший с юга этап на смерть положил! Не слегли, не справились, а значит, не сумели! Кто будет комбинат стоить, землю бурлить? Где я возьму людей? – ругался на Лебедева Френкель.

Лебедев на ругань отвечал.

– Успокойтесь, Натан Аронович, со дня на день новые большие этапы прибудут, много новых людей привезем.

Скоро наступил новый агитдень, на участке под открытым небом, под бой барабанов и гром оркестра, в полноте зрительного зала под открытым небом на деревянной длинной сцене, построившись людской пирамидой, с большим концертом, взмахивая руками, широко выступала агитбригада БЛАГа, агитируя, давая народу понять, что на строительстве жить и работать лучше, чем на свободе.

– читалось стихотворение концертом, написанное известными на всю стойку поэтами Сергеем Алымовым и Николаем Карюкиным.

Сидел в первых рядах Вольдемар Кужжаев рядом с приколотым на военный китель орденом Боевого Красного знамени, с чекистом Афанасьевым – подтянутым, хорошо ухоженным, молодым, обаятельным, внушавшим доверие человеком. И думал, гордясь: «Вон с какими людьми по этой жизни стойку начинать пришлось».

Серж Алымов, как высоко в гору пошел, достиг большой пирамиды. Прыгнул.

* * *

– Какой ты будущий защитник родины, если, Ваня, иди купаться! – кричала на весь дом мать.

Он отвечал ей:

– Позже, я занят. Готовлюсь к математике, к экзамену, – сообщил звавшей его на озеро матери Иван, держа в руках ручку, а на столе тетрадку, чернильницу. – Буду в техникум поступать, в учебнике так интересно, читаю учебник, не могу оторваться.

– Ваня, иди купаться на озеро, через полчаса обедать будем, – нервничала мать, ругала сына. – Ты не хочешь сходить с товарищем поплавать, пока вода в озере теплая, – убеждала на озеро купаться, стыдила младшего сына мать. Ване становилось стыдно.

– Хорошо, иду, – отложил в сторону ручку с чернильницей и тетрадкой Ванечка, встал с места, пошел, поднялся с насиженного им места и последовал на берег озера. Когда вышел на улицу, увидел Сашу. Поздоровался, сказал:

– Привет, Саша, ты меня ждал?

– Привет, – холодно ответил сделавший со стороны калитки Саша Лебедев, крепко пожал Ване руку. Саша спросил, сразу перейдя к делу:

– Купаться идешь?

– Ну что, поливать не надо вам?»

– Не знаю.

– Картошка у вас хорошая. Скоро расцветать начнет. Видите, клубника на грядке крупная вырастет, – услышали оба юноши разговор за околицей, калиткой тети Светы со старшим братом Ванечки, Игорем Николаевичем. – Мама Коли Савельева нам за рассадой собирать пришла, – сообщил Саше Ваня.

– Зачем ей рассада? Середина лета на дворе, посадки на огородах завершились, окучивать пришла пора, – своевременно поправил Ивана Саша. Иван ничего не ответил, Саша повел за собой Ивана на озеро.

Стоя на каменном берегу, Ваня Саше объяснил:

– Я это знал, только тетя Света по огородным делам к маме моей приходит, лишний куст смородины на осень спрашивает. Подозрительного? – спросил Сашу Иван.

– Может, она шпионка, контрреволюционный враждебный элемент? – задал башки на здоровую Саша.

Ответом Иван не обротал с больной башки на здоровую Саша. Ваня на Сашин каприз не обратил внимания. Оставив одежду на берегу, Ваня и Саша в одежде, в семейных трусах зашли глубже пояса в озерную воду, каменное дно чувствовалась голыми ногами. Зашли, решительно погрузились в холодное озеро. Плыли вдоль направления зимнего берега. Первым заговорил Саша:

– Я дальше тебя заплыл! – хвалился он.

– А мы с тобой что, наперегонки? – спрашивал у Саши Иван.

– Стометровку поплыли, – отзывался на Сашин вызов Ваня.

Ребята продолжили плаванье.

В первую минуту заплыва вода показалась холодной, но, поплавав минуту, оба почувствовали на себе ее ласку тепла. Плыть стало одно наслаждение. Они плыли молча и не беседовали с друг другом. Вода другом была озерная, теплая, дальше еще теплей, парное молоко, жалко кисельных берегов вдобавок нету. Вдали уносится в бездну с играющей волной озера одинокий парус. Догнать бы белый, как в стихотворении Лермонтова, одинокий парус. Доплыть до него, до него, да нет, не доплывешь.

Минут двадцать в воде теплой барахтались. По выходу на берег Ваня довольный Саше говорил:

– Саша, ты Николая Савельева не обижай больше, ничего про него плохого не говори. Договорились?

– Хорошо, договорились, – обещал Ване Саша. Они оба оделись. В это время дома у Вани было нервно. Собралась за накрытым обеденным столом Ванина семья. Старший брат Игорь тогда злился:

– Говорят, на Металлургическом заводе опять расценки урезают, а работают как при царском режиме на последние лошадиные силы. За человека не считают, на гроши жить заставляют.

– А я-то тут причем? – возмущался вполне справедливо отец. Он шевелил ложку супа в тарелке. – Я весь выбиваюсь из сил, чтоб семью накормить, ко мне какие претензии?

– Да к тебе никаких дел как к исполкому, но ты же коммунист, да пойди, разберись, узнай, в чем дело. Почему план увеличивают, расценки снижают? – заступался за рабочих Металлургического завода Игорь.