Без права на награду - читать онлайн книгу. Автор: Ольга Игоревна Елисеева cтр.№ 84

Вопрос был краеугольный: как заставить подчиненных слушаться приказа? Дожили. Как научить ребенка ходить на горшок и не гадить под себя? В его время подобной ерундой никто не заморачивался.

Надо признать, и среди теперешних – вольномыслящих сопляков – имелись здравые головы, утверждавшие, что для хорошего солдата устава довольно, а плохого надобно угостить шпицрутеном. На них наседали товарищи.

– Прилично ли? Человек – не скотина. Внушать уважение надо словом…

Страсти закипали. Офицеры огрызались друг на друга достаточно громко, и до нижних чинов в первой шеренге долетали обрывки фраз. Слово не воробей. Солдаты услышали о гвардейском начальстве много нелицеприятного, что, конечно, не прибавило им желания повиноваться.

Бенкендорф подошел к молодым крикунам и одернул. Его поразила реакция. Сначала они все вместе – и сторонники душеспасительных бесед, и палочники – удивленно уставились на начальника штаба. Похоже, молодые люди не ожидали, что им вообще могут сделать замечание. И только потом взяли под козырек. Но не торопились расходиться, как того потребовал генерал.

Только явление государя, скакавшего от дворца, в сопровождении свиты, загнало офицеров по местам. Но Бенкендорф знаком задержал их, хотя император был уже на середине плаца.

– Если вы сами позволяете себе манкировать приказом, то как собираетесь добиваться послушания от нижних чинов?

Начальник штаба махнул рукой, отпуская спорщиков. Но те еще долго с неодобрением пялились ему вслед.

* * *

Из всех столичных дам Елизавета Андреевна особенно подружилась с молоденькой женой Чернышева. Урожденной Белосельской-Белозерской. Совсем девочкой. Семнадцати лет. Звавшей госпожу Бенкендорф «мамашенькой» и бегавшей к ней спрашивать советов по хозяйству. Ее собственная мать была выше этого. А сестры совершенно вверились управляющим. Ли-ли же хотелось все предусмотреть.

«А как, пробуя суп для слуг, понять, не крадут ли баранину?» «А сколько воска идет на паркет в одной комнате?» «А если муж сказал, что вечером будет в клобе, надо беспокоиться?»

Этой очаровательной крошке вообще не стоило беспокоиться. Супруг в ней души не чаял. Бенкендорф с Паскевичем как-то оборжали: женился на малолетке. Четвертый десяток. А мнит о себе…

Товарищи не любили Чернышева ^[61]. И было за что. Склочный. Грубый. Самодовольный. Тщеславный до мелочности. Не нашлось бы бранного слова, которым Александра Ивановича не угощали за глаза. Хотя все признавали: без него начало войны пошло бы еще хуже. Он состоял военным атташе в Париже и украл у Бонапарта столько документов, сколько смог. Включая копию плана наступления через Неман. Только здание французского Генерального штаба не вывез!

Дело не портили даже слухи, что Чернышеву, этому очередному русскому Дон Жуану, дамы приносили документы прямо в постель. Полина Боргезе, например, сестра Наполеона. Впрочем, знал Шурка и парижских дам, и подобные слухи.

Одно было несомненно: уродившись редким красавцем, Чернышев трепетно лелеял свои достоинства. Серж, служивший с ним в начале века, рассказывал, что в летних лагерях, где все жили в сараях и сенниках, Чернышеву одному пришлось выделить целую крестьянскую избу для пудрения волос, откуда хозяева бежали, как от нашествия, когда поручик садился перед своим куафером. После войны, съездив с государем в Англию, генерал перенял привычки денди и проводил перед зеркалом не менее трех часов ежедневно. Хотя и не молодел.

Последнее обсуждалось особенно ехидно. Но, на дамский взгляд, мужья завидовали. Потому что красивее быть нельзя. Но и обременительнее, самовлюбленнее, наглее – тоже.

Единственное, что отчасти примиряло товарищей с Чернышевым, заставляло сочувственно похмыкивать, была женитьба на графине Теофиле Радзивилл, урожденной Моравской. Роскошной польке, не столько красавице, сколько королеве.

Государь после войны особенно благоволил подобным союзам. Он сам сосватал генерал-адъютанта. Тот был в восторге. И царю угодить. И экономию поправить. И женщина… словом, такая женщина…

Но вскоре Теофила показала себя. Видела она мужчин и поинтереснее. А Чернышев сдуру решил растолковать жене, какое он сокровище. Какого героя она не ценит! Чем досадил безмерно.

– Ваше Величество, – спросила как-то на рауте в австрийском посольстве Теофила. – Может ли развестись дама, которую супруг пытается убить?

– Безусловно, – откликнулся Александр, ведший графиню под руку.

– В таком случае я свободна! Ваш генерал-адъютант каждый день морит меня скукой, рассказывая о своих подвигах.

И в тот же вечер приказала собирать вещи – ехать в Париж.

Вот тут Александр Иванович сказал жене все, что так долго вертелось на языке.

– Да я твоих пшеков сотнями в Эльстере топил! – бушевал он. – Вот этими руками!

Теофила невозмутимо сидела за столом, ожидая позднего ужина. Но после упоминания о Лейпциге, где погибли тысячи ее соотечественников – как бы невзначай снова оказавшихся не на той стороне, – кусок не полез ей в горло.

– Я знала, что ты трус, – тихо сказала она по-французски. – И ничтожество. Да, кстати, в постели тоже.

Чернышев побагровел.

– Хорошо, что у нас нет детей, – невинным голосом продолжала Теофила. – А то пришлось бы, как щенят, в ведре топить. Не хочу от тебя ничего.

Громовой удар кулаком по столу и жалобный звон разбитой тарелки окончили разговор. Генерал без труда получил развод: за венчание со схизматиками Синод не держался.

Чернышев старался всеми силами забыть о случившемся. Но ему не позволили – кололи глаза, смеялись почти открыто. Не от всякого жена сбежит по такой веской причине: скука заела. Мордой в грязь и кого? Ловеласа, Казанову, Байрона – в одном лице.

Александр Иванович затосковал. Попытался побороть унижение еще большим бахвальством. Стал совсем невыносим, хотя все так же великолепен. Кровный жеребец перед бегами. А наездницы нет. Обидно.

Однажды на вечере у Белосельских, где благодаря дружбе Христофора Ивановича с хозяином дома бывали и Бенкендорфы, генерал-адъютант в очередной раз излагал подробности взятия прусской столицы, где, конечно, без его Летучего корпуса не обошлось. Но поскольку перед мысленным взором Чернышева собственная титаническая фигура затмевала все остальные, то и выходило: город, страну, всю Европу от корсиканского чудовище спас лично Александр Иванович. Ну и горстка казаков, пусть их.

Елизавета Андреевна сначала беспокойно поглядывала на мужа. Но, заметив, как тот стоически сохраняет серьезное лицо, решила: не ее дело. И продолжала мужественно внимать всему, что не дослушала злополучная Теофила.

В этот момент дверь приоткрылась, и в гостиную проскользнула одна из младших дочерей хозяев – Ли-ли. Внешне она не заключала в себе ничего примечательного. Бледненькая, белокуренькая и в платьице, еще тянувшем к детской.