Бомба для графини - читать онлайн книгу. Автор: Марта Таро cтр.№ 81

– Тут такое дело… В Петербург меня переводят, вызов пришёл, – признался Щеглов.

– Поздравляю! – улыбнулся Платон. – Где служить будете?

– По Министерству внутренних дел, а участок – на Охте.

Исправник пожал Платону руку и шагнул было к дверям, но потом, как будто решившись, вдруг остановился и сказал:

– Я хочу Марфе Васильевне предложение сделать. Её светлость разрешит своей помощнице уехать?

– Если получите согласие Марфы, я уговорю жену, – пообещал Платон.

Просиявшее лицо исправника сказало о многом.

Щеглов простился и сбежал с крыльца, а Платон поднялся на второй этаж.

В спальне стояла тишина. Вера по-прежнему спала, её дыхание было чуть слышным, но ровным. Платон прошел на балкон. Внизу растворялись во тьме пышные силуэты яблонь. Слава богу, этот трагический день закончился благополучно. Вот и Щеглов встретил свою судьбу. Пусть удача не покинет его, и пусть Марфа сделает этого замечательного человека счастливым!

Из сада потянуло ветерком, Платон испугался, что жена замёрзнет, и шагнул в комнату, прикрыв за собой балконную дверь.

– Не нужно, – услышал он тихий голос.

– Тебе не дует?

– Наоборот, я хочу на воздух, – призналась Вера.

Муж закутал её в одеяло и вынес на балкон. Он аккуратно опустился на пол и, бережно прижав к себе Веру, прислонился к стене.

– Я никогда больше не отойду от тебя дальше чем на полшага, – пообещал Платон, – это я во всем виноват.

– Ни в чём ты не виноват! Кто же знал, что Бунич десятилетиями ворует у нас соль, а тут мы приехали – и стали ему мешать.

Вера опять вспомнила сизые от бешенства зрачки своего врага и содрогнулась.

– Как ты думаешь, Бунич безумен? – спросила она мужа.

– Нет, навряд ли. Скорее, мы имеем дело с полностью развращённой натурой. Его крайняя наглость – результат многолетней безнаказанности. Он всегда отдавал себе отчёт в преступности своих действий, поэтому и заботился о каждой мелочи: рабов в шахту привозил издалека, подручных держал железной хваткой, а сам при этом старался выглядеть весельчаком – душой общества.

– Значит, та бомба у Цепного моста, всё-таки предназначалась мне, – тихо сказала Вера, и её голос дрогнул.

Платон испугался, что она расплачется, но его жена никогда не сдавалась, наоборот, Вера хмыкнула и гордо заявила:

– А ведь я его обставила: Бунич за столько лет так и не смог догадаться, что соль можно размалывать, а я придумала это почти сразу.

Бледной ночною бабочкой скользнула по её губам улыбка. Вера казалась такой близкой, такой родной, и Платон решился:

– Я очень горжусь тобой, – сказал он, – и ещё я очень люблю тебя и не знаю, как смогу дальше жить, если ты не ответишь мне взаимностью…

Вот и свершилось это чудо. Маленькая рабочая лошадка – верная опора семьи – превратилась в счастливую принцессу из самой волшебной сказки. Её любили! Нежно и преданно. На всю жизнь. Вере вдруг показалось, что её сердце коснулось сердца Платона, и она наконец-то отважилась на главные слова в своей жизни:

– Я тоже очень тебя люблю…

Муж прижал её к себе и поцеловал, а Млечный Путь над их головами выгнулся звёздной дугой, соединив прошлое с будущим мерцающей дорогой счастья.

«…Ты, верно, станешь меня ругать, да и кругом права будешь. Но теперь уже ничего не исправить. Так что признаюсь тебе сама. Бес меня попутал, Машенька! Ты только Соне ничего не говори, она ведь у тебя – святая, ровно монашка, таких вещей не признает, а мне, старухе, из-за её осуждения стыдно будет. Впрочем, изложу всё по порядку.

Сама знаешь, какие слухи в последнее время насчёт Виктора ходят, а он сам молчит, ни мне, ни жене не признаётся. Вот я и не выдержала, потихоньку собралась да поехала к Пяти углам – на квартиру к гадалке Кирхгоф. Пускай, думаю, карты раскинет на зятеву карьеру. Пока доехала, чуть от страха не зашлась – сердце, словно птичка в клетке билось. Но, слава богу, обошлось. И с Виктором тоже благополучно. Больше не стану тебе этим голову забивать, одно скажу, что всё у него сладится.

Как только я это от гадалки услышала, так сразу и про ваше семейство подумала. О вас ведь тоже сердце болит. Вот и приказала я Кирхгофше на вас гадать: сняла с пальца кольцо – твой подарок, на стол положила и говорю: “Что ждет моих друзей?”

Сия великая гадалка, как карты раскинула, так в лице и переменилась. Я – сразу носом в расклад, а там башня валится, да мечи с монетами вперемешку. Кирхгофша всё молчит – то ли размышляет, то ли соврать готовится, но тут уж я в неё вцепилась мёртвой хваткой. Тогда она и рассказала, что в вашем семействе случилась беда, всё благополучие рухнуло, а сейчас дом держится только силами одной молодой дамы. Гадалка называла её “Императрица”. Понятное дело, что это о Верочке. Кирхгоф пообещала, что трудности “Императрицы” позади. Только на этом хорошие новости кончаются. Уже в ближайшем будущем ждут ваше семейство новые неприятности: скандал, тёмные дела, опасность и гнев августейшего семейства, а всё из-за девицы. Гадалка мне и карту показала – “Звезду”. Вот, говорит, ваша девица. Звезда – значит, надежда. Меня аж в жар бросило. Не могла она знать имени Надин, ведь я ни словом, ни намёком не дала понять, о каком семействе гадаем.

Так что пишу тебе, Машенька, всё как было. Прости, христа ради, что без позволения в ваши дела полезла. Да коли б хорошо было, я уж промолчала бы, а так – не могу, совесть замучает. Не спускайте глаз с вашей “Звезды”. По картам выходит, что Надин кашу-то уже заварила, только от вас скрывает…»