Даль сибирская - читать онлайн книгу. Автор: Василий Шелехов cтр.№ 75

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Даль сибирская | Автор книги - Василий Шелехов

Cтраница 75
читать онлайн книги бесплатно

Горящий нетерпением начать очередной день жизни, Иван скомкал конец молитвы, повесил кинжал на прежнее место, прошёл на кухню. Никого нет. На столе холодный самовар, берестяное ведёрко с парным молоком. Со двора доносится злобный рёв голодных свиней, крик кочета, блёкот овцы. В окно Иван увидал старика, выходящего с заднего двора с деревянной бадейкой в руке. Знать, свиней кормил, угомонились они.

Во всём, что Иван видел вокруг, занаряженное от веку дедами-прадедами трудовое житьё-бытьё, мир, порядок и укрепа всему. Как это здорово, что люди кормят свиней, доят коров и не убивают друг друга! Никогда ещё Иван не осознавал это так ясно и не любил родной крестьянский быт так сильно. Сейчас дед затопит русскую печь, дрова будут постреливать, картошка вариться и подгорать сверху, водяные пузыри будут пучиться почти с балаболку и со шкварченьем оплывать по краям чугуна. Потом варёные картосы истолкут в лохани, вкуснейший картофлянный дух разойдётся по кухне, и даже в горнице его без труда заухаешь.

– Доброе утро, дедусь! – закричал Иван появившемуся в дверях старику. – Ах, и славно же я отночевал у вас! Как у Христа за пазухой! Пожиркуйте меня чем ни то, да я тронусь, самовара не буду ждать!

– Будь-ка здоров, мил-человек! Садись за стол, Иванушка, творожку-ти с парным молоком хошь?

– А то! Да мне хошь чего, абы нутро не тосковало. А вы, батя, погляжу, навроде привыкши в одинках кухарить? Никак лишились хозяйки-то?

– Померла. И давно померла Секлетинья моя, царство ей небесное, боле десятка лет как померла.

– С сынами живёте? Али с племяшами?

Старик сокрушённо вздохнул, покачал головой, помолчал, внимательно посмотрел гостю в лицо:

– Хуже, чем один. По правде сказать тебе, добрый человек, не приведи Господь таких детей, такую старость!.. Эхма! Сын воропом займался, не послухал ни слова родительского, ни заповеди христовой. И душу погубил свою, и жизнь в самой моготе. Сказано ведь: «Поднявший меч от меча и погибнет». Так-то оно, сынок. И на мне великий грех, что не приструнил отпрыска своего, не урадел на путь истинный, не отрёкся, не проклял разбойника. Можа, и отрёкся бы, да уйти некуда было. А когда Семёна прикокошили, сноха сдичала, по той же дорожке пошла… Ох-хо-хо, до чего дожили: баба разбоем занялась! Ай-яй-яй! Бес в неё вселился, не иначе. С такой тетёхой стырить здря: нравом крута, кумаха, а силёнка – худого мужичишку переломит надвое и за пояс заткнёт, как рукавицу. Ботаюсь, значитца, в своём дому, хозяин не хозяин, батрак не батрак, будто шевяк в пролубе. По первости за себя побаивался: мало ли, этак и умом тронуться можно. М-да-а… Да со всей этой бедой так набрыдла мне житуха, что и белый свет не мил, хошь давись, ей-богу. И удавился бы, но нельзя, грех. Не для себя живёшь, а по Божьему промыслу. Сдаётся мне, что поживу ишшо в покое и богачестве. Я напредки знал, что добром это лихо не кончится. Отольются кошке мышиные слёзки. Пролитая кровь человеческая просит отместки. Убивец не отлынет от расплаты, знай, потому как великий это грех – загубить христианскую душу. Двократы его постигнет кара, на том свете – это само собой, но и здесь, на земле, Всевышний уразит его, другим в урок. И водека, нарвалась, знатко, Лукерьча на своего, на рокового: вчера утром выехала шалить и посесь не вернулась, гмыра. Провожу тебя да пойду искать Ястреба. Больно красив, чертяка, и силён, как два сохатых, а уж быстёр – что ветер, бегунец, зверь-жеребчина! На ярмарке в Крыланах купили его за 125 рублей. С ума сойти! Трёх коней можно бы справить альбо дом новый, пятистенок, на энти червонцы. Конь – конём, но главное – седло, в седле хабара спрятана, ба-альшие, на мой прикид, капиталы. Хошь и грязные это деньги, да не пропадать же им.

