Позволяю любить - читать онлайн книгу. Автор: Алина Ржевская cтр.№ 32

— Кажется, да. Вера должна быть искренней, безоглядной, как аксиома. А ученик желал не веры — собственной причастности к божественному.

— Именно. Это не может считаться истинной верой. Это — не настоящая любовь.

— Кстати, а какое чудо показал Будда?

— Рождение человека!

— А-а, ну тогда понятно! Твоя притча имеет двойной смысл, — произнесла Марина. — Ты не можешь ему простить то, что в свое время он не поверил тебе, что желал избавиться от собственного ребенка. Наверное, это правильно — с одной стороны… Ведь имеет же человек право на ошибку? Имеет, все ошибаются. Сергей — не исключение, он обычный человек, а не принц из придуманной сказки!

— Ты, как всегда, не желаешь сдаваться, — улыбнулась Аня. — Но он совершил роковую ошибку: разбил мою любовь.

— Стоп! Ты, кажется, совсем недавно призналась, что все еще любишь его.

— Остатки прежней Ани продолжают любить кусочки прежнего Сергея — вот и все. Наша жизнь изменилась. Когда я не вижу его, то даже не думаю о нем. Небо, знаешь ли, без него не рухнуло. И не рухнет, останется на прежнем месте, даже если я никогда не прощу его, даже если никогда не вернусь.

— Если хочешь знать, у тебя тоже глаза — как у той больной собаки. Только твоя собака сидит на могиле своего хозяина и тоскливо воет на луну, — заметила Марина.

— Поверь, вовсе не из-за Сергея.

— Так-так, — заинтересованно протянула Марина. — А вот с этого места, пожалуйста, поподробнее.

— Мне тут один мальчик в любви признался… — начала было Аня, но вдруг запнулась.

— Симпатичный хоть?

— Угу.

— Опиши… — Марина перешла на полушепот. — На кого он похож?

— Нет, описывать тебе я его не буду. Просто вообрази себе Леонардо ди Каприо в молодости.

— Ты что, издеваешься? Да, мне нравится красавчик Лео. И что?

— Я не издеваюсь. Он и правда на него похож.

Марина задохнулась от изумления.

— Ну? Дальше? А ты что!

— А я его прогнала.

— Ну и дура. — Марина даже расстроилась.

— Была бы дурой — села в тюрьму за совращение несовершеннолетних. — Аня, в свою очередь, рассердилась. — Что прикажешь мне с ним делать?

— Сколько ему лет?

— Через месяц будет семнадцать, — созналась Аня. — Совсем еще крохотный…

— Ну, это уже не так страшно, как тебе кажется. Сейчас семнадцать, через год будет восемнадцать, подумаешь! За такой возраст в тюрьму уже не упекут, — уверенно констатировала Марина.

— Кстати, а где твой Лешка?

— Эй, не переводи, пожалуйста, разговор на другую тему. С моим благоверным все в порядке, он встретил приятелей по университету и, разумеется, завалил с ними в кабак. Ты давай-ка возвращайся на наезженные рельсы!..

Аня молчала, колеблясь: продолжать или свернуть-таки тему? Вовсе не факт, что не доверяла подруге — нет, доверяла! Сейчас она доверяла ей больше, чем самой себе. Но дальнейший разговор получался чересчур болезненным.

— Он пытался покончить с собой, — еле слышно сказала она.

— Да ты что?! — Марина аж руками всплеснула. — Дела-а… И ты, конечно же, чувствуешь теперь себя виноватой во всех смертных грехах?

— Да, — устало молвила Аня. — Во всех. И грехи эти действительно грозили обратиться в смертные.

А ведь, по сути, никто толком и не знал, насколько она действительно виновна, даже сам Антон. А Аня, можно сказать, своими руками толкнула его в пропасть. Говорят, словом убить можно. Именно это она и сделала, и не в переносном, а в самом буквальном смысле. Никогда и никому не признается она в содеянном кошмаре. Остается успокаивать себя типовым бредом: «Я не знала, что он совершит такое!..»

Это не помогает, потому что вранье. Она должна была знать, обязана была предугадать, просчитать все вероятные варианты, догадаться, прежде чем замышлять интриги, играть на чувствах других. И если сказать, что, дескать, не знала, что Антон такой ранимый, оправдание все равно получится неискренним. В его возрасте все ранимы. Это ж первая его влюбленность! Тут любое неосторожное слово способно привести к трагедии! Нельзя было так грубо отказывать — на улице, прилюдно…

Ладно. Хорошо хоть, обошлось, Антон все это пережил.

Но теперь — остановись!

Так нет же — не остановилась. Наверное, не нравилось, что мальчик вертится рядом и смотрит влюбленными глазами.

И тут подвернулся, как показалось, верный случай…

…Аня всегда нравилась мужчинам. Красивая, веселая, обаятельная, уверенная в себе — мужчины стремились с ней познакомиться. Обычно она сразу их останавливала, не оставляя ни малейшей возможности для дальнейшего развития отношений. А в тот раз — пожалуйста, позволила слишком много говорить человеку, который только-только с ней познакомился. Мальчишке!

Но… было в нем что-то трогательное, точнее, жалкое. Вот и пожалела.

А парень ни разу еще ни с одной девушкой не встречался. Он был немного некрасив и этого стеснялся… застарелые детские комплексы. У него имелся врожденный дефект — «заячья губа». В детстве сделали операцию, губу зашили, вышло неудачно — остался шрам, не исправлена пластика губ, нарушен зубной ряд, возникли проблемы с нависанием одного края десен.

Аня это сразу оценила профессиональным взглядом. Исправлять следовало раньше, а сейчас сложно… Но нет ничего невозможного.

Этот мальчишка, Антон, изначально наивно полагал, что Аня его не замечает. Но нет, она замечала, просто виду не подавала. А потом, после ее отказа, решила, что он окончательно оставит попытки сблизиться. Вот тут-то и следовало поставить точку.

Но показалось мало — захотелось закрепить результат. Воспользовавшись болтливостью Ирины, Аня как-то обмолвилась в ее присутствии, что, дескать, решительно выходит замуж за преподавателя-экономиста.

Результат — неудавшееся самоубийство мальчишки.

И ради чего все это? Ради себя, любимой, ради собственного спокойствия. Эгоистично, жестоко. Непростительно.

Как жить? Как исправить?

И как себя простить?

— Анюта, он остался жив, — снова начала говорить Марина.

— Я, представь, в курсе…

— Не перебивай, пожалуйста. На этот раз — да, остался. А если он повторит попытку?

— Я думала об этом.

— И что?

— Ничего. Я не знаю, что предпринять.

— Как не знаешь? — возмутилась Маринка. — Дай ему шанс!

— Ты с ума сошла!

— Вовсе нет! Это сейчас кого-нибудь шокирует, что ему всего семнадцать, а тебе двадцать семь. А через десять лет ему будет уже двадцать семь, а тебе — тридцать семь… таких пар — на каждом углу полно… Никто и не обратит на вас внимание.