Учитель вранья - читать онлайн книгу. Автор: Марк Харитонов cтр.№ 34

– Скорей назад! – крикнул Фонтан.

Он первый догадался, что случилось.

И поплыл против течения.

Да, это оказалось куда трудней. Лишь теперь они почувствовали всю силу Потока и услышали, что он не беззвучен. Он гудел как электричество в проводах, ровно, напряжённо. Если вслушаться, в нём можно было различить как бы переплетения множества разных голосов, тонких и толстых, глуховатых и звонких. Каждый тянул словно какую-то тихую песню, они сплетались, как тончайшие жилки в проводе.

Вновь возвращались на лица морщины, а в волосы седина. Тяжело было. Но не могли же взрослые бросить детей одних в этом коварном Потоке.

Фонтан уже бросил и скрипку, и смычок, и дудку, чтоб было легче плыть. Их безвозвратно унесло течением.

Из яйца в руке Маленького Великана вдруг проклюнулся носатый птенец и сразу закричал, требуя еды. Маленький Великан сунул ему в клюв бутылочку с соской. Птенец стал расти, покрываться перьями и наконец занял своё привычное место на голове.

А у Кис Кисыча только прибавлялось сил. Он уже всех обгонял. И хорошо, что он плыл первый. Потому что другие могли бы не узнать теперь Тима с Таськой, даже если бы наткнулись на них. Их только нюхом теперь можно было узнать.

Крохотные несмышлёныши-ползунки барахтались на самом дне. Мягкими ручонками они цеплялись за траву, похожую на водоросли, пускали пузыри губами и лопотали бессмысленные «бла-бла» да ещё, может, «уа-уа».

А течение легонько волокло их дальше, перекатывая по дну точно улиток.

Антон Петрович подхватил Тима, Фонтан – Таську, и они понесли их дальше против течения.

Дети сразу стали заметно тяжелеть. Вот у них уже прорезались первые зубки. Вот они уже научились говорить «мама». Вот они уже подросли так, что могли бы достать ногами до земли, тогда они дали старшим немного передохнуть и поплыли самостоятельно.

Всё быстрей, всё быстрей – и вот уже наперегонки. Им-то что! У них-то сил только прибавлялось.

– Мне уже три года! – хвастался Тим. – Вот, уже четыре!

– И мне четыре! – не желала отставать Таська. – Сейчас тебя обгоню!

– Нечестно! – закричал Тим. – Я должен быть старше! Мне теперь шесть!

– Ну хоть сравняемся! Пусть и мне шесть!

– А мне уже семь! – разгонялся Тим.

Оба не замечали, что уже проскочили берег, с которого прыгнули в Поток.

– Я уже пошёл в школу!

– И я пошла!

– Я сейчас кончу школу!

– И я кончу!

– А я уже папа!

– А я уже мама!

– А я уже дедушка!

– А я уже…

Тут Таська остановилась, потому что догадалась оглянуться. А может, потому, что оба устали. И оба вспомнили про музыкантов и про учителя Антона Петровича. Им стало стыдно, что они оставили их одних. Может, их друзья превратились уже совсем-совсем в стариков и им стало трудно плыть дальше? Ах, как нехорошо!

И они заспешили назад.

Они поспели как раз вовремя. Взрослые уже совсем выбились из сил, догоняя их. Даже Маленький Великан еле выволок на берег свой инструмент. А барабан унесло куда-то.

И все почему-то дрожали. Хотя никто ни капельки не промок. У Кис Кисыча трясся хвост. Мелко-мелко. Когда на лесной опушке развели костёр, Таська сделала пёсику на хвост тёплый компресс из своего носового платка. Он немного успокоился и заснул, прикрыв глаза ушами.

Маленький Великан и учитель вранья тоже прилегли отдохнуть.

У костра остались только Тим с Таськой да старик Фонтан. Они подкидывали в огонь хворост. Ветки, накаляясь, краснели, покрывались белёсой пеной. Сок их кипел, испаряясь.

– Как вы теперь без своих инструментов? – сказала Таська.

Она чувствовала себя как будто виноватой в чём-то и не знала, в чём.

– Пустяки, – ответил Фонтан. – Скажу вам по большому секрету, они мне и не нужны. Я могу играть на чём угодно.

– На чём угодно? Но у вас же ничего не осталось.

– Да вот хоть на этом дереве.

И он показал на корявый дуб с обломанной верхушкой – очень похожий на тот, что рос за забором на Второй Первоапрельской. Можно было даже подумать, что это один и тот же дуб. Узловатые ветки отходили от его туловища вверх и в стороны, и чувствовалось, как глубоко в землю идут его корни.

Фонтан протянул к дереву пальцы – Тим с Таськой только сейчас увидели, какие они длинные и тонкие, чуть шевельнул ими. Дерево вздрогнуло, потом замерло – и вздохнуло. Вздох этот был глубок и протяжен. Залопотали что-то узорные листья. Как будто радовались, что им помогли вспомнить голос. И наконец загудел ствол. Это было похоже на песню, и, если перевести её на человеческий язык, она звучала бы примерно так:

А потом сами корни подали глухой голос, и говорили они примерно вот что:

И почтительно замерли ветви. Замолкли зелёные листья. Даже ветер стих. Остановилось в неподвижности пламя костра с прозрачным дымом над ним…

Фонтан опустил пальцы. Стало тихо.

– Всё имеет свой голос, – проговорил он. – Это одно дерево. А слышали вы, как поёт лес? Целый оркестр, тысяча труб, толстых и тонких, тысяча голосов! А травы! Ведь в каждом стебельке – дудочка со своим дыханием. Особенно я люблю слушать, когда они растут. Удивительно нежные голоса. А вода, цветы! Даже воздух… Слышите?

Пальцы его опять дрогнули, и Тим с Таськой явственно услышали звук. Тихий, прозрачный.

– Слышим, – произнесли они.

– Очень хорошо, что слышите. Детям это чаще удаётся. Взрослым всё кажется, нет ли тут какого фокуса. Они слишком боятся, как бы их не обманули. Поэтому я держу при себе то скрипку, то дудочку, то обе вместе. И играю с их помощью. Ведь главное моё дело – пробуждать звуки, чтоб стали слышны даже скрытые голоса. Но для этого инструменты не обязательны. Они, конечно, по-своему прекрасны, и всё-таки голоса, живущие в них, грубоваты. Разве сравнишь… ну хоть с этим камнем? Вот, попробуйте, сами дотроньтесь.