— И да, и нет. Вот с этого места как раз начинается моё признание. — Мистер Пендервик открыл «Чувство и чувствительность» и зачитал вслух: — Она была умна, но впечатлительна и отличалась большой пылкостью: ни в печалях, ни в радостях она не знала меры.
— Что-то знакомое, — озадаченно проговорила Розалинда.
— Ну послушай ещё: Для меня фланелевые жилеты неотъемлемы от ломоты в костях, ревматизма и прочих старческих немощей. Или вот ещё: Они весело поднимались по склону… — Можно ли вообразить что-нибудь чудеснее? — сказала Марианна. — Маргарет, мы пробудем здесь два часа, не меньше!
— Так Марианна — она из книжки? — изумилась Джейн. — Она ненастоящая!
— То есть как ненастоящая? — нахмурилась Скай. — Папа же с ней встречался.
У Розалинды появилось странное чувство, будто она ехала в лифте, а лифт оборвался и теперь летит в какую-то бездну.
— Пап… Ты к чему это всё читал?
— Простите меня, дочери, но Джейн права, — сказал он. — Марианна — всего-навсего героиня вот этой книжки.
Скай всё ещё не верила.
— Подожди, так у тебя были с ней свидания или нет?
— Свиданий не было, но я проводил время с Марианной, это чистая правда. Ехал к себе на работу и читал там «Чувство и чувствительность». Отличная книга, кстати.
Розалинду обуревали противоречивые чувства. С одной стороны, конечно, огорчительно, что папа столько времени вводил их в заблуждение. Но с другой, у неё будто камень с души свалился: никакой Марианны не существует, она никогда не придёт к ним домой, не будет хозяйничать у них на кухне, не выйдет замуж за папу — и всё это было бы просто сказочно… только очень уж странно.
— Пап, я не понимаю: зачем было нас обманывать?
— Я испугался, — сказал он. — И стыдился в этом признаться. А тут выяснилось, что Клер уже договорилась неизвестно с кем об очередном свидании, — и я ухватился за первую попавшуюся отговорку, чтобы от него увильнуть. А дальше само покатилось. Конечно, это было нечестно по отношению к вам. Но, что поделаешь, не готов я был встречаться ни с какими женщинами! Вот и получилось, что мамину просьбу я не выполнил. Признаться в этом — вам, да и себе тоже — никак не мог. Ну, что скажете? Есть во всём этом здравый смысл или не очень?
— Может, и есть. — Скай пожала плечами. — Если он вообще есть в свиданиях.
— Я всё поняла, пап! — сказала Джейн. — Ты сделал один неправильный шаг, а потом тебя засосала трясина лжи и обмана.
— Да, пожалуй. — Мистер Пендервик собирался спросить Бетти, всё ли ей понятно или надо что-то повторить специально для неё, но Бетти, как выяснилось, крепко спала, привалившись к Розалиндиному плечу. — Ну вот, опять я плохой отец. Ради облегчения своей совести держу младшую дочь без сна — а она всё равно меня не слышит. Ладно, объясню ей утром.
— А как насчёт тёти Клер? — Розалинда пока не готова была прощать папу за всё сразу. — Ты ведь и её одурачил. И остальных тоже.
— Как только Клер завтра приедет, выложу ей всё как есть, — пообещал мистер Пендервик. — А что ещё за остальные?
— Ник, Томми, — начала перечислять Джейн. — Ианта, я же ей рассказывала про твои свидания.
— Ианта. — Он вздохнул. — Хорошо, ей тоже объясню. А Нику и Томми вы уж сами, ладно?
— Только без меня, — твёрдо сказала Розалинда. — Джейн, давай ты.
Джейн просияла.
— С удовольствием! Пап, а как ты думаешь: ты ещё будешь с кем-нибудь встречаться, несмотря на этот первый горестный опыт?
— Не лягаться, Скай! — Мистер Пендервик успел сказать это как раз вовремя. — Хороший вопрос, но ответа я не знаю. Если буду, то только с кем сам захочу — по собственному выбору, а не по чьим-то указкам. Intellegitisne? Понятно?
Три кивка и тихое сопение Бетти в качестве ответа его вполне удовлетворили.
— Ну и последнее — а потом мы с вами уже наконец разойдёмся по своим комнатам. Я торжественно клянусь честью семьи Пендервик — запятнанной, но, может быть, не совсем безнадёжно, — что я никогда не выберу для себя женщину, которая вам не понравится. И которую вы, мои дочери, не одобрите. Договорились? Эй, Рози, ты опять плачешь? — Рози и правда плакала, и сама удивлялась этому не меньше папы. Он печально покачал головой. — Вижу, милая моя доченька, тебе эти свидания дались особенно трудно. Сможешь меня простить?
Слёзы ещё лились из глаз Розалинды, но она уже простила папу.
— А вы?
И остальные тоже его простили. За всё. Да и как же иначе? По-другому они не умели.
— Но забыть не обещаю, — добавила Джейн после того, как все обнялись много-много раз. — Эта загадочная Марианна, не любившая фланель, останется в моей памяти навеки… Скай, да перестань же лягаться!
Глава двадцатая Папоспасение-2
На следующее утро Розалинда проснулась гораздо раньше, чем рассчитывала. Сначала ей снилось, как большой мокрый нос прижимается к её лицу, но потом она чуть-чуть приоткрыла глаза и выяснила, что он и правда прижимается к её лицу — большой, мокрый, чёрный. Пёсий. И обладателя носа её возмущенный вскрик нисколечко не смутил.
И Бетти, нос которой был тут же, совсем рядом, он тоже не смутил.
— Розалинда, — сказала Бетти, — все ещё спят. А нам с Пёсиком надо с кем-нибудь поговорить. Можно мы пойдём в гости к Бену с Иантой?
Отпихнув Пса, Розалинда сонно взглянула на часы. Ну и ну, ещё даже нет семи.
— Рано ещё, малыш. Надо немного подождать.
— Но я уже заглядывала к ним в окно, и они уже были на кухне. Ианта меня пригласила, а я сказала, что сначала спрошу разрешения. Всё, теперь я его спросила. Я пошла, пока.
Розалинде показалось, что с логикой тут что-то не так, но думать у неё совсем не получалось, и к тому времени, когда Бетти и Пёс вышли из комнаты, она уже опять провалилась в сон.
Когда Розалинда проснулась в следующий раз, на её кровати сидела Джейн.
— Уф-ф, наконец-то, — сказала она. — Я пыталась силой своего взгляда выманить тебя из объятий Морфея.
— Зачем? — Розалинда зевнула.
— Скай совсем не хочет меня слушать, а мне обязательно надо кому-нибудь рассказать. Значит, так: археолог попал в беду. Точнее, он попал в ловушку. Один среди руин древнего ацтекского храма, без пищи и воды, он уже потерял надежду вернуться домой и встретиться со своими родными и близкими. Но он даже не догадывается… Подожди минутку… — И Джейн застрочила что-то в своей голубой тетрадке.