– А что, бывало, что прямо здесь, дома?.. – заикнулся было Иван.

– Что ты?! Что ты?! – замахал руками в испуге старик. – Окстись! Как можно?! Да ежели б на то пошло, я б их, поганцев, своими руками порешил! Скрывали они всё от меня, чем займаются… Пока-пока я догадался сам… Эхма, кара Господня…

На прощанье дед пригласил гостя в горницу, мотнул рукой на ковёр:

– Ну, Ивашко, выбирай, мил-человек, чинжал, какой поглянется. Можа, сгодится в дороге от лихого человека отбояриться. Варначья у нас тут хватает.

Бурнашов, не раздумывая долго, снял с гвоздя тот самый, с чёрной рукоятью, на котором спал, поблагодарил хозяина за подарок, за ночлег, за харчи и отправился в путь. Только не на восток, а на запад, к заветному мостику, где спрятал седло.

Поздно вечером в большом трактовом селе Бурнашов разыскал остановившихся на ночлег сотоварищей. На этот раз бородачи заплакали от радости. Купили ради такого случая две бутылки самогону-первачу и, слушая рассказ молодого да раннего спарщика о его необыкновенных приключениях, качали головами, ужахались и удивлялись:

– Господи, страсти-то, страсти-то какие!

– Ты, Иванушка, в сорочке родился!

– Как с того света притюпал! От верной смерти целёхонький ушёл! Чудо, настоящее чудо явил Господь!

Крестьяне-ходоки ещё б не так дивились и ахали, если б знали о шестистах благоприобретённых рублях, зашитых в потайном кармане Ивановых штанов.

– Полно, при чём тут чудо?! – пытался противоречить Потохей Никодимович. – Бурнашовы всегда были удачливы. Это у них планида такая! Головастые и рукастые, по родове это идёт.

– Нет-нет, Потохей Никодимович, – гнул своё Евстигней Параномович, – самое главное – это что мы в Казани не пожидоморничали и на два рубля заказали молебен о ниспослании гладкой путины для ради счастья родной Бузулаихи и три свечки поставили перед иконой Божьей Матери. Казанская Богоматерь многомилостива, это искони зазнамо. Она-то и заслонила нашего Ваню от смерти лютой, неминучей. Не зря же бают умные люди: «За царём служба, а за Богом молитва никогда не пропадёт».

– На Бога надейся, а сам не плошай, – упорствовал Потохей. – Молодец, Ванюха, что не расхизнулся, не оплошал. А как же насчёт снов, Парамонович? Два лукошка яиц, долдонил, и корова бодучая, а? Вот тебе и предсказание! Эх, ты, вещун-гадатель!

– Дак вишь оно что, – выкручивался Евстигней, – невзначай затямил: второе-то лукошко было не с яйцами, а с яблоками, да ещё, чуйте, икона в белых утирниках привиделась мне, а это, всякому вдомёк, к радости и к счастливому пути.

Хлебная карточка

Здоровы были, мужики! Ну, как она, жизнёшка? Крутится-вертится, говорите? Хах-ха! Ну вот и хорошо! Что, у меня? А у меня завсегда всё распрекрасно! Я на жизнь никогда не жаловался, всегда был всем доволен. А тем более сейчас – что же не жить?! Пенсию, сто тридцать два рубчика, получаю. У вас тут по-стариковски дворником работаю, ещё сотняжку заколачиваю. Побелить квартиру кто попросит – пожалуйста! С удовольствием! Опять же копейка в карман. А сад разве мало мне даёт? Огурцы, помидоры, ягоды – всё своё. Хватает и себе, и родне. Сын машину покупал – четыре тыщи ему отвалил. Да я живу – кум королю, сват министру, хах-ха! А нытиков, кому всё неладно, я не перевариваю. Другой раз в магазине послушаешь – ух, как злятся, что мяса и масла не вдоволь. Голодные, вишь, они! Никак, едри их в корень, не могут нажраться! Всё мало, всё мало им! А откуда оно возьмётся-то, еслиф подумать? Все в город поудирали, в деревне некому работать! То-то и оно!

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению