Ситка - читать онлайн книгу. Автор: Луис Ламур cтр.№ 54

Жан наклонился к Бойару.

— Нужно найти убежище. Метель может усилиться!

Тарантас сбавил ход до шага, кучер с трудом находил дорогу. Лабарж знал, что пурга — это ужасная черная метель Сибири, которая вырывает с корнем деревья или срывает крыши с домов. Путешествие в таких условиях станет невозможным. Температура уже упала гораздо ниже нуля и становилось все холоднее. Однако кучер явно направлялся в знакомое ему место. Наконец, когда ветер почти достиг скорости урагана, он повернул лошадей в темный коридор деревьев, через который ветер продувал в полную силу. Сквозь на мгновение открывающиеся занавеси показывались сгибающиеся вершины леса. За ними на дорогу упало с корнем вырванное дерево. Временами им казалось, что ветер приподнимает повозку, но лошади уже перешли на бег и шли под прикрытием холма. Наконец они остановились у окошка, через которое пробивался тусклый свет.

В бревенчатой стене, построенной у основания скалистого холма, было две двери: одна для людей и вторая, побольше, для лошадей и повозок. Жан Лабарж, поддерживая Елену, открыл дверь, и они вошли внутрь.

Жан обнаружил, что они находятся в пещере. За бревенчатой перегородкой слышалось, как Бойар с кучером распрягают лошадей. Единственный свет исходил от огромного очага, в котором догорал огонь. Здесь стоял стол, два стула, лежали остатки порванной упряжи. На одной из лежанок они разглядели человека.

Найдя огарок свечи, Жан зажег спичку и поднес ее к фитилю. Кверху рванулось пламя, раскачиваясь, как танцор, в тяге очага. В комнате царил ледяной холод, дров не было. Подойдя к лежанке, Жан опустил свечу и посмотрел на человека.

Лицо его было белым, череп был туго обтянут кожей, а глубоко запавшие глаза широко раскрыты. На секунду Жан подумал, что человек мертв, но потом увидел, что его губы двигаются.

Дверь в перегородке открылась и вошел Бойар с кучером. Бойар держал в руках чай, сахар и другие припасы, приготовленные для чрезвычайных обстоятельств.

— Поставь чай, — сказал Лабарж Бойару, — у нас здесь человек в очень плохом состоянии.

— Нет! — Кучер схватил Лабаржа за руку. Он говорил хриплым голосом по-русски. — Это заключенный. Сбежавший каторжник.

И тут только Жан обратил внимание на цепь, свисающую из-под рваного одеяла. Приподняв его, он увидел, что на запястьях и лодыжках бедняги были железные кандалы, соединенные тяжелой цепью, свисающей с пояса.

Приблизив свечу, Лабарж снял одеяло и осмотрел человека. Его грязная рубашка была покрыта пятнами крови; он был дважды ранен. Первая пуля лишь оцарапала ребра, хотя и вытекло много крови; другая пуля пробила грудь. Здесь тоже было сильное кровотечение, однако при дыхании Жан не заметил пузырьков крови и, значит, легкое задето не было.

— Вы ничего не должны делать, — настаивал кучер. — Если вас поймают, вас ждет каторга на соляных копях. Пусть лучше умирает.

— К черту с этим. — Лабарж повернулся. — Шин, как чай?

— Скоро будет готов... и закипает горячая вода для ран.

Сбежавший каторжник с благодарностью принял горячий чай. Он осторожно попробовал его, затем отпил снова. Лабарж чистой тряпкой промыл раны. Очевидно, вторая пуля прошла насквозь и кроме потери крови не причинила никакого другого вреда. Тем не менее, без помощи человек скончался бы, а без тепла замерз.

Дважды Бойар выскакивал в ночь и возвращался с огромными охапками дров. Скоро в очаге заревело пламя. Только через час Лабарж закончил промывать, лечить и бинтовать раны. К этому времени Бойар приготовил бульон, а Елена накрошила туда хлеба. Большой ложкой она накормила человека, который почти не сводил глаз с ее лица и только изредка переводил их на Лабаржа.

Кучер сидел сгорбившись около огня, отведя взгляд, не желая участвовать в этом преступлении. Однако время от времени он выходил за дровами. Наконец, он направился к одной из лежанок и, завернувшись в свой тулуп, мгновенно заснул. Бойар собрал еще немного дров, поел и последовал его примеру.

Каторжник уснул, и Елена села рядом с Лабаржем у потрескивающего пламени. Укрывшись одеялом, они сидели и смотрели на огонь очага. Изредка ветер пригибал пламя, шипел заносимый ветром снег на горящих бревнах и не было слышно ни звука, кроме похрапывания спящих мужчин.

Под одеялом Елена нашла руку Жана и, прислонившись к поставленному на бок стулу, они заснули.

Метель бушевала три дня без перерыва, но в пещере благодаря огню было тепло. На расстоянии нескольких шагов от входа всегда можно было набрать достаточно дров.

С каждым днем кучер, Ляков, становился все испуганнее. Он явно хотел как можно скорее уехать, уехать прежде чем поисковый отряд придет за Марченко — так звали каторжника. Он рассказал, что бежал из колонны заключенных в сильную метель, но его успели ранить двумя пулями. Из последних сил он дополз до пещеры.

— Я знал о ней еще мальчиком, — сказал он Жану и Елене. — Здесь было место, где скрывались преступники. — Он перевел взгляд на Елену. — Это было до того, как я служил в армии.

— В каком полку?

— В Семеновском, Ваша светлость. Я часто стоял на посту в Петергофе и Зимнем дворце.

Значит, он знал Елену, и это объясняло тот странный взгляд, каким он смотрел на нее в первую ночь. Он, вероятно, узнал ее сразу.

— Очень важно, — тихо сказала ему Елена, — чтобы я добралась до Санкт Петербурга. — Она говорила так тихо, чтобы ее не смог услышать кучер. — Еще важнее, чтобы о моем приезде не прознали сибирские власти.

Бледные губы улыбнулись.

— Я всего лишь бедный заключенный, мадам. Я никого не видел... Я только бродяга-охотник, который забинтовал свои раны и ушел... кто знает куда?

К вечеру третьего дня ветер стих, и Лабарж приказал Лякову готовить тарантас к выезду утром.

Ляков посмотрел на каторжника.

— А что с ним? — спросил он. — Мы передадим его полиции?

— Самое безопасное для всех нас будет молчать. Это дело полицейских. Они станут задавать вопросы, много вопросов. Если кто-то вмешивается в их дела, это им не нравится.

Рассвет был серым и холодным. Пока Бойар помогал Лякову запрягать лошадей, Лабарж подошел к лежанке и протянул Марченко горсть рублей.

— Это должно помочь. Я советую вам уходить отсюда, даже если придется ночевать в снегу. Мы оставили на столе немного чая и кусок сыра с хлебом.

Стоял пронизывающий холод. Сначала повозка тронулась с трудом, но лошади застоялись в пещере и скоро перешли на рысь. Несколько раз им приходилось останавливаться и убирать с дороги упавшие деревья. Через пятнадцать миль от пещеры они доехали до первой остановки, где быстро сменили лошадей и двинулись дальше на свежей тройке и с новым кучером. Когда они отъезжали, Лабарж, оглянувшись, увидел, что Ляков смотрит им вслед.

— Вы беспокоитесь о Марченко?