Бесстрашный Пекка - читать онлайн книгу. Автор: Эдуард Успенский, Ханну Мякеля cтр.№ 26

Он осторожно отступил к своему креслу, высматривая ковшик с брагой. «Это ведь бунт!» — думал он, всё тревожнее поглядывая на лесной народ.

— Ага, ага… — сказал он как можно спокойнее. — Утверждает ли кто-нибудь, что я не слышал, как опять кричали «Нет»? — Волк изобразил дружелюбную улыбку. — Ну, давайте смелей! Признавайтесь: кто на этот раз выкрикнул свое маленькое «Нет»? Я не рассержусь на честное признание… Правдивость прежде всего! Это моя путеводная нить…

Тут Лисонька почувствовала, как слова сами по себе посыпались с ее языка. Как она ни пыталась сдерживать их, всё было напрасно; внезапно Лисонька обнаружила, что стоит посреди зала и с жаром объясняет:

— Ой, Великий Волк, миленький… я ведь совсем не собиралась кричать «Нет»… на самом деле я кричала «Йе!»… то есть я имею в виду «Да!». Так что никто ничего не кричал… особенно с этой стороны… — Лисонька запнулась на полуслове и умолкла, испугавшись, что теперь всё окончательно запуталось. Она быстренько натянула летнюю шубу Медведя на голову и скрылась в ней, как в палатке, от глаз Волка.

— Странное дело, — протянул Волк, с сомнением качая головой. Как-то слишком много и бессвязно тут болтают. К тому же и этот гость казался до чёртиков знакомым… — Ты кто такой на самом-то деле? — спросил Волк, схватившись за голову: неожиданно он совсем изнемог от усталости.

— Я — Медведь! — заявила Лисонька своим слабым, детским голоском. Все кругом так и покатились со смеху. Волк тоже слегка приободрился, потому что это уже было похоже на порядочный праздник: народ веселится, радуется… И какое же удовольствие будет — положить веселью конец…

— Ах да, да, — подтвердил он, потирая лапы, — ты же Медведь… Это яснее ясного… Маленькая барышня мило шутит со старым дядей Волком… — И Волк многозначительно ухмыльнулся: это ведь настоящий карнавал! И решил, что ему пора дать празднику надлежащее направление. — Враги! — рявкнул он так грозно, что синицы и прочая мелюзга так и посыпались с веток. Отхлебнув из ковшика порядочный глоток, Волк обратился к гостям: — Прошло времечко смеяться — наступает час бояться, — продекламировал он свой любимый стишок и самодовольно ухмыльнулся: вот теперь-то народец Зелёновой Рощи почувствует на своей шкуре, что значит нарушать порядок! Человечий щенок в тюрьме, Медведь — тоже, и ключ от его смелости лежит у Волка в кармане… Никаких преград больше нет:, вся власть переходит к волкам…

«Хотя зачем множественное число, когда я только один, — думал Волк. — Вся власть, стало быть, переходит к Великому Волку…»

Он откашлялся и заговорил медленно и торжественно:

— Вы, верно, удивляетесь, для чего я пригласил вас сюда… Конечно, карнавал… Но у меня, между прочим, есть ко всем вам небольшое дело, А именно: сейчас последует Волкоторжественное заявление, первое чтение. Объявляю и довожу до вашего сведения дополнительные листочки Lex Lupus, на языке простонародья — Волчьего Закона. И это заявление, и дополнения вступают в силу сразу же после прочтения!

В зале начались разговоры и шёпот, звери беспокойно зашевелились.

— Молчать! — заревел Волк, уже не на шутку озлившись. — Кто ещё раз подаст голос — будет болтаться на ёлке! Слушайте, что вам читают, и запоминайте своими тупыми мозгами каждое слово! Потому что всё вступает в силу немедленно!

Волк махнул лапой, и бравый глашатай выступил вперёд, гордый своей шляпой с перьями и своей ролью. Настал самый волнующий момент его коротенькой жизни. Он развернул бумагу и принялся нараспев читать:

— Дополнительные листы к Lex Lupus — Волчьему Закону, или Волкоторжественное заявление: «Я, Великий Волк, запрещаю кому-либо из обитателей Зелёновой Рощи разговаривать, в случае если я соизволю отдать такой приказ».

В толпе зверей начались шёпот и движение, потому что было трудно понять: запрещалось ли им разговаривать сейчас или когда-нибудь потом, после специального распоряжения Волка?

Великий Волк угрожающе зарычал, и сразу всё стихло. Он кивнул глашатаю.

— Второй параграфин… — читал по складам глашатай, смутно догадываясь, что тут не все буквы оказались на своих местах. — «Я, Великий Волк, запрещаю кому-либо из обитателей Зелёновой Рощи передвигаться откуда-нибудь куда-нибудь, в случае если я соизволю отдать такой приказ».

Никто не проронил ни звука, но толпа закачалась, как берёзовая роща на ветру. Что же Волк в самом деле имеет в виду? Им что, теперь так и стоять до скончания дней… или как себя вести прикажете?

Лесовик сначала пытался обдумывать услышанное, но вскоре бросил, тем более что чтение, кажется, не кончилось, — глашатай всё ещё стоял на помосте. Великий Волк снова кивнул, и глашатай зарычал:

— Третий параграф!. — Он выдержал маленькую паузу и смерил гостей презрительным взглядом. — «Я, Великий Волк, запрещаю кому-либо из обитателей Зелёковой Рощи видеть и слышать что-либо, в случае если я соизволю отдать такой приказ». — И глашатай, решив побыстрее закончить выступление, потому что осталось всего несколько строчек, продолжал на одном дыхании, скороговоркой: — Четвертый, и последний, параграф! «Я, Великий Волк, впредь могу приказывать что угодно, каждый приказ вступает в силу незамедлительно и автоматически становится дополнением к Волчьему Закону. Высшей судебной инстанцией в спорных вопросах является Великий Волк, высшей исполнительной властью тоже является Великий Волк. Всей властью во всех вопросах пользуется Великий Волк. Отныне всё в Зелёновой Роще принадлежит Великому Волку».

Глашатай, запыхавшись, свернул бумагу и осклабился: важное задание выполнено с честью… Он стащил с головы шляпу, утёр пот со лба и, весело выкрикнув:

— Всё! Вы слушали заявление Великого Волка! — удалился бодрым шагом в направлении кухни.

«Ну вот: сказано — сделано, — думал счастливый Волк, садясь в своё кресло. — Дельце обтяпали — будьте-нате…» Он ухмылялся и окидывал хозяйским взором свой народ… подданных… которые принадлежали теперь ему… все до единого… Ему хотелось смеяться. Подлинный закон и право будут вечно царить в Зелёновой Роще! Какое бы развлечение придумать теперь?

Волк снова ухмыльнулся и поглядел на молчаливую толпу.

— Стало быть, приказы уже вступили в силу! — напомнил он. — Кто ослушается — может сразу проглотить свой язык с Огненной Горчицей! Вопросы есть?

Фраза повисла в воздухе. Что тут можно было ответить — Волк же запретил разговаривать и двигаться, и слышать тоже запретил. Народ стоял и молча смотрел. Н Волка начало нервировать это безмолвие — оно просто давило на него!

— Музыки хочу! — рявкнул Волк, чтобы услышать в зале хоть какой-нибудь звук. — Смеха и песен! Радости и веселья! Сию же минуту!

Но тишина всё длилась; волкохраны и те не шевелились. Волк почувствовал, как на лбу вскипает пот: это пахнет бунтом… революцией… гражданским неповиновением… Его собственная охрана явно в заговоре с лесным народом!